Читать книгу "Ешь правильно, беги быстро. Правила жизни сверхмарафонца - Стивен Фридман"

Нас собралось девять человек: Макдугл со своим тренером Эриком Ортоном; Кабайо; пара совершенно безбашенных бегунов из Вирджинии, новичков в сверхмарафоне, Дженн Шелтон и Билли Барнет; еще один парень по имени Тед Макдональд, называвший себя «Босоногим Тедом», так как недавно начал бегать босиком. Плюс мой друг-фотограф Льюис Эскобар с отцом.

Кабайо сказал, что забег начинается в деревне Урик. Чтобы попасть туда, нужно пройти 35 миль по тропам, проложенным по крутым склонам каньонов в районе, где наркоторговцы выращивали свою марихуану, под охраной небольших вооруженных отрядов. Маршрут был настолько запутанным, что его знал только парень, живущий в глинобитной хижине.

Кабайо сказал, что группа индейцев тараумара, возможно, присоединится к нам по ходу.

Мы шли часа три, но не заметили никаких рарамури. Кабайо сказал, что жителей местных деревень поразил какой-то таинственный вирус и что, может быть, началась эпидемия. Сказал, чтобы мы не волновались и на всякий случай готовились к забегу без соперников-индейцев. Мы ломились через русла рек, по изрезанным каньонам, поросшим кактусами, по тропам, по которым местные жители возят на осликах свой скарб, настолько незаметным, что без Кабайо мы бы наверняка заблудились.

В девять утра мы дошли до небольшой группки деревянных и глинобитных домиков на берегу речки. Мы были на самом дне Медного каньона, на глубине полтора километра. Солнце уже светило вовсю, мы все вспотели. Кабайо предложил подождать, может, тараумара подойдут сюда. Он предупредил, что они люди очень тихие, нелюдимые и чтобы мы особо не шумели, когда они появятся, и не пытались протягивать руки для рукопожатия. Сами они приветствуют друг друга легким прикосновением пальцев, не более. Он сказал, что подарки считаются добрым тоном. Лучше всего – кока-кола или фанта.

Меня это поразило. Поехать на край света только для того, чтобы передать аборигенам-спортсменам жестяные банки с сиропом? Можно было бы в таком случае и одеяла, зараженные оспой, прихватить. Но Кабайо настаивал на своем.

Мы присели в тени у небольшого магазинчика, стараясь скрыться от солнца, уже прожаривавшего каньон, достали бутылки с колой. Кабайо сказал, что пора снова в путь и что, может быть, индейцы нас встретят по дороге. Мы даже не заметили, как они появились из леса или из-за поворота на тропе. В одно мгновение не было никого, а в следующее к нам уже приближались пятеро мужчин в юбках и ярких рубахах. Они возникли внезапно, как небольшое стадо оленей.

Мы приветствовали их прикосновением кончиков пальцев, и, не говоря ни слова, продолжили полуторакилометровое восхождение по склону каньона. За перевалом начался очередной спуск. Минут через 10 или через 40, я уже точно не помню, к нам присоединились еще шестеро индейцев. Словно туманная дымка, они незаметно появились из леса.

Один индеец наблюдал за мной с особым интересом. И я за ним тоже наблюдал. Он казался сильнее других, и у него был особенный взгляд: в нем была гордость, уверенность в себе и некая усталость, я это сразу уловил. Потому что и в себе я тоже это все находил. У него были черные как смоль волосы, волевой подбородок и поджарое тело, как будто свитое из веревок. Его звали Арнульфо, он был чемпионом среди тараумара, самым быстрым среди «бегущего народа». Макдугл мне о нем рассказывал. А Кабайо рассказал Арнульфо обо мне, о том, что я тоже знаменитый чемпион.

И вот такой смешанной компанией гринго и индейцев под предводительством Кабайо мы продолжали подниматься вверх по тропе. Мы продирались через заросли кактусов, кустарников, пустынного дуба, выходили на ровные участки, поросшие кактусами и агавой. Если мы останавливались, то пока Дженн, Билли, Тед и я пили воду из бутылок, тараумара падали на землю как подкошенные. Я когда впервые это увидел, поразился. И только потом понял, что они так отдыхают. Это был их эффективный способ сохранения энергии. Я наблюдал за движениями их ног, пока они забирались вверх, и заметил, что тараумара практически не делают лишних движений. И тогда я начал понимать секрет этого древнего племени. Секрет эффективности движения.

У них с собой не было бутылок с водой, но, казалось, они знают все потайные ручьи в этой глуши. Когда они замечали такой ручей, они быстро сбегали к нему с тропы, выпивали пару глотков воды и возвращались обратно. Когда мы предложили им кока-колу, они молча взяли банки, выпили залпом все содержимое и побросали пустую тару в сторону. (Я не совсем понял, то ли им было наплевать на охрану окружающей среды, то ли они не понимали, что банки эти не разлагаются.)

После скачки по каньонам мы в конце концов вышли на дорогу. До поселения оставалось пять миль. На дороге стоял грузовик шерифа. Мы, американцы, встали как вкопанные: нам не хотелось портить духовно возвышенное путешествие такой приземленной вещью, как грузовик. А тараумара моментально запрыгнули в кузов: так было эффективнее. В следующие пять дней мы узнали много нового о тараумара. Когда мы достали свои энергетические батончики и гели, они посмеялись и о чем-то поболтали меж собой. Потом достали из своих сумок пиноле: жареную кукурузу, перемолотую в муку, и смешали ее с водой. Это был их вариант энергетического напитка Gatorade, только из кукурузы. В качестве еды они брали с собой лепешки тортильяс с бобами. Их еда была простой и естественной. Я только во время этого путешествия понял, сколько энергетической ценности упаковано природой в одном авокадо. А когда мы сели за общий стол, я специально устроился с краю, где начиналась раздача гуакамоле. Я уже слышал о том, что попытки встать между тараумара и гуакамоле обречены на провал. Я наблюдал за Арнульфо. А он наблюдал за мной.

Я приехал сюда потому, что тараумара были наслышаны обо мне, и потому, что у меня нашлось время на путешествие. Я считал эту поездку отдыхом с обучением. Но уже начал понимать, что этот забег будет совсем не «веселья ради», особенно учитывая, что в нем будут тараумара. И что мне придется выкладываться полностью. Меньшее было бы просто неуважением к ним.

Забег начался через пару дней, в восемь утра. Как только дали старт, я понял, что не ошибся в своих догадках по поводу этих индейцев с тех пор, как они внезапно появились у нас за спиной на тропе у реки. Дело в том, что группа индейцев, с которыми я соревновался на Angeles Crest 100, была как бы «группой запаса». А это были совсем другие индейцы – трое из них рванули со старта так, как будто собирались бежать всего пять километров. Им было за 20 лет, и они не курили. У них не было с собой фляг с водой, а еда, если таковая и была, лежала в наплечных сумках.

Я начал бег в спокойном темпе, с каким обычно выигрывал. Я знал, что никто не мог соревноваться в этом темпе, особенно на 40-градусной жаре. Через 10 миль я понял, что ребята не отстают, но меня это особо не беспокоило. Я знал, что подобная дистанция может сделать с телом бегуна. Я продолжал бежать и есть, как обычно, по 200–300 ккал в час. У меня с собой было две фляги с водой. Я ел апельсины и бананы. И попробовал пиноле на одной из станций поддержки.

На 21-й миле я обогнал небольшую группу тараумара и был несколько удивлен, обнаружив, что впереди меня еще кто-то есть. Через десять миль я еще больше удивился. После 35-й мили, уставший от жары и жажды, я был потрясен, обнаружив, что передо мной оказалась еще парочка тараумара в своих рубахах и сандалетах из старых автомобильных покрышек. И вот тут-то я начал несколько нервничать. Потому что лидером был как раз Арнульфо.