Читать книгу "Настоящая любовь - Сара Данн"

Что возвращает меня к Матту. Матту, моему дорогому другу Матту, который выбрал момент, чтобы сказать, что он меня любит.

Естественно, это стало для меня своеобразным шоком, но не таким и сильным, как вы могли бы вообразить. Я не знала, что Матт питает ко мне какие-то чувства, я, честное слово, даже не подозревала об этом. Но, к сожалению, я страдаю заболеванием, которое заставляет меня полагать, что все мои друзья-мужчины тайно в меня влюблены. Я думаю, некоторые из них отдают себе отчет в этом, другие — нет. Существуют женщины, у которых наблюдается разновидность такого заболевания, — женщины, которые идут по жизни, убежденные, что каждый мужчина, которого они знают, хочет переспать с ними — но это уже не моя проблема. Собственно говоря, мне представляется вполне возможным, что те мои друзья-мужчины, которые меня любят, не горят особым желанием спать со мной. Вот поэтому наши отношения сохраняются так долго. Как бы то ни было, когда это наконец случилось — один из моих друзей объявил о своей любви ко мне, — когда мои подозрения в его чувствах подтвердились, все это не доставило мне ни малейшего удовольствия. Такое мелкое неудобство заслонили собой другие обстоятельства, и это было просто ужасно.

Это произошло в баре «Дубис», где мы выпивали. Ну ладно, согласна: мы были пьяны. «Дубис» относится к разряду тех баров, куда ходят, чтобы напиться, и именно этим мы и занимались. Мы выпили по стаканчику текилы у стойки, а потом пошли развлекаться игрой в дартс. Метание дротиков тоже сопровождалось возлияниями, и благодаря ошибкам при подсчете очков, ну и тому, что по иронии судьбы я выступила значительно лучше, чем предполагали мои скромные способности к состязаниям, Матт все время проигрывал. И пил.

Через какое-то время нас попросили уступить место парочке сменившихся официантов, так что нам пришлось перейти за столик. Матт отправился к бару. Он вернулся с большим кувшином пива «Роллинг Рок» и пачкой «Мальборо».

А потом вытащил сигарету и закурил.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— На что это похоже? — поинтересовался Матт.

— Ты же не куришь, — ответила я.

— Я больше не курю, — заметил Матт. — Я бросил 1 января 1995 года.

Я демонстративно перевела взгляд на сигарету в его руке.

— Это одно из немногих моих достижений в жизни, — сказал он. — А когда недавно я размышлял об этом, то решил вознаградить себя одним месяцем неограниченного курения.

— Ты сошел с ума, — сказала я.

— А потом снова брошу, — сказал Матт. Он глубоко затянулся. — Хотя мне действительно нравятся эти поганые штучки.

— Ну, тогда дай и мне, что ли, — попросила я.

Матт прикурил еще одну сигарету и протянул ее мне.

— Знаешь, — сказал Матт, — иногда я забываю, какой милой ты была раньше, а потом вижу, что ты держишь сигарету, словно двенадцатилетняя девочка, и все возвращается.

— О чем ты говоришь? — спросила я. — Я по-прежнему мила.

— Нет.

— Да.

Он отрицательно покачал головой.

Какое-то мгновение я переваривала услышанное.

— Значит, я больше не хочу быть милой, — наконец проговорила я. — Начиная с определенного возраста быть милой — значит быть глупой.

— Ну, не знаю, — не согласился Матт. — Джулия была милой.

— Джулия?

— Медсестра, — уточнил он.

— Правильно, — сказала я. — Глупая.

У Матта на лице появилось тоскующее выражение.

— Она была так ко мне привязана. Всегда готова сделать что-нибудь приятное. Приносила мне маленькие подарки. Пекла для меня эти замечательные крошечные хлебцы с цукини, — здесь он показал жестом размеры хлебцов, руки его двигались нежно, задумчиво, и я поняла, что он здорово набрался. — Я подумал, что с нею должно быть что-то не в порядке, если она так мила со мной все время. Но настоящая проблема заключалась в том, что я постоянно искал кого-нибудь получше.

— Почему ты ей не позвонишь?

— Она вышла замуж два года назад, — сказал Матт. — Вышла замуж за дантиста. Они живут в Орегоне.

— Может быть, это послужит тебе уроком, — сказала я.

— Уроком от Джулии, — пробормотал Матт. На мгновение он прикрыл глаза, а потом сказал: — В следующий раз, когда я встречу какую-нибудь приятную женщину, которая сможет меня терпеть, я буду держаться за нее.

Он открыл глаза. Потом подмигнул мне.

— Что? — спросил я.

— Ничего, — ответил он.

— В чем дело?

— Давай поженимся, — сказал Матт. Он поднялся на ноги. Голос его почти не был слышен за грохотом музыкального автомата. — Я серьезно. Выходи за меня замуж, Алисон.

— Матт, сядь.

— Если ты не выйдешь за меня замуж, по крайней мере пойдем ко мне домой, — сказал Матт.

— Хорошо.

— Я не хочу походить на тех парней, которые пытаются затащить женщину в постель, обещая, как все будет здорово. Посмотри на меня и послушай, — сказал он. — Все будет здорово. Я обещаю.

У стойки сидели посетители, и я видела, как они оборачиваются посмотреть на нас.

— Матт, ты ставишь меня в неудобное положение, — негромко произнесла я.

— Что? Ставлю тебя в неудобное положение? Не думаю. Если кому и надо здорово смущаться, так это мне. А мне вот плевать. И знаешь почему? Потому что я люблю тебя.

Я подалась вперед и с силой толкнула его в грудь. Не знаю, что заставило меня это сделать, правда не знаю. Не понимаю, чего намеревалась достичь этим толчком, но, во всяком случае, у меня ничего хорошего не вышло. Потому что Матт осмелел.

— Я люблю вас, Алисон Хопкинс, — сказал Матт, на сей раз действительно громко, и я снова толкнула его.

Один из игроков в дартс обратился к бармену:

— Стивен, подай этому джентльмену еще кувшин пива.

— Спасибо, не надо, — сказала я и помахала рукой бармену — Хватит с нас выпивки на сегодня.

Я взглянула на Матта.

— Пожалуйста, сядь.

Матт опустился на место. Он перегнулся через столик и схватил меня руками за запястья. Я чувствовала, как бьется его пульс.

— Посмотри на меня, — сказал он.

Я посмотрела на него. Волосы прилипли к влажным от пота вискам, но глаза оставались ясными и чистыми. Он не сводил с меня взгляда.

— Я люблю тебя, Алисон, — сказал Матт. — И говорю это не потому, что пьян.

При этих его словах меня охватило чувство, которое мне никогда не удастся описать. Только сейчас я поняла, что он говорит правду. Сердце у меня заныло от жалости.

— Наверное, я говорю это все-таки потому, что я пьян, — продолжал он, — но это не значит, что я говорю неправду. Я полюбил тебя с тех самых пор, как увидел.