Читать книгу "От войны до войны - Вера Камша"

– Не самое приятное место для прогулок, маркиз, я едва вас отыскал.

– Рокэ!

– Воистину. Вот уж не думал, что вы заберетесь так далеко.

– Где мы?

– Здесь, – сощурил глаза Ворон. – Вы здесь и вы есть. Запомните это, Повелитель Молний! ВЫ есть, а ЕЕ – нет!

2

От Олларии до Надора, не особенно торопясь, можно добраться за двенадцать дней, но три дня ушло на праздники. Сопровождавший Дика кавалерийский сержант хотел встретить Новый год «по-людски», и Ричард с радостью оттянул возвращение. Начинать год со ссоры было дурной приметой, особенно если это последний год Круга, а доберись они до Надора вовремя, без стычки не обошлось бы.

От Наля и кансилльера Ричард знал – матушка, узнав, что он стал оруженосцем Рокэ Алвы, назвала сына предателем. Эр Август взял ответственность на себя, за что Дик был ему искренне благодарен, но герцогиня осталась при своем мнении. Рокэ Алву она ненавидела даже больше, чем Олларов.

Ричард придержал Сону, собираясь с мыслями. Он был рад увидеть матушку, сестер, Эйвона, слуг и одновременно побаивался встречи. Правду сказать, Дик предпочел бы отправиться вместе с Вороном в Кэналлоа и Торку, но его мнение никого не волновало. Рокэ прочитал письма из Надора, пожал плечами и выписал оруженосцу подорожную. Ричард даже не успел переговорить с эром о покушении и Дораке – нагрянули Манрики, и Рокэ вместе с ними ускакал встречать бакрийское посольство, напоследок не терпящим возражения голосом сообщив, что герцога Окделла будут сопровождать сержант и два десятка солдат. Юноша пробовал объяснить, что матушке это не понравится, но эр посоветовал почаще вспоминать, что Повелитель Скал – он и никто другой и приказывать ему может лишь король и его эр.

Совет был хорош, но Дик с трудом представлял, как он заявляет подобное матушке или Эйвону. Это Ворон может сказать что угодно и кому угодно, может швыряться золотом и смеяться в лицо врагам, ну а родных у него попросту нет.

– Сержант Гокс!

– Сударь!

– Эта дорога ведет к Надорскому замку. Дальше я поеду один.

– Как вам будет угодно, – воин подкрутил усы, он делал это по сорок раз на дню, впрочем, усы того стоили, – нам велено проводить вас до Надора и обратно.

– Вы уже проводили, – заверил Дик. Он не мог заявиться домой с солдатами в черно-белых мундирах.

– Как скажете, – сержант Гокс исполнял приказ, до всяческих тонкостей ему дела не было, – но назад велено быть к началу лета.

– Ехать нам двенадцать дней… Я жду вас в тринадцатый день Весенних Молний в… – в Надоре они не должны появляться ни в коем случае. – Тут неподалеку постоялый двор есть. «Веселый крестьянин». Там на вывеске человек верхом на корове, а рядом бежит теленок.

– Разыщем, – кивнул сержант, – мы сейчас в Торку. Письмишко передать не желаете?

Какой он болван! Знал ведь, что Гокс едет к фок Варзову, надо было купить братцам Катершванцам какой-нибудь подарок… Одно письмо посылать неприлично! Ничего, когда он вернется в Олларию, он напишет сразу всем друзьям.

– Благодарю, сержант. – Рокэ никогда не забывал благодарить солдат и младших офицеров, и отец тоже говорил, что с простыми воинами нужно быть вежливым. – Ничего не нужно.

– Стало быть, в «мужике на корове», – Гокс снова подкрутил усы. – С утреца тринадцатого дня.

– Договорились, – кивнул Дик, и, поддавшись мгновенному озарению, вручил вояке талл, – выпейте за… За здоровье монсеньора!

– Уж мы выпьем, – заверил усач. – Прямо сейчас. Мы за маршала в огонь и в воду. И за вас, сударь, тож стаканчик пропустим. Счастливо гостевать.

Сержант завернул рыжего с белой бабкой коня, направляясь в вожделенную гавань, за ним с радостными улыбками тронулись солдаты. Дик остался один. Его ждал родимый дом, из которого он так не хотел уезжать… Юноша вздохнул и свернул с тракта на узкую дорогу, почти тропу. Знакомые места, о которых он, стыдно сказать, почти не вспоминал. Дик виновато кивнул сломанной иве, зябко съежившейся под снегом. Когда-то он, шестилетний, залез на самый верх и не мог спуститься. Его снял отец, это стало их маленькой тайной от всех, и в первую очередь от матушки. Что бы сказал отец, увидев сына рядом с Вороном?

Старая ива осталась позади, показалась скала, увенчанная грудой обледенелых камней, когда-то это было сторожевой башней, там до сих пор сохранился фундамент и заваленный колодец. Ели вдоль дороги стали гуще и темнее, утром шел снег, и шипастые зимние подковы оставляли на нем четкие следы. Похоже, после снегопада по дороге никто не проезжал.

Чем ближе был Надор, тем больше Дик хотел там оказаться. Он не стал сообщать о своем приезде, и правильно! Это будет сюрпризом. Он въедет во двор на чистокровной мориске, ведя в поводу белоснежного коня. Первым, разумеется, его заметит привратник. Старый Джек не сразу сообразит, что молодой господин с орденом Талигойской Розы на груди – его хозяин.

Когда Ричард Окделл уезжал в Лаик, слуги провожали его, словно покойника, а он вернулся с победой. Дорога все сильнее забирала в гору, хотя после Сагранны Надоры казались игрушечными. Как хорошо, что кроме ордена он получил тысячу таллов, теперь матушка не станет пенять за то, что он берет деньги у Ворона. Конечно, оставался Бьянко, Бьянко, который стоил две тысячи, а Сона и вовсе была бесценной, но матушка давно не покидала замок и никогда не разбиралась в лошадях. Она не догадается, зато как обрадуется Айрис.

Неужели старый замок на горе – это Надор? Какой же он жалкий! Позеленевшие от времени стены, трещины, в которых успели вырасти целые деревья, обвалившиеся бойницы, слепые башни с ржавыми флюгерами. Хорошо, с дороги не видно развалившегося западного флигеля, в котором укрываются от непогоды куры.

Вот и мост, некогда бывший подъемным, но солдаты разбили старый механизм, и они же сломали решетку над воротами. Щербатый Джек, подслеповато щурясь, выскочил из привратницкой и всплеснул руками. Дик засмеялся, спрыгнул с лошади и обнял пахнущего луком и пивом старика. Откуда-то выскочил Карас и, отчаянно виляя хвостом, прыгнул юноше на грудь.

– Узнал! – Дик со смехом оттолкнул слюнявую морду.

– У него ж нос, – резонно заметил Джек, – а вот я бы тебя, сударь ты мой, в другом месте не признал. Такой важный, а уж лошадки… Теперь ясно, с чего вы Баловника вернули. Куда ему против этаких!

– Мориска и линарец, – с гордостью сообщил Дик.

– Оно и видать…

– Ричард!

– Дядя!

Эйвон, еще более постаревший, в потертой одежде, прихрамывая, спешил навстречу, за ним бежала кормилица в неизменной шали с тюльпанами, а сзади толкались слуги. Старуха Нэн, Джон, Тэдди… Волосы Дейзи убраны под чепец, значит, молочная сестричка вышла замуж. За Нэда или за Боба?

– Вы появились несколько неожиданно, Ричард.

– Матушка!

Герцогиня Мирабелла, высокая и прямая, стояла на крыльце, положив руку на перила. Дик сразу понял, что матушка недовольна, но чем? Тем, что он не сообщил о приезде, как полагалось по этикету, или чем-то еще?