Читать книгу "Цветы Форкосиган-Вашнуя - Лоис МакМастер Буджолд"

– Извините, – сказал я. – Еще немного.

– Я повернулась к нему, ударила его ногой и побежала по дорожке обратно. – Она немного помолчала и задумчиво сказала: – Наверное, ему следовало бы сперва бросить зонтик.

Я бежала, и голова у меня кружилась, и дышать было трудно. Но наконец я выбежала из парка. Я прошла по улице с жилыми домами и попала на улицу с магазинами. Все было закрыто. Уже смеркалось. Я остановилась в дверном проеме одного из магазинов. В кармане плаща нашелся носовой платок, и я туго перевязала руку. Осмотревшись, я увидела в конце улицы кеб. Я толком не знала, куда ехать, но мне надо было скрыться, пока тот человечек снова меня не отыскал. Я не могла надеяться, что во второй раз мне так же повезет. Извозчик… я не сказала ему, что случилось, но вид у меня был довольно странный… хотел обратиться в полицию, но я заставила его привезти меня к вам. С меня полиции хватит. Этот человек, инспектор Лестрейд…

Она покачала головой, явно не находя слов, чтобы охарактеризовать инспектора.

– А как вы узнали мой адрес? – полюбопытствовал Холмс.

– Извозчик посмотрел в почтовом справочнике, – просто ответила она.

Я закончил перевязывать руку незнакомки, аккуратно завязав кончики бинта.

– Очень профессионально, – одобрил Холмс.

Я отодвинул в сторону грязные инструменты и встал, чтобы налить нам всем заслуженного бренди. Леди отказалась от предложенной ей рюмки, выказав все признаки отвращения. Холмс взял рюмку и задумчиво стал покачивать ее.

– Дела явно идут веселее, – проговорил он. – Благодаря нашему неумелому убийце в этом довольно хаотическом узле теперь появилось немало зацепок. Любопытно будет посмотреть, что они нам дадут.

– У вас есть теория? – поинтересовался я. – Кто эти люди и почему они захотели убить леди сейчас, после того как она долго была их пленницей и находилась целиком в их власти?

– Браво, Ватсон! – воскликнул сыщик. – Вы отыскали главное звено, которого не хватает в нашей цепи: мотив. Теперь нам довольно просто восстановить все происходившее. Мы даже знаем, почему это было сделано. Теперь мне нужно найти, так сказать, «почему» за этим «почему».

– Почему ее попытались убить? – спросил я, чувствуя, что туго соображаю.

– Признаюсь, поначалу это меня удивило. Это не согласовывалось со всем остальным. Однако мне кажется, что я могу это объяснить. Я уверен, что это связано с необычной памятью леди. Разве вы это не поняли? Позвольте мне еще раз повторить то, что нам теперь известно.

Эту леди держали в плену, одурманенную и беспомощную, в течение двух недель. Преступники – двое мужчин, происхождения которых мы не знаем. Тот, которого мы теперь наблюдали в действии и который называет себя Ормондом Сэкером, не производит особого впечатления. Однако я полагаю, что среди той лжи, которую он наговорил Лестрейду, он случайно сказал одну правдивую вещь: его спутник действительно врач. По правде говоря, после того как мы обнаружили на голове леди те пятна, я ожидал, что в этом деле появится такой человек. Врач явно тут главный. Его личность более сильная, и это он создал амнезию нашей леди. Почему?

Выдвигаю предположение, Ватсон: она – свидетельница, и свидетельница в высшей степени необычная. Такая свидетельница, чья эйдетическая память не стирается временем, давлением посторонних или под воздействием эмоций. Свидетельница, чья способность восстанавливать мельчайшие подробности сделает ее крайне опасной для самых хитроумных замыслов или действий, которые остались бы незаметными для обычных наблюдателей.

Ее знания представляли собой угрозу для этих людей, и потому ее память была намеренно разрушена. Как это было сделано, мы пока не знаем. Однако они все-таки не пошли на убийство – или по крайней мере предводитель не пошел.

А потом ей вдруг удается сбросить с себя оцепенение настолько, чтобы осуществить побег. И она почти сразу же попадает в руки полиции. Принимают ли они срочные меры для того, чтобы вернуть беглянку? Вы видели, насколько легко это было сделать. Но нет: они выжидают два дня.

Думаю, между ними начались разногласия. Первое решение заключалось в том, чтобы оставить ее на свободе. В конце концов содержание ее в плену требовало немалых усилий. Решение принималось тем, кто был совершенно уверен: ее память не восстановится, – врачом. Но Сэкер, который с самого начала ее боялся, не был в этом уверен. Как только у него появилась возможность ускользнуть из-под надзора сурового компаньона, он предпринял личную вылазку, чтобы навсегда устранить угрозу свидетельских показаний. Мы знаем, что произошло потом.

Как часто преступники становятся своими худшими врагами! – философски добавил он. – Пытаясь себя обезопасить, Сэкер привлек к себе наше внимание и дал нам зацепки, которые помогут продолжить расследование. Если бы он ничего не стал делать, то скорее всего леди провела бы какое-то время в лечебном учреждении как безымянная безумица и после этого никаким ее показаниям никто не поверил бы. У главного преступника хватило ума, чтобы это предвидеть, и самообладания, чтобы не вмешиваться и предоставить событиям развиваться своей чередой. Я предвижу, Ватсон, что иметь дело с этим джентльменом будет в высшей степени приятно. С уходом покойного профессора Мориарти преступникам прискорбно не хватало ума.

Ну а теперь мне надо отправляться, чтобы расспросить второго извозчика, если он уже в отчаянии не пустился в бегство. Я дал ему несколько шиллингов и отправил за угол дожидаться меня в ближайшем пабе. Затем мне необходимо найти Лестрейда и ознакомить его с новым поворотом событий. Если не возражаете, я предпочел бы оставить мою клиентку здесь, под вашим врачебным наблюдением. Более того, если не объявится кто-то, кто имел бы на нее более законные права, мне хотелось бы, чтобы вы поселили ее у себя в качестве пациентки. Если это не слишком обременит вас, – добавил он запоздало.

– Гм… – неопределенно отозвался я.

Моя жена – прекрасная женщина, но она придает большое значение правилам приличия. Иногда мне кажется, что это реакция. Не на ее американское воспитание, к которому придраться невозможно, а скорее на подозрительность наших отнюдь не просвещенных знакомых, которые считают, что все родившиеся западнее Корнуолла непременно должны быть полудикими индейцами. Я не мог точно сказать, как она отреагирует на таинственную историю моей предполагаемой пациентки.

– Она будет здесь в большей безопасности, чем в больнице Святого Варфоломея. Никому не будет известно, что она находится здесь, и здесь меньше шансов на то, что незаметно проникнет какой-нибудь подозрительный незнакомец, – продолжил мой друг, заметивший мою неуверенность. – Не сомневаюсь, что ее выздоровление пойдет скорее в нормальной домашней среде, а не в безликой суматохе больницы.

– Вот как? – хмыкнул я.

– Вы недооцениваете свои способности, друг мой. Это, несомненно, так. И вы сможете быть моими глазами и ушами в те моменты, когда я сам не в состоянии буду наблюдать за этой леди. Было бы крайне удобно постоянно иметь к ней доступ.