Читать книгу "Страсти по России. Смыслы русской истории и культуры сегодня - Евгений Александрович Костин"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После войны в состоянии известного отрезвления Запад продолжал, в то числе и в противостоянии с СССР, мировым коммунизмом, хотя бы и по инерции придерживаться некоторых нравственных постулатов, связанных с религиозной доктриной христианства, известной моралистикой. Сами западные государства, понимая важность стабильности в историческом плане, немало прикладывали усилий по развитию образования, медицинского обслуживания, подъему науки и т. д. Пятый технологический уклад, наступивший после войны, был хорош и стал, вероятно, самым успешным в мировом смысле. Но были признаки и наступающего кризиса. Как ни странно (это точка зрения автора данного текста), но русская культура приложила к этому процессу свою руку. Я имею в виду явление Набокова и его «Лолиту», какая серьезно взорвала западный культурный мир. Мало того, что на первых порах она была признана в Америке порнографической литературой и запрещена к распространению, но само неприкрытое возмущение «аморальностью» содержания текста Набокова говорило об известной «здоровости» американского общества.
Автор, конечно, не собирается проявлять какое-либо пуританство и предъявлять претензии Набокову морального свойства. Эта история находится за пределами литературы, это все равно, как на явление Просвещения европейская культура откликнулась «непристойными» текстами Вольтера, Маркиза де Сада и уймы других авторов, не так широко известных читающей публике. Правда, справедливости ради заметим, что сам процесс раскрепощения человеческого «Я» начался еще в период Возрождения, просто в Просвещении, при «отмене» Бога, стало все дозволено не только помыслить, но и запечатлеть тем или иным образом в произведениях искусства, трактатах о «новой» морали. Это был процесс, со своей очевидной идеологией, правилами «игры», с появляющимися новыми смыслами в отношении человека, во всей антропологической проблематике.
От этого захватывало дух, развивалось воображение, литература, прежде всего, попадала в новые условия свободы, какая была недостижима ранее – и не только церковью, некой общественной моралью, но самим «внутренним» человеком. Русская литература также хлебнула этой свободы, осваивая достижения европейского Просвещения – Барков, ранний Пушкин, Лермонтов – все это была традиция, отнюдь не характерная русской классической (и в этом отношении скажем так, неразвитой) культуре, если ее можно так охарактеризовать с точки зрения ее дальнейшего воздействия на все общество.
Этот люфт свободы всегда интересен для культуры – увидеть, понять и описать то, что не было обрисовано и объяснено ранее; это величайший соблазн для каждой культуры на любом этапе ее развития. Здесь же обратим внимание на два обстоятельства, какие несколько расширяют всю картину «совращения» человека в культуре Нового времени. Во-первых, зафиксируем то, что европейская культура XVII–XVIII веков еще не забыла возобновленную Ренессансом традицию античной культуры, в которой подобные чувственные свободы человека были описаны достаточно раскованно и рельефно. Во-вторых, сама народная традиция устного народнопоэтического творчества также не уступала известных территорий повествования о человеке «ниже пояса» – ее эротичность и переступание всяческих допустимых официальной моралью рамок и границ были похлеще, подчас, печатной версии всех этих сюжетов. И русская культура была в этом отношении похожа на западную. Собранные А. Афанасьевым «Заветные сказки русского народа» те еще по своей свободе в эротическом отношении.
Вообще всякий готовящийся переворот в общественных отношениях, в увеличении всякого рода свобод для человека – гражданских, правовых, семейных, собственнических и т. д. – начинается, как правило, со слома моральных ограничений, проявляющихся и замечаемых в первую очередь в сфере сексуальной, шире – эротической составляющей жизни человека. Исходное базовое чувство человека, связанное с инстинктом размножения, с продолжением рода в процессе новой культурной рефлексии на сломе эпох разрушает прежние ограничения в этом плане.
Эти сексуально-эротические, а шире – моральные, разрушения прежних поведенческих структур человека являются предшественниками (известного рода символами) более значительных катаклизмов, затрагивающих уже и всю систему общественных отношений, социальные структуры, подчас и формы государственного устройства. Эти процессы естественным образом сопровождаются разрушением религиозных канонов по отношению к поведению человека, к внешней, по отношению к человеку, регуляторике его поведения.
Так это происходило в эпоху Просвещения, так это было на рубеже XIX и XX веков в эпоху победившего мировоззрения Модерна как новой концепции не только культуры, но идеалов и целей развития человека в обществе, так это происходит и сейчас. Ведь помимо всей этой «веселой» проблематики, какая так активно и с настроением осваивалась просвещенной публикой, была и другая сторона данного процесса, какая не так была видна для поверхностного взгляда, но обладала некоторыми онтологическими чертами отражения глубинных изменений в природе человека. Так что процессы эволюции антропологического ядра человека сопряжены с серьезными изменениями в области психологии, социальных отношений, общественной морали, но – и это главное для нас – в области измененной системы объяснения действительности.
Это был поток, в котором начальным импульсом выступали подвижки в области сексуальных отношений, которые начинали влиять на ментальность людей; эти изменения реконструировали картину мира, какая уже разительно была не похожа на то, что было ранее. Эта непохожесть приводила, подчас, к тому, что случались широкие народные движения, вроде Реформации, какие упорядочивали новую ментальность и объективную картину мира, какая складывалась к этому моменту. Новая же картина мира, носящая на первых порах пока еще неопределенный в социальном смысле, в системном отношении характер, требовала новых общественных институтов, какие в свою очередь вызывали к жизни новую человеческую индивидуальность.
Эти процессы, сложные и на отдельных этапах своего развития имевшие противоречивый характер, приводили и к историческим сдвигам самого радикального свойства, поскольку, будучи более универсальными и всеобъемлющими по сравнению, к примеру, с категориями собственности или социального ранжира, требовали аннигиляции этого когнитивного и психологического диссонанса для всего общества. Оно, общество, не могло больше существовать в прежнем виде, когда наличествует громадный разрыв между чувственно-эмоциональным восприятием действительности, новой, только что появившейся картиной мира и застывшими социальными нормами и структурами, которые этого уже не отображают.
Данные течения громадного содержания приводят к изменению человеческой природы в ее самом основном, глубинном виде – увеличивается ее атомизация, она становится все более свободной и оторванной от прежних норм морали и правил поведения, в связи с чем она,
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Страсти по России. Смыслы русской истории и культуры сегодня - Евгений Александрович Костин», после закрытия браузера.