Читать книгу "Анна Павлова. "Неумирающий лебедь" - Наталья Павлищева"

И тогда Миша придумал сюжет на тему Жар-птицы.

Он примчался к Павловой прямо на Итальянскую, блестя глазами и размахивая руками от волнения, рассказывал ей о задумке. Анна оживилась, уже представляя себя в роли Жар-птицы, попыталась исполнять какие-то па, но пока выходило похоже на Лебедя.

– Это потому, что музыки нет.

– Будет! – твердо обещал старый приятель и умчался в библиотеку перебирать партитуры до одурения. Нужно было найти не просто композитора, но того, кто сочинил бы нечто совершенно новое.

Они с Дягилевым нашли Стравинского, восхитившись у него тем, что категорически не нравилось никому, и заказали молодому композитору одноактный балет «Жар-птица» по либретто Фокина.

Анна приходила в ужас – музыка была совершенно не похожа на все, что танцевалось до сих пор. Взвизги, всплески, никакой мелодичности…

– Миша, как вот это можно станцевать? Рваное все, резкое…

– Аннушка, это же и замечательно. Это не «Лебедь», а «Жар-птица» – огонь, воля вольная. Она должна быть резкой. И пугливой.

Объяснял, словно глупой девчонке, Павлова и сама прекрасно все понимала, но не испытывала никакого желания танцевать партию, да еще и с Нижинским, которому наверняка поставят десяток прыжков через всю сцену. Вацлав прекрасный танцор сам по себе, но в качестве партнера Анна его не видела. И себя в «Жар-птице» тоже.

– Сергей Павлович, верните «Жизель», только без всяких прикрас. И репетировать почти не надо, и декорации в Париже готовые найдутся.

Дягилев уставился на нее непонимающим взглядом, потом отмахнулся:

– Ну какая «Жизель»? У нас новое искусство, а вы со своими старыми ролями. Не уподобляйтесь Матильде Феликсовне.

И все так презрительно, словно они с Кшесинской пропахли нафталином.

В один из дней Анна после репетиции (хотя какая репетиция, если танцевать нечего?) попросила поехать не на Итальянскую, а на Английский проспект.

В окнах ее бывшей квартиры было темно, там явно никто не жил. Павлову охватило такое непреодолимое желание станцевать в своем белом зале «Лебедя». Без аккомпанемента, даже без пуантов.

Ее пустили, квартира действительно оказалась не занята. Анна включила свет, долго ходила по комнатам, где остались прежняя мебель, кое-какие безделушки, гравюры на стенах. Совсем немного нужно, чтобы сюда вернуться.

Показалось, что если вернется, то вернет и прежнюю жизнь, когда было много работы и радости. Сбросила туфли, поднялась на пальцы, руки поплыли, словно крылья птицы…

Домой она вернулась поздно, Виктор бросился навстречу:

– Аннушка, что так поздно? Где ты была? Я уж хотел ехать искать.

Он смотрел в лицо, пытаясь понять, что нового появилось в блеске Аниных глаз. Наверняка случилось что-то хорошее…

– Я была на Английском в прежней квартире. Репетировала. Там удобно.

Он послушно подхватил:

– Может, снова снять ее? Будешь пользоваться залом, репетировать…

– Нечего репетировать, Виктор. В Мариинском для меня нет балетов, у Фокина тоже нет, он теперь другое ставит.

И тут Дандре дал совет, о котором потом не раз пожалел, но который спас и ее, и его самого.

– Я думал об этом. Если для тебя не ставят балеты, нужно танцевать самой. – Увидел, что она не поняла, и пояснил: – Нужен свой если не театр, то хотя бы труппа. Как у Дункан, чтобы остальные были лишь обрамлением, а танцевать, что сама пожелаешь.

Павлова обомлела от простоты и гениальности такого решения. Как же она сама не сообразила?! Айседора Дункан выступает именно так и танцует, что пожелает.

– Можно ставить одноактные балеты или даже выбирать что-то из уже известного! Или ту же «Шопениану», разве я не смогу танцевать и вариации Карсавиной? Можно просто брать понравившуюся мелодию, как у Сен-Санса, и ставить танец самой!

Дандре видел перед собой прежнюю восторженную, желающую танцевать Павлову.

Анна бросилась к любовнику на шею:

– Виктор, ты гениален! Я тебя люблю.

– Только за гениальность?

Анна шутку даже не заметила, была просто захвачена новой идеей.

– Только как все это организовать? Нужна хоть небольшая труппа, нужны контракты, оркестр, декорации… Нужен репетиционный зал…

– Об этом не беспокойся, дорогая. Все устроим.

Давно у них не было такой горячей ночи любви…

В больших окнах репетиционного зала в доме на углу Английского и Офицерской снова подолгу горел свет – Павлова приезжала с утра и уезжала поздно вечером. А иногда не уезжала, оставаясь ночевать в прежнем гнездышке. И теперь Дандре ждал: приедет – не приедет.

Павлову все сильней захватывала идея танцевать свое и по-своему, но не как Айседора Дункан, с полным отрицанием классики, а, напротив, применяя всю доступную технику танца. Здесь и спорить не о чем, разве «Лебедь» был бы возможен без пуантов?

Анна не просто мечтала о свободе творчества, свободе от диктата постановщика, композитора, импресарио и особенно репертуара театра, она к свободе готовилась. Каждое утро полный урок, экзерсис у палки и в середине большого белого репетиционного зала.

Но мечтать одно, а действовать несколько иное. Павлова уже гастролировала в составе небольшой труппы, но ведь не сама же по себе! Даже Кшесинская, попытавшаяся завоевать Париж в одиночку, потерпела пусть не фиаско, но неудачу. Да, рукоплескали, но разве так, как дягилевской труппе?

Гастроли не просто необходимо организовать и оплатить в надежде на будущие доходы, но нанять артистов труппы, заказать декорации и костюмы, арендовать помещения. Нужен хороший импресарио, готовый сначала работать почти бесплатно и без гарантий. Где такого взять?

Анне хотелось творить, а приходилось задумываться о деньгах, организации выступлений и прочем. Нет, она не задумывалась, но не вспоминать не могла. Все висело в воздухе.

Правда, были настойчивые предложения от европейских и американских импресарио выступить по контракту. Одна мысль о контракте вызывала раздражение. Снова зависимость, снова обязательства, которые свяжут по рукам и ногам. Хотя условия были роскошные, им с Мишей Мордкиным, с которым не удалось танцевать в балете Дягилева из-за опоздания Анны, но получилось на благотворительном вечере, предложили гастроли в Америке с такой оплатой, что даже не верилось.

О Мордкине как о партнере Анна задумывалась не раз. Миша хорош, как греческий бог Аполлон, в отличие от женственного Нижинского Мордкин и выглядел мужественно. Рядом Павлова и Мордкин смотрелись просто фантастически. Конечно, Мордкин не Гердт, который делал на сцене все, чтобы оттенить партнершу, но ведь Нижинский еще больше заинтересован в выражении собственного «я».

Мордкин после Парижа вернулся в Москву и танцевал у Горского, который поставил ради такого солиста «Саламбо».