Читать книгу "Саксонские и нормандские короли. 450-1154 гг. - Кристофер Брук"

Новая историческая теория часто берет свое начало в какой-нибудь загадке. Ученый, читая имеющийся отчет о каком-то событии или ходе событий, находит в этой истории какие-нибудь элементы, которые волнуют его. Старания разрешить свои затруднения приводят его к пересмотру этой истории. Если мы хотим понять, где корни изначальной версии, нам следует искать те моменты, которые натолкнули на новую цепь рассуждений. Самое основательное исследование жизни Вильгельма II содержится в книге «Правление Вильгельма Рыжего», написанной в 1882 г. Е.А. Фриманом. «Не имея никаких антропологических знаний, — пишет доктор Мюррей, — Фриман полностью находится под влиянием церковной точки зрения и признает себя совершенно неспособным понять характер Вильгельма Рыжего или объяснить многие события его правления». Да, атмосфера тайны окутывает некоторые события его правления, а в его королевском портрете присутствует некая неуверенность. Отчасти это результат техники его письма: он любил драму, смешанную с долей таинственности; и в то же время он никогда не замалчивал никаких фактов, даже пустяковых, так что острые края современных ему повествований иногда притуплялись сообщениями из более поздних и даже легендарных источников. Он решил никогда не колебаться в поисках правды; он также был полон решимости не изменять нравственным нормам своей церкви и своего времени. Стаббс был еще профессором в Оксфорде, когда Фриман писал свою книгу, а его собственному взгляду на личность Вильгельма Рыжего было менее десяти лет. Они были близкими друзьями, и Фриман, как очень восприимчивый человек, сильно зависел от одобрения Стаббса. Можно заподозрить, что Фриман чувствовал себя обязанным быть достойным порицания своего друга. И все же он сознавал, как указывал сам Стаббс, что в личности Вильгельма была хорошая сторона. Только в одном отношении Фриман выходит за рамки фактов. Вильгельм Рыжий никогда не был женат и, очевидно, не имел детей, и тем не менее его личная жизнь, как говорят, потрясла даже его младшего брата. Это привело к обвинению Вильгельма II в гомосексуализме. В поддержку этого обвинения нет конкретных доказательств: условия того времени и его жизни делают это абсолютно возможным. Но лишь при особых условиях это объясняло бы отсутствие детей, и историки, разделившие взгляды Фримана, который написал, «что нет ни упоминания, ни намека на любовниц», ошибаются. Да, большинство описаний личной жизни Вильгельма II расплывчато. Но все они обвиняют его в вольном поведении. Если не отмечено существование детей, вероятное объяснение этому — либо король не мог иметь детей, либо ни один ребенок не выжил.

Этот последний штрих делает Вильгельма Рыжего, изображенного Фриманом, далеким, нематериальным и непонятным человеком, глубоко развращенным и все же не лишенным хороших черт. Он с важным видом выступает на полотне времен юности Фримана: мрачный, буйный, непостижимый. По аналогии с несчастным случаем, который привел к смерти Вильгельма, Фриман совершенно правильно усмотрел противоречивость в источниках, так что мы не можем точно восстановить, что случилось. Собрав все слухи, которые носились вокруг этого события, Фриман сильно сгустил атмосферу тайны, а сделав это, невольно пригласил других историков к дальнейшим размышлениям, а доктор Мюррей заявила, что принятая версия не имеет смысла.

Два самых полных рассказа называют один и тот же человеческий фактор. Версия Уильяма Мальмсберийского (1125) звучит следующим образом. После обеда 2 августа 1100 г. король в компании нескольких человек поехал верхом в Нью-Форест, чтобы поохотиться. Группа всадников разделилась в поисках оленя, и король остался один с Уолтером Тирелом. Ближе к вечеру мимо них пробежал олень, и король выпустил в него стрелу, но не убил животное. Оно скрылось в западном направлении, а король приставил ладонь козырьком к глазам, чтобы проследить, как оно исчезает в заходящем солнце. Потом мимо проскакал еще один олень, и в мгновение ока Уолтер выпустил еще одну стрелу. Эта стрела попала в короля, который умер мгновенно, не сказав ни слова.

Ордерик Виталий (1135) рассказывает похожую историю. Упомянув знамения, он быстро ведет короля к смерти. «Он встал, сел на коня и устремился в лес. Граф Генрих (его брат), Вильгельм де Бретей и другие великие мужи были с ним. Они углубились в лес, и охотники рассыпались по своим местам. Король и Уолтер де Пуа (т. е. Тирел) расположились с несколькими охотниками в лесу и стали с нетерпением поджидать добычу, держа оружие наготове. Внезапно зверь пробежал между ними. Король отскочил назад со своего места, а Уолтер выпустил стрелу. Стрела задела шерсть на спине оленя, устремилась дальше и ранила короля. Он упал на землю и умер — proh dolor! — мгновенно».

В общих чертах оба летописца рассказывают одну и ту же историю, и ясно, что в нее все верили, хотя есть и другие версии. Но настоятель аббатства Св. Дени Сугерий в написанной им «Жизни» короля Франции Людовика VI (1144) утверждает, что он своими ушами слышал, как Уолтер Тирел отрицал, что в тот день находился в той же части леса, что и король, да и вообще он не видел его во время охоты. Это отрицание также упоминается в качестве торжественного заявления, которое сделал Тирел на смертном одре, в «Житии св. Ансельма» Иоанна Солсберийского (середина — конец XII в.). Иоанн добавляет, что, по мнению многих, Вильгельм сам выпустил стрелу. В конце XII в. Герард Камбрейский рассказывает похожую историю о случайном выстреле, но называет имя другого стрелка. Ни один ранний источник не приписывает его кончину именно человеческому злому умыслу. Эдмер пишет, что возник спор относительно того, как Вильгельм умер на самом деле — попала ли в него стрела, или же он споткнулся и упал на нее. В «Англосаксонской хронике» (не позднее 1121 г., а возможно, и гораздо раньше) говорится, что он «был убит стрелой во время охоты одним из своих людей... Его ненавидели почти все его приближенные, и он был отвратителен Богу. Этому свидетельствует его конец, так как он умер нераскаявшимся грешником, не искупившим своих злых деяний». Это можно посчитать убийством, но ясно, что его конец, по мнению автора, свидетельствует о свершении суда Божьего; человеческий фактор не имел значения.

Если Уильям Мальмсберийский был прав, говоря, что король и Уолтер были одни в той части леса, то только Уолтер мог рассказать эту историю. Тем не менее Уолтер решительно и неоднократно отрицал это. Это противоречие сбивает с толку. Цареубийство всегда было серьезным делом, но в этом случае можно было бы ожидать, что, если общепринятая история соответствует действительности, Тирел был бы счастлив стать (по мнению многих) орудием Божиим для устранения грешника. Если это был несчастный случай, мы должны были бы склоняться к тому, что Тирел не был таким орудием. Но что, если это все было подстроено? Мы не должны слишком поспешно делать такой вывод. Ни один современник не обвиняет Тирела в убийстве. Официальной версией, которой все поверили, был несчастный случай.

Несчастные случаи на охоте часто случались в любой стране, так что это вполне могло быть несчастным случаем. Но мы должны принять во внимание две другие возможности — колдовство и убийство. Сначала давайте взглянем на замечательную версию этой истории доктора Мюррей. «Ясно, что его смерти ждали, и рассказ о его последних минутах указывает на то, что он знал: его час пробил. Он не мог заснуть в ночь накануне охоты; он приказал принести в спальню свечи, вызвал туда управляющих двором и начал разговаривать с ними...» Все связанное с этим событием звучит как сага. Самый ранний источник сообщает, что св. Ансельму во Франции о нем стало известно немедленно (благодаря посланцу-ангелу). Уильям Мальмсберийский описывает сон, который приснился королю в ту ночь, и затем как сон монаха был рассказан ему: «Он монах, — сказал Вильгельм, — и как монах он мечтает о деньгах; дай ему сто шиллингов». Так разрасталась легенда о необычных знамениях.