Читать книгу "Андрей. Книга 3: Сангис - Борис Романовский"

Экипировка:

Легендарный: Пространственное кольцо.

Н-да, весело. Меня качнуло, верёвки ещё сильнее впились в кожу. Это темнокожий, который нёс меня, руку поменял. Блин, как вещь какую-то тащат!

Жутко хотелось пить, но я не рискнул подать голос. Меня не убили, куда-то несут, значит, я для чего-то нужен. Надеюсь, не в качестве еды. Мне бы тихое место без лишних ушей, надо Илонку достать и со своими связаться, тут-то должна быть сеть.

Не знаю, сколько меня несли. Может, минут десять, а может и часа два. Моё тело жутко болело, хотелось пить, мутило. Как назло, выносливость и дух восполнялись по каплям. По голосам, доносящимся повсюду, я понял, что мы зашли в какой-то населённый пункт. Я не мог поднять голову и посмотреть, что творится вокруг. Да и просто не хотел, больно мне. И хреново…

— К-ха! — меня грубо швырнули на землю, из лёгких выбило воздух. Не успел я оклематься, как дёрнули за волосы и поставили на колени. Вокруг стояли темнокожие люди с оружием и бижутерией Тёмной Сферы, одетые вполне прилично. Находились мы на улице, солнце жарило нещадно, пить хотелось до одури. Передо мной в современном геймерском кресле сидел темнокожий старик и внимательно смотрел на меня. Лицо испещрено морщинами, лысый, сгорбленный, одетый в белые футболку, спортивные штаны и кроссовки. В правой руке лениво перебирает два шарика гантань. Позади него стояли два чёрных монстра. Один непонятная хрень в чёрном балахоне, метра три ростом и с косой в руках, а второй — крылатая чёрная рысь со скорпионьим жалом позади.

Старик что-то сказал мне, я в ответ покачал головой. Блин, сейчас главное — чтобы меня не убили. У меня есть пространственное кольцо, про которое другие не знают. В кольце много чего, мне бы только немного времени и уединённое место…

Старик лениво махнул рукой, кого-то подзывая. К нему подбежала молодая негритянка, лет пятнадцати, и села перед ним на колени. Я заметил, что её тело подрагивает от страха. Выслушав старика, девушка повернулась ко мне и начала говорить:

— Ду ю андестенд ми?

Я неуверенно кивнул. Английский я более-менее знал, но не так хорошо, чтобы свободно разговаривать на нём. Видимо, девушка это как-то поняла и продолжила:

— Ферштейн зи мейх?

Я покачал головой. Немецкий не знаю.

— Вы понимаете меня? — наконец, спросила на русском.

Я кивнул, но голос подавать не стал. Вообще, не хочу, чтобы меня как-то связали с Бенедиктом. Сейчас меня можно опознать только по одному признаку — алым волосам. Но не думаю, что после апокалипсиса это такая редкость.

— Великий Отино спрашивает, — заговорила девушка, — где вы взяли божественные вещи, которые были на вас.

Я, немного подумав, понял, что без речи будет слишком трудно наладить контакт. Постарался сделать голос более хриплым и тихо проронил:

— Убивал.

Девушка перевела старику. Тот, немного пожевав губы и оглядев меня чёрными, как уголь, глазами, медленно заговорил. Девушка его внимательно выслушала и спросила у меня:

— Вы сильный воин?

— Без печати очень сильный, — смело заявил я.

Старик посмеялся, когда негритянка передала мои слова.

— Вы теперь собственность Великого Отино, — поведала мне темнокожая. — И у вас есть два пути. Первый — рабство. Второй — арена. Если вы докажете свою доблесть в бою, Великий Отино подарит вам свободу и вы сможете подняться на уровень с гражданами города Нагли. Но чтобы стать воином, нужно быть сильным. Великий Отино спрашивает, вы сильный?

Я напрягся. Что-то мне не нравится всё это.

— У меня есть друзья, — осторожно прохрипел я. — Сильные. Они заплатят за меня.

Выслушав девушку, старик скривился и что-то громко сказал. Затем махнул рукой. Тот же здоровяк, что нёс меня, схватил позади за верёвки и дёрнул, поднимая. Он двинулся прочь от старика, девушка зашагала рядом со мной и быстро проговорила:

— Теперь тебя зовут Иаминг! Это значит однорукий. Завтра Великий Отино посмотрит на тебя в бою. Если ты окажешься слаб — станешь рабом!

Негритянка отстала, а меня, как мешок с дерьмом, куда-то уносили. Я, сжав зубы и терпя боль, заозирался. Вроде обычные каменные дома, чернокожие люди в современных одеждах, у некоторых даже смартфоны в руках. Справа что-то мелькнуло, я дернулся и охнул. Кто-то кинул камнем прям в голову. Больно, сука. Услышал детский смех и какие-то выкрики. Мой носильщик что-то рыкнул, но мелкие уроды проигнорировали его и продолжили бежать где-то рядом.

— Слаф! Слаф! — весело кричали они.

Ещё один камень больно ударил в плечо, здоровяк-африканец что-то заорал и махнул свободной рукой. Меня закачало, верёвки прокрутились и содрали кожу. Больно!

Но дети вроде на этот раз убежали. Я несколько раз вдохнул и выдохнул и заметил чьи-то босые, избитые в кровь, белые ноги, шагающие мне навстречу по пыльной дороге. Поднял голову и увидел худого, как скелет, мужика с уродливым клеймом на лбу. Он, с трудом перебирая ноги, тащил на спине плетёную корзину с чем-то тяжёлым. За ним были ещё люди, все с клеймом. Неужели у меня такое же уродство на лице?! Жутко захотелось потрогать лоб, но я не мог. А люди продолжали проходить мимо меня, все они выглядел очень измождёнными, тащили что-то тяжёлое. Боже, куда я попал?! Увидел я и надзирателей — хорошо одетых чернокожих, которые шли рядом с рабами и иногда лупили их небольшими дубинами. Позади раздался детский смех, звуки ударов и вскрики мужика. Вот, чёрт.

Вскоре мы свернули, тут уже было тихо, только чернокожие с автоматами встречались. Меня занесли в какой-то подавал и швырнули в тёмное помещение. Дверь с лязгом закрылась, комната погрузилась в темноту. Только через узкое окошечко пробивался свет и освещал часть железной двери напротив.

— А-а-а, — я повернулся набок. Единственная рука была зафиксирована и плотно прижималась к спине. Чёрт. Всё тело жгло и болело, будто лезвием исполосовали. Что за хрень вообще, почему так больно? Я сфокусировал взгляд на своем голом торсе. И ничего не понял. Смесь из крови, грязи и песка не позволяла нихрена увидеть.

— Эй! — я заорал. — Воды! Вате! Васса! Дайте мне попить, я сдохну же!

В груди сжало. Я тяжело задышал, глаза почему-то заслезились. Чёрт, как же мне хреново. Попробовал высвободить руку, не вышло.

— Великий Отино будет недоволен, если я умру! — крикнул я и сорвал голос. Заворочался. Из глаз сами собой потекли слёзы, блин.

Дверь со скрипом открылась, в комнату вошёл недовольный парень лет шестнадцати. Видимо, упоминание их вождя как-то подействовало.

Он подошёл ко мне и пнул в живот.

— Стилер, слаф, — презрительно выплюнул он. Затем нагнулся и как-то освободил мне руку, которая тут же мёртвой колбасой свалилась на пол. Я еле пальцами пошевелил, так сильно отлежал.