Читать книгу "Большая книга ужасов 75 - Олег Кожин"

— Жа-а-арка-а-а! — повторил Ключник, протягивая отростку лимон.

Острый кончик осторожно коснулся плода, повисел, раздумывая, и вдруг резко воткнулся, пробив корку, в самую мякоть. Бока отростка сокращались, вытягивая кислый холодный сок. Теперь он больше напоминал червя с кучей жгутиков на теле, но Варя с неожиданной ясностью поняла — это не червь, не щупальце и не хвост. Это корень. Корень чешуйчатого дерева из Гиблого Леса.

Иссушенная шкурка лимона осела в ладони дяди Андрея. Сытый корень довольно свернулся под рваной фланелью, держась жгутиками за края. Остатки лимона дядя Андрей закинул в рот и, громко чавкая, размолол в кашицу. Теперь Варя поняла, на кого он похож и почему его прикосновения так отвратительны. Он превращался в дерево — или же дерево поглощало его. Ясно и четко прозвучали в голове слова Егора: «У этих деревьев длинные корни… они всегда знают, во что вцепиться…»

Всему нашлось место в нехитрой мозаике: двухъярусной кровати, сестричкам Ярвинен, убитому горем отцу, сердцу, пронзенному горем. Дядя Андрей перестал казаться страшным. Только пропаже мамы места в головоломке не находилось по-прежнему. Их заманили в эту квартиру, в эту комнату, в это окно и Двор. Но зачем? Зачем?!

— Вы поэтому такой? — сочувственно спросила Варя, кивнув на корень.

Лицо цвета сырой древесины дернулось. Синие глаза удивленно взглянули на спящий корень, словно видели его впервые, и потухли. Дядя Андрей прикрыл корень ладонью, нежно, как маленького беззащитного зверька.

— Оно болело, — жалобно проблеял он. — Сердце болело. А теперь не болит. Почти. Только пить хочется и жарко. А под кожей соки бродят, как будто сейчас листва пробьется… — Невеселый смех вырвался из его рта. — Девочки мои не растут совсем. Она думала, что они расти будут, а они не растут, — продолжал жаловаться дядя Андрей. — Зря забрала! А отдавать не хочет, понимаешь? Жену забрала, девочек забрала, а отдавать не хочет!

Смотреть на этого усталого мужчину было горько. Варя прислонилась к дверному косяку. Стекло отражало макушку дяди Андрея. Растущий прямо из затылка корень, не отрываясь, следил за Двором.

— Почему же вы сами их не заберете? Вы взрослый, большой, сильный. Зашли бы туда и забрали!

Дядя Андрей порывисто подался вперед. Кресло под ним жалобно заскрипело.

— А я не могу! Представляешь?! Ключник не может войти во Двор! Это кто бы подумал, а?! Местные говорят мне, — голос его изменился, копируя манеру речи бабы Гали, — что ж ты, Андрюша, за окнами не следишь?! Закрываются ведь! Только в твоей квартире и останется! А я что могу?! Это она все! Она что-то сделала! И окна она закрыть велела. От Ключника теперь пользы — только обычные двери открывать, да кому это надо?

Борода его затряслась, точно он вот-вот заплачет. Варе захотелось подойти к этому сломленному, несчастному человеку, погладить его, утешить, может, даже обнять. Мама всегда обнимала ее, и все сразу становилось хорошо. Варя даже протянула руку, но корень у сердца тут же дернулся, хищно приподняв острый кончик. Рука безнадежно опустилась.

— Зачем мы вам? — тоскливо спросила Варя. — Зачем вы нас мучаете?

Ключник молчал, опустив голову. Взгляд его катался в лодочке широких ладоней, не выпадая за край очень долго. Варя даже подумала, что дядя Андрей заснул, но тот внезапно выпрямился. Сквозь промокшую бороду заиграла ухмылка потусторонней твари:

— Вы ей понравились. Столько людей я сюда приводил, а понравились только вы. Точнее, мама твоя. — Существо гнусно хихикнуло. — Ты так, приманка. Сгинь ты в Лесу, вытащили б тебя да воткнули в сугроб, дожидаясь, пока твоя матушка сама во Двор спустится. Ей тело нужно новое — молодое, сочное. Уж двадцать лет прошло, от моей жены, считай, только оболочка и осталась.

Ключник вновь резко посмурнел, обмяк конечностями, как побитое сильным дождем дерево. От столь резких перемен настроения по спине Вари стекал холодный пот. Она вдруг поняла, что так и парится в зимней одежде. Даже шапку не сняла. Пот, будто почуяв команду, тут же заструился по вискам. Сердце заколотилось, горло сжалось. Мама станет чьим-то телом. И Варя уже знает чьим.

— Кто это сделал? — для верности спросила она. — Кто украл мою маму?

Заложив руки за голову, дядя Андрей откинулся в кресле. В окне отразились длинные пальцы, щекочущие уродливый красноватый корень. К горлу, и без того стиснутому спазмом, подкатила тошнота. Варя торопливо отвела глаза, чтобы не видеть мерзкой улыбки, раздвигающей заросли бороды.

— Только Ключник видит все окна и все двери. И всех жильцов Двора, конечно. Остальные, вроде тебя, видят только тех, кто жил в их квартире, да и пройти могут только через свой ход. Так это работает. Иначе, поверь, к тебе бы уже очередь из местных выстроилась. — Ключник презрительно сморщил нос. — Двор — это такой пансионат для тех, кому в нашем мире не место. Кого люди по скудости ума считают чудовищами и кого в свое время почти истребили. А они ведь в большинстве своем безобидные создания, никакие не чудовища. В большинстве, понимаешь?

Он сощурился, ожидая ответа.

— Это значит, что чудовища среди них все же есть?

— Умная девочка! — довольно осклабился Ключник. — Еще как есть! И одно из них жило прямо в этой квартире, пока Двор не позвал. Лет восемьдесят назад это было.

— Восемьдесят лет назад этого дома еще не было, — уверенно сказала Варя.

— Этого не было, а другой был. А до него — круг из камней. А до него было еще что-то, не знаю… Двор ведь тоже не всегда был Двором. Был Лесом. Был Поляной. Внешнее не имеет значения. Внутреннее — вот что по-настоящему важно. Чудовище, что восемьдесят лет назад проникло во Двор, тоже раньше выглядело иначе.

— И как оно выглядит теперь? — холодея, спросила Варя.

Из внутреннего кармана дяди Андрея показался потертый кожаный бумажник. Корень держал его, изгибаясь, и мелкие волоски его липли к черной коже словно красные вены. Ключник благодарно кивнул, погладил паразита указательным пальцем и раскрыл бумажник.

Фотография пряталась под старой, исцарапанной пленкой, однако ошибиться было невозможно. Три знакомых лица улыбались до ушей, сверкали счастливыми глазами, прижимались щека к щеке. Варя впервые заметила, насколько похожи Оля и Яна на дядю Андрея. От мамы, казалось, им не передалось ни черточки. Бледные, светловолосые, на фоне Арины они смотрелись как снежинки рядом с угольком.

— Красивая, да? — мечтательно протянул дядя Андрей, искоса поглядывая на фото.

— Что она сделает с моей мамой?

Ключник пожал плечами:

— Не знаю. Ты не расстраивайся, все не так плохо! С виду она будет совсем как твоя мама, правда. И звать ее будут так же…

— Вы же сами сказали, — перебила Варя, — важно то, что внутри.

Дядя Андрей комично втянул голову в плечи, развел длиннющие руки:

— Тут ты меня поймала, что есть, то есть! Внутри это будет кто-то другой.