Читать книгу "Сдвиг - Алексей Евтушенко"

Вошел Максимчук, прислонился к дверному косяку.

– Здравия желаю, товарищ полковник, – сказал он.

– Здравствуйте, Леонид Святославович. Готовы послужить Родине?

– А есть варианты?

– Варианты есть всегда, – сказал Егор.

– Имеются сдвиги по созданию вакцины? – спросил Иван. – Сколько уже умерших? Как вы понимаете, СМИ мы не доверяем.

Полковник назвал цифру. Шадрин тихо и коротко выматерился.

– Паника нарастает, – добавил полковник. – Лучшие микробиологи не спят ночами, но пока… В общем, могу сказать, что поиски вашего Френкеля – своего рода акт отчаяния. Если в ближайшие несколько месяцев не удастся создать вакцину или лекарства, убивающего этот чертов вирус, нам всем уже будет глубоко наплевать на все остальное.

– Неизвестно, что нас убьет раньше, – резонно заметил Шадрин. – Представьте вариант. Создается вакцина, а затем миллиарды спасенных от вируса людей гибнут в гигантском катаклизме, вызванном столкновениями реальностей.

– Хрен редьки не слаще, – согласился Белов. – Поэтому Френкеля надо бы найти в любом случае. Извините за пессимизм.

– Бог извинит, – сказал Максимчук.

– На него и надеемся, – не стал спорить полковник. – Ну и на вас, конечно.

– Главное, не надейтесь, что я останусь здесь, – сказала Лида, входя. Она уже переоделась в дорогу и выглядела очень решительно. – Погибать, так вместе. И выживать тоже. Дайте мне еще пятнадцать минут на сборы.

– Но только пятнадцать, – сказал Белов, посмотрев на часы.

Лида кивнула и снова исчезла.

– А вы, – спросил полковник, оглядывая Шадрина и Максимчука. – Прямо так полетите?

Шадрин был облачен в тренировочные штаны, старые кроксы и вылезшую драную безрукавку на голое тело мехом внутрь, сшитую из отжившей свой век дубленки. Максимчук, в грязноватых джинсах, клетчатой фланелевой рубашке и коричневом пиджаке, который дед Лиды первый раз надел на собственную свадьбу, выглядел немногим презентабельнее.

– Нет, конечно, – сказал Иван Гордеевич, провел ладонью по щетинистому подбородку и поднялся. – Побреюсь, пожалуй. Негоже на серьезное дело небритым идти. Удачи не будет.

И вышел из горницы. Максимчук последовал за ним. Полковник вздохнул, посмотрел в окно на ожидающий их вертолет и налил себе еще квасу.

15

Проведать свой «Патриот» и арг-кхинов я смог только на тринадцатый день. По одной простой причине – утром, после запоминающейся и выдающейся во всех смыслах ночи, не встал с постели. То есть встать-то я встал, но почти тут же повалился обратно. Даже не позавтракал. Собственно, как раз по дороге на завтрак меня круто и повело.

Противную ватную слабость я почувствовал почти сразу, как только проснулся. Но поначалу, как большинство нормальных здоровых мужиков, терпеть не могущих болеть, отнес данные ощущения к недосыпу – а и перевозбуждению нервной системы – б. Похмелье в расчет не брал, не было его, да и не могло быть – не то количество спиртного было выпито накануне. Мелькнуло и третье предположение – заболел. Но его я решительно не захотел рассматривать и постарался выкинуть из головы как можно скорее.

Спал я в собранном неподалеку от корабля стройботами жилом модуле. Один. Врачи экспедиции Стив Новиков и Николь категорически высказались за то, чтобы марсиане и луняне провели первую ночь на Земле в корабле, под воздействием искусственного гравитационного поля. Даже те, кто героически хотел рискнуть и спать снаружи.

Например, старпом Вячеслав Малина.

На этой почве даже чуть было не возник конфликт, поскольку бравый старпом непременно желал ночевать в модуле при земной силе тяжести.

– Я здесь родился, Стив, – привел он свои аргументы тоном, не терпящим возражений. – В России. Мне сама эта земля силу дает. Все будет отлично, не пыли.

– Это эйфория, Слава, – попытался урезонить его врач. – У тебя преимущество, это верно. Такое же, кстати, у Майка и других, тоже рожденных на Земле. Но все они, включая капитана, согласны с моими и Николь выводами и не кочевряжатся. Так что давай не будем спорить, и эту ночь ты, как все, проведешь на «Секрете». Между прочим, я тоже русский.

– Что-то не очень заметно, – хмыкнул старпом.

– А по-твоему, русский – это обязательно упертый баран?

– Можно подумать, ты когда-нибудь видел живого барана.

– Нет. Но зато я сейчас вижу тебя…

Неизвестно, чем бы закончился этот содержательный разговор, если бы не вмешательство капитана Майкла Каминского.

– Можно тебя на минутку, Слава? – попросил он старпома.

Они отошли в сторону, капитан что-то тихо объяснил, показывая рукой на корабль, после чего Малина кивнул и направился к пандусу. Сделав несколько шагов, обернулся, пожелал оставшимся спокойной ночи и добавил:

– Но завтра я буду ночевать в модуле, Стив. И это не обсуждается.

Врач открыл рот, чтобы что-то сказать, но капитан взял его за локоть, и доктор промолчал. По-моему, правильно сделал. А старпом гордо удалился – спина прямая, походка уверенно-небрежная. И ведь шел не просто так, в экзоскелете. Но – получилось. Впрочем, Николь, как я успел заметить еще прежде, умудряется в том же экзоскелете ходить чертовски сексуально. Помнится, в тот момент это навело меня на мысль, что походка человека, так же как его почерк, настолько индивидуальна и сохраняет свои особенности в любом случае. Я даже поделился этой мыслью с Новиковым, и он подтвердил, что это правда, давно, мол, замечено.

Как бы то ни было, а мой покой в эту первую ночь в новом мире охранял робот боевого сопровождения RFS-014 по кличке Рафусаил. Нормально охранял, ночь прошла спокойно. Вот только утро не задалось.

– Как ты себя чувствуешь? – озабоченно спросила Николь, когда мы встретились у нашего вчерашнего стола.

– Доброе утро, – сказал я. – Все замечательно. Еще бы чаю горячего попить и…

Тут меня качнуло так, что пришлось опереться о стол, чтобы не упасть.

– Ну-ка. – Извечным женским жестом она приложила ладошку к моему лбу. Ладошка показалась мне восхитительно прохладной.

– Голова кружится?

– Есть маленько, – признался я.

– Глазки покажи. – Николь взяла меня за щеки, повернула к себе, оттянула вниз веки, и я теперь уже при дневном свете увидел близко ее чудесные, фиалкового цвета, очень внимательные глаза.

– От тебя хорошо пахнет, – успел сказать я правду. И потерял сознание.

В себя пришел через несколько дней на борту «Секрета», в медотсеке. Оказалось – ненормально бурная реакция организма на действие противовирусной вакцины. Большинство, как объяснила мне Николь, переносит эту прививку гораздо легче, а многие и вовсе безо всяких видимых последствий.