Читать книгу "Помолвка с чужой судьбой - Екатерина Островская"

Они стали подниматься по ступеням, а навстречу им уже вышел Ракитин.

– Простите, что не встретил, – сказал он, – разговаривал по телефону с Веней.

– Как у Рубцова дела?

– Расскажу чуть позже. Вы, наверно, устали с дороги?

– Ноги немного затекли.

– Так, может, разомнем их? Давайте пройдемся по лесочку, грибов поищем. Ребята из моей охраны говорят, что здесь их видимо-невидимо, а собирать некому.

Глава двадцать вторая

Не спеша шли по боровому лесу почти втроем: Ракитин с женой и Вера, а впереди, шагах в пятнадцати, двое людей из охраны Ракитина и позади еще двое. Мощные сосны с высокими стволами стояли густо, но лиственного подлеска не было – только густой ковер сиреневого вереска и бугорки, покрытые кустиками созревающей брусники. И в этом ковре то тут, то там торчали темно-вишневые шляпки боровиков. Вероника радовалась, находя гриб. Ракитин подходил и аккуратно срезал его ножом, потом осматривал пространство вокруг, поднимался и начинал срезать и другие, растущие рядом и скрытые вереском… Вера была поблизости, она тоже собирала грибы, но чаще пропускала, чтобы доставить удовольствие жене Ракитина.

– Никогда не думал, – произнес вдруг Николай Николаевич, – какое это счастье – ходить по лесу, любоваться красотами, дышать невероятно чистым воздухом, очищающим легкие… Грибы – это так, побочное занятие, хотя занятие, безусловно, приятное.

– А если их засолить или замариновать, – рассмеялась Вероника, – откажешься разве?

– Нет, конечно, – согласился Ракитин. И закончил свою мысль: – Лучший антидепрессант – прогулка по лесу.

Он снова присел, срезая очередной гриб, взял его в руку и, опустив в корзину, посмотрел на Бережную:

– Вы знаете, как президент Рузвельт преодолел Великую депрессию? Он напечатал доллары под развитие инфраструктуры. Начал строить дороги, мосты и, соответственно, дома… Потребовались рабочие руки, исчезла безработица.

– Он стал развивать и военное производство, – проявила эрудицию Бережная. – Начал производить военные самолеты, танки, орудия. Так что Вторая мировая пришлась американцам как нельзя более кстати…

– Согласен, – кивнул Ракитин. – Рузвельт запустил печатный станок, чтобы обеспечить людей работой. Наши экономисты почему-то считают, что печатный станок рождает инфляцию, а Рузвельт именно печатным станком ее и победил. Конечно, и строительством инфраструктуры, которая у нас, кстати, не развита тоже. Год назад я был участником встречи президента страны с представителями бизнеса, задал ему вопрос, и президент решил поговорить со мной уже после окончания встречи. Я изложил ему свое предложение. Дело в том, что в нашей экономике самый низкий процент денежной массы. Если в большинстве стран считают, что денежная масса национальной валюты, находящаяся в обращении, должна быть равна объему внутреннего валового продукта, а во многих странах денежная масса значительно превышает ВВП, то у нас – всего сорок процентов. Это смешно, а если посчитать наш валовой продукт правильно, то процент рублевой массы еще ниже. Ведь у нас услуги, например, составляют всего один процент от ВВП, в Штатах – почти половину, точнее, пятьдесят один процент, в Германии – сорок процентов. Все услуги у нас в теневом секторе, но деньги там крутятся реальные, а потому на другие сферы их не хватает. Если напечатать некоторое количество новых рублей, обеспечить их оборотом, заняться строительством инфраструктуры, развивать науку, вывести из тени некоторые отрасли экономики – бытовое обслуживание, туризм, мелкий бизнес вроде авторемонта или ремонта квартир, торговлю на оптовых рынках и многое-многое другое, – то эффект получится невероятный! Во-первых, почти полностью будет ликвидирована безработица. Во-вторых, значительно вырастут зарплаты, а значит, и собираемость налогов. А если вырастут зарплаты и пенсии, то покупательская способность населения вырастет тоже, увеличится розничный товарооборот, а это немаловажно. К тому же каждая новая напечатанная купюра убыточна, если не служит средством платежа и постоянно не переходит из рук в руки. Чем больше она будет совершать таких переходов, тем больше прибыли принесет. Я достаточно доходчиво излагаю?

– Вполне. Так что вам ответил президент?

– Он сказал, что все это весьма интересно, попросил у меня все расчеты и обещал показать их специалистам, чтобы оценить значимость для страны. Смотрели они целый год. Сначала ответили, что это чушь несусветная. Когда же президент попросил конкретного разбора, то ответа он не получал долго. Потом наконец принесли заключение, которое я тоже прочитал. Оно большое, и об экономике там ни слова, только о политическом ущербе для страны, если она примет мой план. Никаких расчетов, ссылок на мировой опыт – нет, и все, типа того, что автор проекта – сам дурак. Потом провели заседание экономического совета при президенте, на которое пригласили не только либеральных специалистов. Я в нем принимал участие, представлял свой проект, сказал, что при положительном решении мой концерн готов приступить. У нас есть опыт, есть силы и средства, есть выход на дешевые кредиты и так далее. Обсуждение было бурным. Оппоненты выдвинули только один аргумент против – очень весомый, по их мнению: Запад нас не поймет. Когда аргумент этот прозвучал, президент прочитал стихи и сразу отрекся от их авторства:

Давно пора, едрена мать,Умом Россию понимать…

Ракитин замолчал и посмотрел на Веру:

– Я не очень вас шокировал?

– Ни в коем разе, – ответила Бережная, – я еще недавно в полиции работала, а там и не такие стихи можно услышать. Но мне интересно, чем все закончилось.

– Приняли мою программу, правда, с некоторыми добавлениями. Было предложено привлечь к ее решению средства населения. Хранящиеся в банках и под подушками. Выпустить купонные и безкупонные государственные облигации с доходностью выше процентных ставок по банковским депозитам. Начать строительство дорог и развитие промышленности городов в Сибири и на Дальнем Востоке, привлекая для этого китайские капиталы, что обеспечит дальнейший сбыт продукции. Если учесть, что с развитием инфраструктуры развиваются и другие отрасли экономики, то, как уже подсчитали, валовой внутренний продукт может удвоиться за четыре, а то и за три года, а там уж по нарастающей. Сколько сейчас пустует непроданных, но построенных квартир – даже по нашему концерну это видно! У народа денег нет, а появятся – что люди будут покупать в первую очередь? Они будут улучшать свои жилищные условия…

Бережная слушала его, может быть, ей было в каком-то смысле интересно, но прибыла она сюда не за этим. Конечно, удивительно следить за тем, как человек, еще вчера лежавший в коме, сегодня как ни в чем не бывало бродит по лесу, собирает грибы, рядом любящая молодая жена… Разговоры о судьбах родины, о больших планах и делах…

– Это все огромные деньги, – словно прочитав ее мысли, произнес Ракитин и повторил: – Огромные.

– Есть, что разворовывать, – согласилась Бережная. – Я не вас имею в виду, а чиновников, которые будут участвовать в проекте. От самых крупных до мелких, от которых ничего не зависит, но которым тоже хочется и золотые часы с брильянтами, и «Черный квадрат» на стену… Конечно, «Черными квадратами» их обеспечить можно – дело нехитрое, но желательно, чтобы они смотрели на другой квадратик – в клеточку. Однако такого не будет почти наверняка. Раз вы так близко общались с президентом, сказали бы ему о размахе коррупции в стране, о людях, которые его окружают, вся деятельность которых заключается в раздувании щек…