Читать книгу "Возвышение Хоруса - Дэн Абнетт"

– А насколько интересным будет ответ?

Локен слегка пожал плечами.

– Астартес не подвержены страху. Для нас это непостижимо.

– Это следствие специальной тренировки? – настаивала Мерсади.

– Нет, мы воспитываем в себе самодисциплину. Чувство страха просто не заложено в нас. Мы невосприимчивы к его воздействию.

Мерсади сделала мысленную заметку в памяти, чтобы позже изучить этот вопрос подробнее. Ей казалось, что она способна приподнять завесу таинственности, окружавшей Астартес. Способность не поддаваться страху была присуща каждому герою, но в самом отсутствии такого чувства не было ничего героического. И еще она сомневалась в возможности удалить одну из основных эмоций из человеческого, по существу, мозга. Разве это не невосполнимая потеря? Или остальные чувства смогут ее возместить? Можно ли полностью избавиться от одного чувства страха, или такое усекновение нарушает целостность других ощущений? Такое толкование может отчасти объяснить тот факт, что Астартес много говорит обо всем, кроме своей личности.

– Что ж, давай продолжим, – сказала она. – Во время последней нашей встречи ты обещал рассказать о войне против смотрителей. Это случилось около двадцати лет назад, не так ли?

Локен продолжал смотреть на нее, слегка прищурив глаза.

– Что? – спросил он.

– Прости?

– В чем дело? Тебе не понравился ответ на последний вопрос.

Мерсади смущенно откашлялась.

– Нет, это не совсем так. Я просто хотела бы…

– Что?

– Могу я быть откровенной?

– Конечно, – ответил он, терпеливо собирая сгустки полировальной пасты с краев банки.

– Я надеялась получить хоть каплю сведений личного характера. Ты предоставил мне огромный материал, рассказал такие детали и подробности, которые сделают достоверной любую историю. К примеру, потомки будут точно знать, в какой руке Йактон Круз держал меч, какого цвета было небо над Городом Монастырей на Набатэ, метод излюбленной Белыми Шрамами двойной атаки, количество заклепок на наплечниках Лунных Волков, число и угол нанесенных топорами ударов, под которыми пал последний из принцев Омаккада… – Мерсади открыто посмотрела в лицо Локена. – Но ничего не будут знать о вас лично, сэр. Я знаю, что тебе довелось увидеть, но не знаю, что ты при этом чувствовал.

– Что я чувствовал? А разве это кому-нибудь интересно?

– Гарвель, человеческая раса очень восприимчива к чувствам. Последующие поколения, те самые, ради которых работают летописцы, больше смогут узнать из документальных записей, если факты приобретут эмоциональный контекст. Вряд ли подробности войны на Улланоре будут интересовать их так же сильно, как чувства тех, кто ее вел.

– Хочешь сказать, что мои рассказы уже наскучили? – спросил Локен.

– Нет, что ты, – запротестовала Мерсади, но вдруг увидела улыбку на его лице. – Некоторые из твоих историй кажутся настоящими чудесами, хотя ты сам как будто и не считаешь их удивительными. Если тебе незнакомо чувство страха, может, ты не испытываешь и благоговения? Удивления? Восхищения? Неужели тебе никогда не приходилось сталкиваться с вещами, которые лишали тебя дара речи? Шокировали? Выводили из себя, наконец?

– Приходилось, – признал он. – Не раз меня смущали и озадачивали чудеса космоса.

– Так расскажи мне об этих случаях.

Он прикусил губу и ненадолго задумался.

– Гигантские шляпы, – наконец произнес Локен.

– Прости?

– На Сароселе, вскоре после достижения Согласия, жители устроили большой праздничный карнавал. Согласие было достигнуто без кровопролитий и по обоюдному желанию сторон. Карнавал продолжался восемь недель. Уличные танцоры носили огромные шляпы из тростника, бумаги и лент, и каждая шляпа имела определенную форму: корабля, кулака с мечом, дракона, солнца. Каждая шляпа была такой широкой, что я бы с трудом мог ее обхватить. – Локен развел руки, словно подтверждая свои слова. – Я не могу сказать, как танцоры могли удерживать равновесие и нести такую тяжесть, но они день и ночь плясали на всех главных улицах города. Эти громоздкие сооружения кружились, подпрыгивали и двигались по улицам, словно увлекаемые неведомым потоком, и человеческих фигур под ними не было видно. Вот это зрелище меня сильно поразило.

– Могу себе представить.

– Оно заставило нас смеяться. Даже Хорус рассмеялся, когда увидел их танцы.

– Это самый странный случай из вашей жизни?

– Нет, вряд ли. Дай-ка подумать… Метод военных действий на Кейлеке всех нас заставил задуматься. Это было восемьдесят лет назад. Кейлекидцы не похожи на людей, это странные существа, которых ты могла бы найти похожими на рептилий. Они прекрасно овладели военным искусством и в первый же момент после нашей высадки оказали яростное сопротивление. Их мир оказался суровым местом. Я помню темно-красные скалы и воду цвета индиго. Наш командир – тогда он еще не был Воителем – ожидал долгой и жестокой войны, поскольку кейлекидцы очень большие и сильные существа. Чтобы свалить самого маленького из них, требовалось не меньше трех, а то и четырех выстрелов из болтера. Мы устремились вглубь этого мира, ожидая яростных сражений, но они не стали воевать.

– Как это?

– Мы не учли тех правил, по которым они вели войны. Как выяснилось позже, кейлекидцы считали войну самым отвратительным видом деятельности, на которую способна разумная раса, а потому установили самые жесткие ограничения и запреты. На поверхности их планеты стояли огромные сооружения, представлявшие собой большие прямоугольные поля в несколько квадратных километров, накрытые плоскими крышами, но без стен по периметру. Они встречались приблизительно через каждые сто километров, и мы назвали их «бойнями». Так вот, кейлекидцы имели право сражаться только в этих местах. В городах война была запрещена. Они ждали нас в этих «бойнях», чтобы сразиться и таким образом разрешить проблему.

– Как странно! И чем же все кончилось?

– Мы уничтожили этот народ, – невыразительным голосом произнес он.

– Вот как, – сказала Мерсади, склоняя свою неестественно удлиненную голову.

– Предполагалось, что мы встретимся и сразимся по их правилам и обычаям, – продолжал Локен. – Это было бы честно и благородно, но Малогарст – я думаю, это его идея – настоял на том, что у нас есть собственные правила, которых противник не пожелал узнать. Кроме того, они были чудовищно сильны. Если бы не наши решительные действия, угроза с их стороны все равно осталась бы, и как долго пришлось бы ждать, пока они усвоят новые правила и откажутся от старых?

– А записи об их внешности остались? – спросила Мерсади.

– И не одна, как мне кажется. Чучело одного из этих существ хранится в корабельном Музее Завоеваний. А по поводу моих чувств могу сказать, что иногда испытываю печаль. Вы спросили о войне против смотрителей. Это была долгая кампания, и она заставила меня испытать страдания.