Читать книгу "Право на месть - Сара Пинборо"

– Так куда ты собираешься? – спрашивает Шарлотта, закуривая смятую сигарету и выпуская дым. Ей не нравится вкус, но она полна решимости привыкнуть. Один из окурков матери. Тоже украденный. Но мать этого даже не заметит. А если заметит, то решит, что Тони залезал в ее пачку.

– Ты же прекрасно знаешь. – Кейти подталкивает ее локтем. – На побережье. У моего дедушки дом в Скегнессе. Скоро будет принадлежать моей матери. У него рак. Он скоро умрет. Скоро, но не очень. Ему придется пожить с этим. Болезнь – это такая скука. – Она замолкает ненадолго. – Я тебе говорила, что он придумывал фокусы для циркачей? Такая у него была работа. Ты, наверно, думаешь, что с человеком, который таким образом зарабатывает деньги, весело? Так нет. Он такой же скучный, как моя мать.

Шарлотта может слушать болтовню Кейти хоть целый день. Это как музыка: все шикарно и вежливо. Иногда они пытаются подражать друг другу, и это самое смешное.

– Ах да, – говорит Шарлотта, – Скегнесс.

Она никогда не была на побережье. Ее мать ездила раз в Гримсби и видела море, но там оно совсем не такое, как в Клиторпсе или Скегнессе. Кроме рыбацких лодок, ее мать ничего там и не видела. Она говорила, что там воняет. Она приезжала туда к какому-то мужчине. Всегда у нее какой-нибудь мужчина. Это было давно – до Тони, – но Шарлотта помнит, потому что она тогда осталась сама себе голова. Мать заперла ее с несколькими сэндвичами, соком и чипсами, сказала, чтобы сидела тут тихо, что она всего на одну ночь. Одна ночь превратилась в две. Шарлотта много плакала на вторую ночь, но это не ускорило приезд матери.

– Я бы хотела, чтобы ты поехала со мной, – говорит Кейти и кладет голову на плечо Шарлотты. – Там будет такая скука. А я даже в парк аттракционов не могу сходить. Мама меня не пустит ни на какой аттракцион – боится, что меня покалечит. Или что я изгваздаюсь. Не знаю, что, на ее взгляд, хуже. – Она улыбается Шарлотте, и обе пожимают плечами. Кейти говорит, что мать ей вздохнуть не дает. Говорит, ее мать невротик, хотя Шарлотта не понимает, что это такое. – Проплачет над дедушкой всю Пасху. Ах, какая скука! Он старик, и он умирает. Ну и что?

– Может, тебя пират какой спасет, как в старых фильмах. – Шарлотта вскакивает и изображает, что вытаскивает саблю из своих поношенных джинсов. – Я буду твоим пиратом!

– Да, да! – Кейти тоже вскакивает на ноги. – Они заперли меня в каюте, а ты должна меня освободить. Я украла нож у капитана, и я ее выпотрошу, когда она отвернется!

Их переполняет энергия, когда они вместе. Всегда играют, всегда фантазируют. Половину в этом мире, половину в другом. Звезды кино, гангстеры ищут приключений вдвоем.

– А я убью всех остальных, и мы уплывем!

Они некоторое время кружатся в танце, автобусная остановка превращается в пиратский корабль, а район – в океан, полный чудовищ и других кораблей для захвата. Наконец они падают в объятия друг друга, запыхавшиеся, медленно затихают, и мир вокруг успокаивается.

– Мне через минуту уходить, – говорит Кейти. Ее уроки музыки длятся всего полтора часа, и Шарлотта не очень понимает, как Кейти умудряется отделываться от них так, чтобы не знала мать. Но ей это как-то удается, и Шарлотту это не удивляет. Кейти вообще может делать все, что угодно.

– И мне тоже. – Она выпивает еще «Тандерберда», чувствуя кислотное жжение в животе и грусть, оттого что Кейти нужно уезжать на две недели. Кейти ненавидит мать, а Шарлотта – Даниеля. Идеального Даниеля. Этого маленького говнюка, с появлением которого все стало только хуже. Сегодня ему два.

– Жаль, что тебе нужно уезжать, – выпаливает Шарлотта, и, хотя она и не плачет, ее лицо кривится от злости и грусти, и она с силой ударяет три раза кулаком в стену автобусной остановки. С Кейти она чувствует себя сильной. Ничто не имеет значения, когда рядом Кейти. С ней Шарлотта могла бы ограбить один из пустых домов, как это делают взрослые, украсть там металлический лом или еще что-нибудь и укокошить Тони, мать и этого противного Даниеля. Иногда она видит все это в своем воображении. Как она расправляется с ними. А Кейти наблюдает, смеется и хлопает в ладоши.

– И мне жаль, и мне, – говорит Кейти и крепко обнимает ее. – Ненавижу, когда тебя нет рядом. – Отпрянув от Шарлотты, она роется в своем портфеле. – Но это всего две недели. Ощущение такое, будто вечность, а всего четырнадцать дней. Один чек пособия по безработице.

– Точно. – Шарлотта знает: Кейти разбирается в чеках по безработице так же, как она в музыке, но ей нравится, что Кейти ей подыгрывает.

– Ой! – восклицает Кейти. – Чуть не забыла. Я тебе кое-что принесла. – Она театрально достает подарок и засовывает в руку Шарлотты. Магнитофончик «Вокман». Хороший. Маленький, металлический, не из какого-то там дешевого пластика. Замечательный!

– Пиратское сокровище! – говорит Шарлотта, потому что от эмоций у нее всегда сдавливает горло и она никогда не находит для них слов, но черные тучи в ее голове растворяются, снова светит солнце, и это тепло лучше, чем от любого количества дешевого вина. – Это мне?

Кейти кивает:

– Я скажу, что сломала его или потеряла. Мне купят новый. – Они сидят рядышком, бок о бок, шмыгают носами на холоде, и Кейти показывает Шарлотте, как работает магнитофон. – Тут пленка. Всякая сборная солянка. Я для тебя записала. Четырнадцать песен. По одной на каждый день моего отсутствия. У меня такая же дома. Поняла? Мы на самом деле и не расстаемся.

– Наконец-то! Решила все же объявиться? Ишь, маленькая чертовка!

Когда Шарлотта возвращается домой, вечеринка в полном разгаре, ее мать пьяна и ей море по колено, она еще на этих таблетках, которые ей прописал доктор от болей в спине, или что она там придумывает, чтобы получить рецепт. Она зло смотрит на дочь, стоя в дверях гостиной, и Шарлотта без слов протискивается мимо нее. Детей здесь нет, здесь на всех местах сидят местные – из их района. Джек из пятого номера – все время проводит со своими дурацкими голубями, Мэри – вот уже год как не работает, а парня у нее нет, и она скоро пойдет по пути матери и будет раздвигать ноги в одной из комнат над обжоркой, и еще несколько человек – все сжимают в руках кружки или бумажные стаканчики с выпивкой. Никаких чашек чая. Шарлотта полагает, что у матери Кейти на день рождения будет совсем по-другому: чашки чая, варенье и мороженое. Она не смотрит на Тони, который разглагольствует со своего кресла. Он называет себя ее отцом. Но он ей не отец. Он часть черной злой грозовой тучи в ее голове.

Даниель сидит посреди ковра, и у него явно было что-то сладкое, потому что перед ним стоит тарелка с глазировкой и остатками чипсов, и, когда он смотрит на нее, Шарлотта видит шоколадные крошки вокруг его рта. Он улыбается и поднимает что-то.

– Шаррот! – говорит он – не умеет пока правильно произносить ее имя. – Кролик, Шаррот! Шаррот!

– Это Кролик Питер, да? – Сестра Тони, Джин, садится рядом с ним на корточки. – Как в тех книгах.

На кролике комбинезон, и Шарлотта сразу понимает, что все это сделала Джин. Она такая. Она, наверно, могла бы жить, как Кейти. Может, так оно и было бы, если бы она не жила в этом районе. Ее муж – бригадир на фабрике, и они живут ничего себе. Джин не любит мать Шарлотты, это очевидно, она и Тони не особо любит, но она обожает Даниеля, как и все остальные.