Читать книгу "Спутники Марса: маршал Тюренн и принц Конде - Людмила Ивонина"

принимали участие в застольях до момента «выяснения отношений» мужчин, а затем вставали из-за стола. Если же трапеза проходила «на высоте», соблюдались правила хорошего тона, то в честь женщин произносились тосты, полные изящных и не очень комплиментов. Понятно, что и на изысканных пиршествах магнатов и королей женщины были украшением: «Соль, вино, добрая воля – банкетов приправа. И четвертая – панночка милого нрава», – как писал польский поэт XVII в. В. Коховский. Кончались застолья обычно танцами. Дурной пример злоупотребления спиртным подавал королевский двор. Приемы гостей были пышными, обставленными замысловатым церемониалом. На приеме 1646 г. в Гданьске прибывшую в Польшу на венчание с Владиславом Марию Людовику поразило обилие драгоценной посуды, которой был заставлен стол, и то, что каждое блюдо, состоявшее из нескольких кушаний, подавалось на новой скатерти.

В этом браке она родила сына и дочь, которые умерли во младенчестве. По отзывам современников, новый король был довольно красив, но обладал неуравновешенным характером и был весьма падок на чужих жен. Ян Казимир стал одной из самых трагических фигур на польском престоле. Уже современники толковали его вычеканенные на монетах инициалы «I.C.R.», то есть «Ян Казимир Король», как «Initim Calamitatis Regni», что переводится как «начало несчастий королевства». При нем начался упадок Речи Посполитой, положенный восстанием запорожских казаков в 1648 г., которое возглавил гетман Богдан Хмельницкий. В 1654 г. Хмельницкий привлек к войне с поляками Московское государство, и на фоне успехов московских и казацких войск на территории Великого княжества Литовского во второй половине 1654 – начале 1655 гг. Яну Казимиру объявил войну Карл Х Шведский.

Шляхта и магнаты отрекались от его власти и добровольно приносили присягу шведскому королю. Ян Казимир и Мария Людовика были вынуждены спасаться бегством из страны. Именно в это время, когда Ян Казимир изрядно пал духом и вынашивал планы добровольного отречения от королевской короны, возрастает влияние на государственные дела его амбициозной супруги, не терявшей присутствия духа даже в самые угрожающие моменты своей жизни. Чтобы не быть заложницей воли своего неуравновешенного мужа и не утратить при его отречении власть, в голове у королевы зарождается план возведения на польский престол своего протеже. Она остановила выбор на родственнике правящей династии Бурбонов во Франции и сыне своего бывшего возлюбленного. Мария Людовика и ее окружение задумали беспроигрышный вариант – ввести в государственную жизнь Речи Посполитой принцип vivente rege, то есть избрание преемника престола при жизни и правлении его предшественника. Это предоставляло большие возможности королевской партии добиться возведения на престол не человека, который стал бы разменной монетой в предвыборной борьбе шляхты, а претендента, наиболее устраивавшего существующую власть. Введение vivente rege означало бы кардинальную реформу государственного строя Речи Посполитой, реформу, существенно усиливавшую королевскую власть и серьезно ограничивавшую «золотые шляхетские вольности» – понятие, во второй половине XVI – XVII вв. ставшее нарицательным в Польше и за ее пределами.

Все это Луи принимал во внимание, к тому же жизнь все-таки научила его осторожности. Анри Жюль был еще очень молод и зависел от отца – занятие им престола Польши могло усилить влияние самого Конде на политику этого королевства и вообще за границей. Людовик XIV вроде бы приветствовал польские расчеты бывшего фрондера, по крайней мере, не препятствовал им. Но напряженность в отношениях короля и подданного имела место, и принц тянул время. Тогда Мария Людовика предложила несколько иной план: поженить ее племянницу Анну Баварскую и герцога Энгиенского с тем, чтобы они вместе на равных правах сели на трон Польши. Конде согласился, но в ходе дебатов на сеймах по поводу vivente rege королевская партия потерпела поражение. Такой же безуспешной оказалась и следующая попытка, предпринятая на экстраординарном сейме 1662 г.

Мария Людовика умерла в 1667 г., а Ян Казимир, потеряв с ее смертью последнюю опору, отрекся от престола. В итоге польским королем стал в 1669 г. Михаил Вишневецкий, а в 1674 г. – Великий гетман Короны Ян Собеский, впоследствии прославившийся снятием осады Вены турками в 1683 г. Кстати, Собеский и Конде были лично знакомы – в 1645-1648 гг. Ян и его брат Марек, путешествуя по Западной Европе, посетили Париж. Непосредственным же следствием перипетий вокруг польского престола для клана Конде стал брак Анри Жюля и Анны Баварской[104].

В своих письмах того времени принц остро реагировал на события при дворе и за границей. Сарказм в отношении неизбежных придворных сплетен переплетается в них с горьким сожалением по поводу смерти 20 января 1666 г. от рака груди королевы-матери Анны Австрийской. Находясь недалеко от ее постели и слыша ее советы Людовику как правительницы и как матери, он в тот момент забыл все ссоры с ней и обиды на нее. Он восхитился ее достоинством и стойкостью и заметил стоявшей позади мадам де Моттвиль: «Я никогда не видел ничего более красивого! Именно эта женщина заслуживает всеобщего поклонения». Луи сочувствовал жертвам Большого пожара в Лондоне в сентябре 1666 г. Тогда фактически выгорело 85 % территории английской столицы, без крова осталось более 100 000 горожан. Эгоизм, характерный для Луи Конде в молодости, в годы зрелости не исчез, но проявления человечности и внимания к окружающему миру стали не таким уже редким явлением. Мадам де Лонгвиль, заметив это, даже старалась приобщить его к религии. Принц слушал ее и святых отцов с интересом, но с примесью стыдливости и скептицизма. Тем не менее, религиозный элемент играл значительную роль в воспитании его сына.

В отличие от Тюренна, Конде любил пребывать при дворе и дышать его зараженным интригами воздухом, но подлинным его обиталищем, можно сказать, лицом, был родовой замок Шантийи. Последний располагался в 49 км от Парижа среди густых дубовых лесов и возвышался на огромной скале, окруженной со всех сторон водой. Только один мостик, перекинутый через гигантский ров, вел к его воротам.  Название Шантийи происходило от человека имени Cantilius, который в эпоху завоевания римлянами Галлии построил в тех местах виллу. А в 1528 г., возвратившись из итальянских походов, коннетабль Анн де Монморанси соорудил там замок в стиле Ренессанса.

Разоренный во время Фронды, Шантийи был сначала непригоден для обитания, но скоро принц восстановил его так, чтобы он уступал Версалю, хотя и немного. Луи хорошо помнил драму падения талантливого сюринтенданта финансов Никола Фуке, резиденция которого Во-ле-Виконт своей безумной роскошью, красотой и всевозможными чудесами утвердила короля в решении уничтожить его. Он поручил непревзойденному садовнику Ленотру разбить великолепный парк с фонтанами вокруг замка. В одном из устроенных в нем и получившем