Читать книгу "Летающие убийцы - Сергей Самаров"

— Понял вас, товарищ старший лейтенант, — за себя и за Агафонова отозвался сержант Сухогоров.

— Задача ясна, — ответил один из тех солдат, которые были раньше в команде Махалова, а теперь остались рядом с подполковником Рагимовым.

Я же продолжал наблюдение в бинокль.

Рядовой Макеев тоже, конечно, мою команду услышал, как я понял по его обмену знаками с сержантом Махаловым. Связью бойцы не пользовались, из чего я сделал вывод, что они подошли к бандитам предельно близко и не рисковали разговаривать даже шепотом.

По этой причине я даже с Махаловым разговаривал предельно коротко, не лез к бойцам со своими командирскими советами. Они и сами очень даже неплохо умеют делать все, что нужно.

Должно быть, бандиты сейчас переговаривались между собой, скорее всего, тоже шепотом. Мои бойцы слышали противника и не желали повторять его ошибку. Бандиты своими переговорами показывали их месторасположение.

Командовал захватом, естественно, сержант Махалов, намного более опытный человек и старший по званию. Я его жесты даже в бинокль отлично читал. Ким предложил Макееву приблизиться вплотную к камням, которые стояли грядой, разделяли моих солдат и бандитов.

Последние метры бойцы преодолевали даже не ползком, а на четырех конечностях, держа ноги постоянно согнутыми. Это давало им возможность в любой момент совершить пружинистый прыжок в сторону или на противника. Тут главное — не потерять контроль времени. Поскольку данная поза, если ты на четвереньках сидишь излишне долго, задерживает кровь в лимфатических узлах, находящихся спереди, в местах соединения бедер и таза. Тогда ноги перестают слушаться тебя и быстро реагировать на команды мозга.

Но сержант и рядовой отлично знали это. Потому они и подобрались к гряде камней предельно быстро. Махалов дал командную отмашку рукой. Бойцы с места запрыгнули на достаточно высокие камни и оказались прямо над бандитами. Каждый из них навис над своим противником.

— Не суетись, браток! — донесся до меня через наушники резкий окрик сержанта Махалова. — Пристрелю при первом же резком движении.

Тут же прозвучали две короткие очереди, но выпустил их рядовой Макеев.

— Что там?.. — спросил я, не сильно беспокоясь, потому что с моими парнями явно никакой беды не случилось.

— У Макеева противник оказался в доску пьяный или обкуренный, пытался за оружие схватиться, получил дырки в ноге и руке. А тебе я сейчас голову, козел, прострелю! — Последняя фраза сержанта относилась явно не ко мне. — Сиди тихо! Руки за голову! Вот так, умница, соображаешь, что к чему. Лучше как угодно жить, чем помереть здесь и сейчас. Правильно, так и делай. Когда руки за головой, зевать удобно.

— Взвод, вперед! — дал я команду и уже на бегу вспомнил, что снайперы находятся почти рядом с воротами, ведущими в ущелье. — Сухогоров, выйди на открытое место, попробуй связаться со вторым отделением. Если получится, задержись на месте, будешь ретранслятором.

Комплекс разведки, управления и связи «Стрелец», как надо правильно называть наш коммуникатор, имеет полезную функцию, при активации которой любой боец взвода может стать ретранслятором, будет обеспечивать устойчивую связь между отдаленными объектами. Работая в этом ущелье, я старался не забыть о том, что одно отделение моего взвода сейчас находилось в другом, под командованием человека, не имеющего достаточного боевого опыта. С бандитами в том ущелье, кажется, было покончено, но все же беспокойство за второе отделение в душе у меня присутствовало, никуда не девалось.

Сам я бежал впереди взвода. Бойцов, которые были рядом, я легко обогнал. Они пропускали меня, уступали мне дорогу. Тем не менее у каменной гряды, где раньше прятались опасные бандиты, до меня оказались два солдата первого отделения, оставившие на месте пулемет «Утес», мимо которого я пробежал.

Там же находились подполковник Рагимов с двумя следователями и пара ментов из охраны. Один из них усердно размахивал левой рукой, перебинтованной в предплечье. Касательное пулевое ранение не мешало ему бегать и стрелять.

К тому моменту, когда я заскочил на самый крупный камень в гряде, чтобы все видеть, менты уже заламывали пленникам руки за спину и замыкали наручники. Один из бандитов был ранен в руку и в ногу, о чем говорила его окровавленная одежда. Он издавал крики боли, потому что руки ментов нежностью не отличались, и пытался сопротивляться. Второй был спокоен и молча позволял делать с собой все, что ментовской душе угодно.

Я с камня молча наблюдал за тем, как менты надевали на запястья пленников наручники. Мы в спецназе ГРУ этими браслетами пользуемся довольно редко. Скорее всего, именно потому, что сами обучены снимать их с помощью простого кусочка проволоки. Для такого замка достаточно будет канцелярской скрепки.

Тем более что менты защелкивают наручники, отведя руки арестантов за спину. Пленник всегда может сесть так, что никто не увидит, что делают его руки. Вряд ли кто-то сможет когда-нибудь доказать мне, что невероятно сложно обучить бандитов снимать наручники с помощью того же куска проволоки.

Чтобы не возникло подобных эксцессов, мы предпочитаем руки пленникам, если таковые у нас появляются, попросту связывать. Для этого подойдет даже самый обычный бытовой скотч.

У нас есть свой собственный способ, разработанный в коридорах ГРУ. Во-первых, руки арестанта связываются спереди, чтобы они всегда были на виду. Во-вторых, ладони клиента следует развернуть в разные стороны и плотно примотать одну к другой тыльными сторонами. Веревка или скотч захватывают предплечья арестанта. В отдельных случаях, если гибкость рук пленника это сделать позволяет, мы связываем даже его локти.

Кто-то называет такой способ связывания садистским. Да, я соглашусь, что особых удобств он человеку не предоставляет. Руки, находящиеся в неестественном, вывернутом состоянии, быстро устают. Но в такой позе пленник не в состоянии не только избавиться от веревки. Он не может ударить тебя двумя руками, как это порой случается, когда наручники застегнуты спереди.

Я сам таким ударам обучен. Тренировался на боксерском мешке. Использовать его в боевой обстановке мне, к счастью, не доводилось. Но я уверен в том, что этим ударом, если он будет нанесен правильно, точно и достаточно резко, я смогу уронить и обезвредить человека с самой гранитной челюстью, не чувствительного к простым ударам.

Я посмотрел на подполковника Рагимова, который только-только убрал телефон в чехол на поясе. Он при мне, не особенно стесняясь, доложил своему руководству, что в ходе боевых действий бандиты уничтожены силами следственной бригады при поддержке двух отделений спецназа ГРУ и захвачены двое пленников. Это звучало в устном докладе именно так: «силами следственной бригады». Точно так же, надо полагать, будет написано и в рапорте подполковника.

Мой рапорт с реальным описанием событий уйдет только к начальнику штаба сводного отряда спецназа ГРУ и затеряется среди великого множества всяческих бумаг. Хотя обычно я пишу два рапорта. Один из них, кстати, именно для руководителя следственной бригады. Этот документ обычно служит для него руководством к действию на месте события и в более высокие инстанции не идет.