Читать книгу "Закон войны - Дмитрий Силлов"

Пришелец из иномирья и сам это понял. Уронил на бетон свое щупальце, «смерть-лампа» от удара отлетела в сторону. И глаза свои многочисленные пленкой затянул. Ясно. Отходит туда же, куда я его потомков наотправлял изрядное количество.

Я подошел, присел на корточки. Интересно же, никогда так близко «мусорщика» без брони не видел, так сказать, в натуральном природном виде. Лежит, в громадной ране что-то хлюпает. Даже как-то жалко его стало. Больно, небось, так помирать. Добить бы, чтоб не мучился…

Я невольно поморщился – доставать «Бритву» из руки занятие довольно болезненное, которое я предпочитал делать лишь в исключительных случаях. Но тут, видимо, придется – нехорошо это, когда живая тварь мучается…

И тут я почувствовал какую-то возню в своей голове. Именно так – почувствовал, по-другому и не скажешь. Словно шевельнулось в мозгу что-то неприятное, скользкое…

Чужое.

И, быстро освоившись, оформилось в мысль, понятную мне. Которая прозвучала как…

«Аптечку»

«Что?» – изрядно офигев, так же мысленно переспросил я.

«Дай… аптечку»

Я аж головой покрутил от неожиданности, но в подземелье больше никого не было. Кроме меня и «мусорщика», который, мать его, словно раненый сталкер в Зоне, просил аптечку.

Которой, разумеется, у меня не было. Да и если б была, помогли б пришельцу из иномирья препараты, предназначенные для людей? Очень сильно сомневаюсь.

Но «мусорщик» настаивал, очень быстро слабеющей осклизлой мыслью пытаясь донести до меня свою просьбу. Видимо, трудно ему было перевести язык своих мыслей на мой, но он очень старался. И давалось это «мусорщику» с трудом, который стремительно уносил его силы.

«Аптечка… на полоске… твой живот».

Я опустил глаза, по-прежнему ничего не понимая. Что мой живот? Какая полоска? А, может, он ремень имеет в виду? Так на нем ничего не висит, кроме кобуры да фляги с водой.

«Да… фляга… вода… аптечка…»

Я пожал плечами, вытащил флягу из брезентового чехла, почесал подбородок, соображая, где у «мусорщика» рот и куда вставить горлышко…

Но пришелец из иномирья, похоже, отключился. И в ране у него уже ничего не хлюпало – ссохлось все там за то время, пока я силился понять, что от меня хочет раненое чудовище, съежилось, став похожим на старую осеннюю листву…

Ну я и как-то чисто интуитивно взял да и плеснул на рану водой из фляги. И аж отпрыгнул, так как там вдруг все зашипело, задымилось, пошло пузырями. Ну все, теперь «мусорщику» точно кранты. Сейчас эта химическая реакция его или растворит на фиг, или сожжет…

Но я ошибся.

Интенсивное сковородочное шкворчание быстро сошло на нет, и там, в ране, снова что-то задергалось. Слабо так, еле-еле… Сердце внутри вскрытой грудной клетки, похоже, бьется…

Ну, я, недолго думая, вытянув руку как можно дальше, туда все содержимое фляги и вылил. Прощай, вода, которой в этих подземных коридорах быть не положено ни под каким видом.

Вылил. Мысленно поругал себя за то, что ничего себе не оставил – как назло, пить захотелось зверски. Но вот такой уж я по натуре своей: зачищать всякую нечисть – так до стерильной чистоты, помогать – так до конца. Глупость, скажет кто-то? Наверно. А для меня – жизненный принцип. Принципы – они всегда другим глупыми кажутся, и мои не исключение.

Интересно, но, похоже, вода для «мусорщиков» и правда была универсальным лекарством. Шкворчало в брюхе пришельца знатно, будто он прожаривался, лежа на огромной решетке для запекания стейков. Но при этом его раны затягивались на глазах. Ну и замечательно.

Ждать, пока «мусорщик» подлечится и очнется, я не стал, а просто пошел вперед по коридору, на ходу перезаряжая револьвер патронами, которые болтались россыпью в кармане. Спидлоадеров и мунклипов в сорок первом году еще не изобрели, какие-то обоймы вроде были, но у покойного энкавэдэшника их в кармане не нашлось. Потому я в полутьме потратил несколько минут на то, чтобы вытряхнуть из барабана пустые гильзы и вставить патроны. Дело с непривычки занудное и, в общем-то, бесполезное. Нарвись я сейчас на еще одно чудовище Захарова, заплутавшее в этих подземных лабиринтах, мне точно кранты. Или на группу фрицев, против которой воевать с одним «наганом» тоже та еще себе перспектива…

Но, как бы там ни было, возврата назад не было – и я шел вперед, понемногу осознавая, что уже давно потерял направление и чувство времени в этих совершенно одинаковых подземных коридорах. Трофейный сухарь был давно съеден, и жрать хотелось зверски. Но еще больше – пить, и я не раз проклял свои принципы, благодаря которым мне порой весьма трудно живется.

Если честно, я уже начал сомневаться, что вообще куда-то выйду, как вдруг впереди забрезжил слабый лазурный свет. Я даже головой мотнул, проверяя, не глюк ли это, возникший от голода, жажды, недостатка кислорода и долгого дыхания сырым, вонючим, тяжелым воздухом подземелья. Но сияние никуда не исчезло, и я ускорил шаг, примерно догадываясь, что увижу в конце пути…

Но я ошибся.

Коридор закончился, и я оказался в огромном зале знакомых размеров. Да, эта пещера вполне могла бы быть залом Монумента, если б не была на него ничем похожа, кроме высоты и обилия свободного места. Не было здесь ни стальных лестниц, змеящихся по стенам, ни разбитой, искореженной аппаратуры, ни стеллажей с книгами… ни трупов тех, кто добрался до этого места и получил то, что заслуживал.

И, собственно, Монумента тоже здесь не было.

Вместо него в центре зала в нескольких сантиметрах над полом зависло плотное облако, буквально горящее лазурным светом. Я на зрение никогда не жаловался, и даже отсюда было видно, как сверкают мириады мельчайших пылинок, из которых это облако состояло.

Я подошел поближе, чтобы подробнее разглядеть это чудо, – и практически тут же понял, что, наверно, сделал это зря. По мере приближения к сверкающему облаку у меня начало слегка звенеть в ушах и ноги стали будто ватными – их все сложнее было переставлять. Не сказать, что критично все, может, я просто сильно устал от всего пережитого, и вот прям сейчас случилась естественная реакция организма на стресс, выражающаяся в стойком желании лечь прямо на пол и немного поспать.

Но в это верилось слабо, ибо, подойдя к облаку метра на три, я понял, что меня еще и слегка подташнивает.

Ошибки быть не могло.

И без счетчика Гейгера было ясно, что облако фонит, как работающий реактор, и я уже хватанул дозу радиации, несовместимую с жизнью. На всякий случай, конечно, я опустил взгляд, чтобы посмотреть на свои руки.

И тут же отвел его в сторону.

Кожа на них была красной, словно я только что в баньке попарился. Сто процентов и с лицом то же самое. А я-то думал, что за долгое время беготни по Зоне выработал иммунитет к радиации. Может, и выработал, но смотря к какой. По ходу, я сейчас около ста грэй хапнул, маленько до мгновенной так называемой смерти под лучом недотянул. Теперь понятно, куда девались те ученые, что пропали без вести…