Читать книгу "Время для Звезд - Роберт Хайнлайн"

В систему Беты Гидры возвращаться мне не очень хочется; если у кого-нибудь другой обмен веществ – пусть пользуется на здоровье, добро пожаловать. Одному только Гарри Гейтсу это место доставило удовольствие: планеты и здесь были выстроены согласно правилу Тициуса-Боде. Да хоть бы и по системе дубль-ве, как футболисты на поле.

Кроме того, мне запомнилось, пожалуй, только одно событие – (и надо же) политические неурядицы. Как раз тогда, когда мы входили в последний пик скорости, разразилась война между Африко-Европейской Федерацией и Южно-Американскими Соединенными Штатами. Нас это вроде и не касалось; большинство так и считало, если у кого и были в этом конфликте определенные симпатии, их благоразумно хранили про себя. Но мистер Роч, наш Главный механик, родом из Федерации, а его первый помощник – из Буэнос-Айреса. И когда Буэнос-Айресу досталось, а в нем, возможно, и кое-кому из родственников мистера Регато, тот возложил персональную ответственность за это на своего босса. Глупость, конечно, но куда денешься? Потом Капитан строго-настрого приказал относить ему на просмотр все новости с Земли, которые мы собираемся печатать; одновременно он напомнил нам о некоторых ограничениях, налагаемых на связистов, в отношении секретности переговоров корабля. Думаю, у меня лично хватило бы мозгов показать Капитану то сообщение прежде, чем его напечатать, но кто ж может это точно знать. На «Л.К.» всегда была свобода печати.

Нас спасло только то, что мы вошли в пик сразу же после той заметки. А когда вышли из пика, на Земле прошло четырнадцать лет, и по новой расстановке сил Аргентина уже обнималась со своими бывшими врагами, а с остальной Южной Америкой была на ножах. В результате мистер Роч и Регато мирно, как и прежде, играли в шахматы, и можно было подумать, что Капитану не их пришлось сдерживать, чтобы они не вцепились друг другу в глотки. Все земные события кажутся мне немного нереальными, хотя мы и получали все время – конечно, когда не на пике – оттуда новости. Только привыкнешь к новой ситуации, а тут «Л.К.» входит в пик, на Земле проходят года, и все там уже по-другому. Раньше была Планетная Лига, а теперь это «Объединенная Система», и, говорят, новая конституция сделает войну невозможной. Но для меня это все равно Планетная Лига; и та конституция тоже, как считалось, делала войну невозможной. Интересно, что они там поменяли кроме названий?

Добрую половину новостей я просто не понимаю. Кэтлин сообщила, что их класс скинулся своими равнялками, чтобы купить школе Фарди в качестве подарка к окончанию. И что они теперь собираются Фарди по первому разу прошвырнуть, и ей надо бежать, так как она принимает участие в руководстве. Все это из нашего последнего разговора. Ну так пусть мне кто-нибудь объяснит, что такое эта (это? этот?) Фарди и почему нельзя было оставить ее (его?) в покое?

Новости научные я тоже не понимаю, но здесь я хотя бы знаю – почему, и знаю, что чаще всего кто-нибудь из находящихся на борту их понимает. Релятивисты до крайности возбуждены поступающей информацией. Информация эта настолько специальная, что всю ее приходится передавать назад, а в это время Жанет Меерс стоит у тебя над душой и пытается выхватить кассету из диктофона. Мистер О'Тул тоже возбужден, однако внешне это выражается только тем, что у него краснеет кончик носа. Доктор Бэбкок никогда не вызывает возбуждения, однако, после того, как я скопировал монографию под названием «Саммер относительно некоторых аспектов теории безотносительности», он два дня не появлялся в столовой. После этого я передал Ф.Д.П. другую монографию, написанную им самим. Она была столь же набита неудобоваримыми формулами, но у меня создалось впечатление, что доктор Бэбкок в вежливой форме обзывает профессора Саммера идиотом.

Жанет Меерс пыталась что-нибудь мне объяснить, но я не понял ничего, кроме того, что концепция одновременности совершенно меняет облик физики.

– До этого времени, – говорила она, – мы занимались относительными аспектами пространственно-временного континуума. Но то, что делаете вы, телепаты, не имеет никакого отношения к пространству-времени, безотносительно к нему. Без времени нет пространства, без пространства не может быть времени. Без пространства-времени не может быть сохранения энергии-массы. Господи, да вообще ничего не может быть. Не удивительно, что некоторые из стариков от всего этого просто свихнулись. Но теперь понемногу становится понятным, каким образом можно вписать вас в физику – в новую физику, она совершенно меняется.

Мне и со старой-то физикой было не так просто; от одной мысли о том, что придется учить новую, начинала болеть голова.

– А какая от этого польза?

Жанет была просто шокирована.

– Физика совсем не должна иметь какую-либо пользу. Физика просто существует.

– Ну не знаю. Старая физика была полезной. Возьмем, например, этот факел, который двигает наш корабль.

– А, ты про это. Так это же не физика, это же просто техника. – У нее было такое выражение, словно я сказал нечто неприличное.

Жанет я никогда не понимал и не пойму; пожалуй, хорошо, что она сказала, что будет для меня «как сестра». По словам Жанет, ее совершенно не волнует, младше я ее, или нет, но она никогда не сможет смотреть снизу вверх на человека, неспособного решить в уме уравнение четвертой степени – «а ведь жена должна смотреть на своего мужа слегка вверх, не правда ли?» Теперь мы разгоняемся с 1,5 g. Таким образом, каждый разгон и торможение сокращаются примерно до четырех месяцев к-времени, несмотря даже на то, что расстояния стали больше. Во время разгона я вешу 220 фунтов и стал носить бандаж, но в пятидесяти процентах дополнительного веса нет ничего плохого; возможно, это даже хорошо для нас; тут, на корабле, слишком мало физических нагрузок.

Ф.Д.П. прекратил использование наркотиков для облегчения связи на пике скорости; это очень порадовало бы Доктора Деверо, ему наркотики очень не нравились. Теперь или твой телепартнер приспосабливается к тебе при помощи гипноза и внушения, или уж не приспосабливается, если не может. Кетлин сумела не потерять связь со мной во время последнего пика, однако я вижу, что флот теряет одну телепару за другой, особенно быстро теряют ее те, кто не получили дополнительных телепартнеров. Не знаю, что было бы с моей связью без Кэтлин. Ничего хорошего.

А пока что на «Нинье» и «Генри Гудзоне» осталось всего по две команды; на остальных четырех кораблях, находящихся в контакте с Землей, не многим лучше. Мы, пожалуй, находимся в самой лучшей форме, хотя корабельных новостей мы получаем теперь мало, так как мисс Гамма потеряла контакт со своими сестрами, а, может, и их самих. «Санта Мария» числится «погибшей», но «Марко Поло» пока считается просто «утратившим контакт»; при последней связи он как раз подходил к пику и до выхода из него остается еще несколько земных лет.

Сейчас мы направляемся к небольшой звезде С-типа, которая при взгляде с Земли настолько слабо видна, что не заслужила себе не только имени, но даже и греческой буквы в своем созвездии, у нее есть только каталожный номер. Если смотреть с Земли, она расположена в Фениксе, между Драконом и Китом. Дядя дал ей имя «Полустанок», так мы ее и называли, невозможно ведь рыться в паломарском каталоге каждый раз, когда хочешь сказать, куда мы теперь направляемся. Без сомнения, если у нее окажется планета, хоть в половину такая же роскошная, как Конни, звезда эта получит достаточно солидное имя. К слову, несмотря на подхваченную нами болезнь, Конни будет колонизована; первые корабли с поселенцами уже в пути. Какая бы это ни была зараза (к тому же не исключено, что мы прихватили ее с собой, с Земли), она не хуже, чем полдюжины других, с которыми люди боролись и победили. Во всяком случае, такова официальная точка зрения, и корабли первопоселенцев отправились, зная, что они, возможно, заразятся и должны будут победить эту болезнь.