Читать книгу "Россия: народ и империя - Джеффри Хоскинг"

Готовясь к возможным внутренним беспорядкам, Александр распорядился расквартировать в каждой губернии по триста солдат на тот случай, если положение начнет выходить из-под контроля. И действительно, вскоре после вторжения французов граф Ростопчин докладывал, что в Смоленской губернии одна староверческая секта привлекла в свои ряды около полутора тысяч крепостных, пообещав им свободу, дарованную Наполеоном.

В Литве и Белоруссии начались волнения: крестьяне, очевидно, поверив, что Наполеон освободит их, отказывались идти на военную службу, грабили помещичьи усадьбы и изгоняли помещиков. При приближении французов в одной из деревень на сходе решили убить барина, известного своей жестокостью, сжечь его дом, а имущество поделить.

Конечно, в этих регионах большинство землевладельцев составляли поляки, поэтому реакцию крестьян можно интерпретировать как патриотическую. Но подобные беспорядки возникали и дальше на востоке: например, в одном из смоленских уездов крестьяне объявили себя французскими гражданами. Для восстановления порядка пришлось прислать карательный отряд. При этом единственным побудительным мотивом волнений, похоже, была надежда на освобождение, и по мере того, как французский император доказывал своими действиями — посылкой карательных экспедиций и восстановлением прав помещиков — несбыточность надежд крестьян, беспорядки прекращались. Тем самым Наполеон превратил войну в проблему национального выживания. Чувства крестьян хорошо выразила прокламация одного из партизанских вождей: «Вы люди русской веры! Вы православные крестьяне! Вооружайтесь за веру и умирайте за царя!».

Этот эффект еще больше усилила новая черта, характерная для войны 1812 года. В большинстве предыдущих кампаний Наполеон еще на ранней стадии войны громил основную армию противника, а потому военные действия завершались сравнительно быстро и велись вдоль вполне приемлемых путей сообщения, что не создавало проблем со снабжением. В России впервые, если не считать Испании, французский император оказался втянутым в неопределимую по времени войну, уйдя далеко от надежных источников продовольствия. Неудивительно, что вскоре его солдаты занялись грабежом окрестных сел.

Крестьяне стали на защиту своих дворов и урожая. Это стало возможно еще и в связи с появлением партизанских отрядов. Иногда эти отряды не просто защищались, но и уничтожали дома, сжигали посевы, чтобы те не достались французам, и исчезали в лесах, где формировали вооруженные группировки. В результате — особенно после отступления из Москвы — война превратилась в народную. На всем протяжении пути к границе французы подвергались нападениям. Фельдмаршал Кутузов объяснил послу Наполеона, генералу Лористону, что крестьяне смотрят на французов так, как несколько веков назад смотрели на татар.

Партизанские отряды в большинстве своем состояли из легкой кавалерии и казаков и находились под командой молодых офицеров-добровольцев, но во многом зависели от информации и помощи местных жителей, а иногда даже привлекали их в свои ряды. Некоторые отряды полностью состояли из крестьян, как, например, отряд Четвертакова, крестьянина, дезертировавшего из армии в 1804 году и битого за это кнутом. Действуя в районе Гжатска, Четвертаков защищал деревни от нападений, а иногда совершал молниеносные рейды против небольших отрядов французской армии, захватывая оружие и снаряжение.

Правительство не всегда воспринимало такую инициативу благожелательно. Некий капитан Нарышкин для борьбы с французскими фуражирами раздал лишнее оружие крестьянам подмосковного партизанского отряда. Все шло как нельзя лучше, но Нарышкин вдруг получил приказ сверху: «На основании ложных донесений и низкой клеветы я получил приказ обезоружить крестьян и расстреливать тех, кто будет уличен в возмущении. Удивленный приказанием, столь не отвечавшим великодушному… поведению крестьян, я отвечал, что не могу обезоружить руки, которые сам вооружил и которые служили к уничтожению врагов отечества, и называть мятежниками тех, которые жертвовали своею жизнью для защиты… независимости, жен и жилищ…»

По словам историка Е. Тарле, было немало случаев, когда власти пытались разоружить крестьянские отряды, опасаясь, что те повернут оружие против помещиков.

В то же время правительство обратилось за помощью к ополчению, сформировав его из представителей шестнадцати губерний, прилегающих к театру военных действий. Примечательно, что государственные крестьяне в ополчение не привлекались. Если Александр хотел создать патриотические добровольческие силы, было бы естественно обратиться именно к ним. Вместо этого основную ставку сделали на крепостных, причем сами помещики решали, кого следует направить в отряд. Настоящие добровольцы считались нежелательными: когда один крепостной по собственному желанию пришел на сборный пункт в Дорогобуже, с ним обошлись как с беглецом и отправили в полицию, чтобы «поступить по закону».

Отношение дворян к формирующемуся ополчению было неоднозначным, а потому первоначальное требование правительства представить по десять рекрутов от каждой сотни душ вскоре изменилось, и норма сократилась до двух человек. Некоторые помещики действовали из патриотических чувств, другие воспользовались представившейся возможностью, чтобы избавиться от пьяниц и лодырей. В результате пришлось понизить медицинские требования к рекрутам. Многие ополченцы из-за своей неподготовленности так никогда и не попали на поле боя. Те же, кто попал, зарекомендовали себя с самой лучшей стороны, хотя и были недостаточно обучены и снаряжены. Британский военный атташе, сэр Роберт Уилсон, часто язвительно критиковавший русскую армию, докладывал, что в сражении под Бородино русские «проявили великую стойкость на протяжении всего дня, хотя и были вооружены только пиками».

В целом в поражении Наполеона крестьяне сыграли важную роль и сражались с большой отвагой и воодушевлением. Русские и советские историки в общем правы, отмечая патриотизм крестьян, но этот патриотизм был особым, в нем выражалось стремление стать гражданами, подчиненными только церкви и царю. Война с французами, как и двумя столетиями раньше, в период Смуты, пробудила в русских чувства, которые те обычно не проявляют. В данном случае — желание свободы. Сражаясь с французами, крестьяне надеялись, что царь, справедливый и милостивый, вознаградит их.

Возможно, именно этим и объясняется тот факт, что самые серьезные беспорядки среди ополченцев произошли ближе к окончанию войны, когда возможностей отличиться в боях уже не осталось. В декабре 1812 года в одном из городов Пензенской губернии отряд ополченцев отказался выступать на марш, настаивая на предъявлении распоряжения царя и принесении присяги. Ополченцы боялись, что дворяне обманули их и при несоблюдении нужных формальностей они не получат желанной свободы. Когда офицеры арестовали за неподчинение двенадцать человек, остальные рекруты освободили арестованных и подняли бунт. На последовавшем за тем суде они заявили, что хотели перебить всех офицеров, самостоятельно дойти до фронта, разгромить французов и вернуться, попросив у царя прощения и, в виде награды за доблесть, освобождения.

Когда вернувшиеся из ополчения крестьяне узнали, что надежды на свободу не оправдались, среди них воцарилось уныние и отчаяние. В своем манифесте от 30 августа 1814 года Александр, поблагодарив и вознаградив всех подданных за героические деяния, сказал о крестьянах только то, что они «получат вознаграждение от Бога». Большинство вернулось к тяготам прежней жизни. Некоторые дворяне пытались убедить правительство оставить ополченцев солдатами в регулярной армии. Поэту Гавриилу Державину вернувшиеся крестьяне сказали, что освобождены царем и не обязаны теперь служить хозяину. Ходили слухи, что император Александр хотел дать свободу всем, но дворяне заманили его в ловушку, из которой императора якобы спас его брат, Великий князь Константин Павлович.