Читать книгу "Арестант особых кровей - Агата Грин"

«Но почему же они сами меня не ищут, я ведь тоже приметна со своими красными волосами?»

Ощущая беспокойство, я лавировала между арестантами; кто-то улучил момент и прихватил меня за ягодицу. Никак не отреагировав, я продолжила путь.

О-Тайла нашлась под одним из деревьев; сложив руки на груди, она безучастно смотрела на толпу. Увидев ее лицо, подпорченное уже сходящим, но все же уродливым синяком, я похолодела.

О нет!

— Блага, — сказала я, выйдя к девушке, совесть не позволила мне улыбнуться приветливо: такой у нее был мрачный вид.

— Блага, — вяло ответила апранка и посмотрела на меня почти с той же враждебностью, как и перед нашим знакомством. Мне стало не по себе.

— Что произошло, О-Тайла? Где Удор?

— Понятия не имею, — флегматично сказала О-Тайла.

— Как это? — растерялась я.

— По-твоему, я должна за ним следить, как за малым дитем, и отчитываться?

— Нет, не должна. Но он точно за тобой присматривал. И раз у тебя синяки на лице, значит, он тоже кому-то наставил синяков.

— Ах, эта полицейская логика, — протянула девушка, продолжая смотреть мимо меня.

— Кто тебя ударил? Снова мужчины напали?

— В тебе служитель закона проснулся? — усмехнулась О-Тайла, но все-таки ответила: — Я сцепилась с одной арестанткой. Не волнуйся, твой драгоценный дикарь Удор ее не побил за это. Его вообще не было тогда на мусорке. Его перевели.

— Куда?

— Откуда мне знать? Корм собирать, или в лес, или еще куда. Мест хватает. Главное, что на мусорке его больше нет.

Определенно, О-Тайла не хочет со мной разговаривать. Почему? На ум сразу пришел Малейв.

Зазвучала музыка. Знакомые энергичные звуки заставили меня покрыться мурашками: это была музыкальная заставка к шоу «Новые боги»… На миг я забыла об О-Тайле, перед внутренним взором появилось лицо Найте, и голодно зазудели кончики пальцев… Какого цвина заиграла эта музыка? Зачем ее выбрали? Она только напомнит всем нам, что мы лишены эо!

Апранка посмотрела на меня.

Впервые ее лицо не показалось мне прекрасным. Оно все так же было безукоризненным, но все же потеряло красоту — в глазах появилась какая-то хищная желть, губы поджались. Я впервые почувствовала, что она меня старше.

— Как у вас дела? — спросила О-Тайла ласково, спокойно, почти отстраненно, но за этим слышалось жгучее чувство — то ли ревность, то ли зависть, то ли все вместе.

— У нас? — нахмурилась я, хотя знала, что она имеет в виду. — О чем ты?

— Не о чем, а о ком. Я спрашиваю о вас с Найте. Как у вас развиваются отношения?

Треклятая музыка играла все назойливее и громче — или же мне так казалось. Я молча смотрела на апранку, которая, как я надеялась, могла бы стать моей подругой, и не знала, как реагировать. Если стану отрицать, что у нас нет никаких отношений, то солгу. Если соглашусь — тоже солгу.

Нет у нас никаких отношений, но в то же время мы связаны.

— Неужели так сложно ответить, что вы вместе и у вас все хорошо? — поинтересовалась О-Тайла. — Думаешь, я буду тебя за это осуждать? Да никогда. Только таких, как Найте, и следует любить. Я осуждаю тебя за другое. За то, что ты врала. За то, что строила из себя оскорбленную недотрогу, а сама вздыхала по нему, льнула…

— Льнула? Да я в жизни ни к кому не льнула!

— Конечно, нет. К Удору ты не льнула, не целовала. Не было. И к Найте ты не льнула, не держала за руку… Да-да, я вас видела. Меня как-то на внеочередной замер к врачу отправили. После обеда. Когда меня вели к корпусу, я увидела вас. Вы сидели на скамье, держались за ручки и щебетали…

Я перенеслась мыслями в день, когда мы с Найте впервые попробовали обменяться энергией. Мы тогда сели на скамье и, держась за руки, пытались проверить, как реагируем друг на друга через обычное касание, без контакта кончиков пальцев. Любой, кто увидел бы нас в этот момент, пришел бы к тому же выводу, что и О-Тайла.

— Припомнила? — иронически просила девушка.

— Да, — сухо ответила я.

— Я знаю, чем ты берешь, — заявила О-Тайла. — Распахнутыми голубыми глазками, румянцем, смущением невинной девочки… Мужчины, особенно уверенные в себе и сильные, западают на таких вот лапушек, рвутся стать их защитниками… Но ты отлично умеешь себя защищать.

Усмехнувшись, девушка пошла в толпу.

Мне было трижды жаль. Жаль испорченных отношений с О-Тайлой, жаль, что все так запуталось, и жаль, что я уже не та правильная, кристально честная Тана, какой всегда была.

Почему я ощущаю себя такой дрянью? Почему так безжалостна совесть?

Расстроившись, я пошла в противоположную сторону. Заставка «Новых богов», наконец, сменилась… на еще одну композицию из шоу! Расстроенная, злая, раздраженная, я заткнула уши руками и… врезалась в грудь человека, который когда-то под звуки этой самой музыки появился в финале шоу.

— Эй-эй, дружочек, осторожнее, не устраивай аварии, — весело сказал он, поймав меня за плечи (я услышала его, потому что при столкновении убрала руки от ушей).

— Как бы я хотела никогда тебя не встречать!

— Взаимно, — ответил он. — Потанцуем?

Я покачала головой и попятилась, но Найте Малейв твердо вознамерился потанцевать и ввел меня в самую гущу танцующих арестантов, многие из которых неторопливо, неловко, зато с удовольствием двигались под мелодичную «финальную» музыку, которая отлично подходила для медленных танцев.

Руки Малейва легли на мою талию; я попыталась их сбросить.

— Настроения нет? — спросил он, удерживая позиции.

— Не хочу танцевать! Не отпустишь — врежу!

Моя угроза была бы куда убедительнее, если бы в голосе не прозвучали слезы. Перед глазами все стало расплываться, и как бы я ни старалась держать себя в руках, огорчение, обида, злость на саму себя одерживали верх. Малейв — чтоб его рептилоиды съели! — подтянул меня еще ближе к себе и, опустив подбородок на мое плечо, стал… напевать под нос.

Состояние у меня было хуже некуда: слезы беззвучно текли по лицу, музыка действовала на нервы, и осознание, что О-Тайла, скорее всего, нас видит, мучило… Найте, словно не замечая, что его партнерша плачет, преспокойно продолжал танцевать. Ну, как танцевать… держать меня и напевать под нос.

Не могу я предаваться самоуничижению и переживать муки совести в полном объеме, когда мои душевные переживания так возмутительно игнорируют!

— Ты что, не видишь, что мне плохо? Что я плачу? — зло спросила я.

— Что?

— Я спрашиваю: ты оборзел?

— Да.

Шмыгнув носом, я решила привести свою угрозу в действие и врезать ему. Но собственная же рука меня предала: когда я занесла ее для удара, а ударить я собиралась в бок, она почему-то ослабла, и я безвольно ее опустила.