Читать книгу "Часовой механизм любви - Алла Полянская"

Она снова отпила вина и отдала ему бокал.

– Извини, я подурачилась немного, но мне показалось, что ты готов вскочить и бежать за матерью вприпрыжку. – Инна полистала книгу, лежащую на столе. – «Кошки в доме», Дорин Тови? Смешная книга.

– Наверное. Я только начал.

– Просто я сейчас подумала – если бы моя мама вернулась вдруг, разве не была бы она мне нужна любая? Но то – мама, а эта женщина, которая выследила тебя, как какую-то дичь, и пришла требовать от тебя невесть чего – это не мать, даже если ты выполз из ее живота. Извини за прямоту, Егор, уж как умею.

– И ты решила…

– Бить ее тем же оружием, которым пользуется она. Все эти игры с шантажом и манипуляциями – вещь обоюдоострая, а люди, которые принимаются играть в небожителей, этого не знают, пока не преподашь им урок. Да, это твоя мать, но… хотя, если бы моя мама вернулась… но она никогда не была такой и не стала бы никогда. Она очень любила всех нас.

– А что случилось? Или это…

– Это не секрет, просто не люблю вспоминать. – Инна снова отпила из его бокала. – Я тогда училась в институте… У меня была сестра Лина, старше меня на десять лет. Тихая такая, улыбчивая, деликатная – мы с ней были очень разные, из-за этого я иногда злилась на нее, и на родителей тоже, потому что я-то не такая, а мне казалось, что это их расстраивает. У нее все традиционно было: школа с медалью, институт с отличием, потом замужество, дети – все по правилам. Лина вышла замуж за парня из папиной фирмы. У отца была аудиторская фирма, она и сейчас работает. И когда Лина и Славка влюбились, папа не возражал, парень хороший, что ж. Родился Никита, потом через три года – Верочка. Мы все жили здесь, потом я уехала учиться в Питер, а они остались. У Славки только мама была… В тот год, когда все произошло, я приехала на каникулы, а они собирались на море, и маму Славкину пригласили. Я с друзьями на Казантип решила махнуть, и мы из-за этого ссорились, то есть моя семья – они все убеждали меня ехать с ними, а я уже договорилась с друзьями, какое там мещанское «на море», знаю я это «море» – одни старики и дети, скучища! Я эти их правила просто ненавидела, понимаешь? Считала, что они меня не хотят принимать такой, какая я есть, и постоянно испытывала их терпение. Хотя сейчас понимаю, какой занозой в заднице была, ни родители, ни сестра не заслуживали такого обращения.

– Ты и сейчас заноза в заднице. – Егор осторожно покосился на Инну. – Иногда я тебя боюсь, честное слово.

– Правильно делаешь. Я иногда тоже себя боюсь. – Инна снова отпила вина и поставила бокал на пол. – В общем, папа не стал давить на меня, просил подумать, а я не хотела ни о чем думать, у меня в голове уже был план, и моя родня в него не вписывалась. И вот представь: утро, все грузят в машину вещи, выходит из детской Лина и говорит: у Верочки ветрянка. Никита ветрянкой болел маленьким, ему ничего, но Верочку никуда везти нельзя, и Славку с Никитой она одних отпустить не может. И я, как примерная дочь и сестра, говорю: езжайте, я останусь с Верочкой. Понимаешь, мне за ночь перехотелось ехать на Казантип. Представила себе палатки, отсутствие удобств и прочее, и не на день-два, а на неделю, а то и полторы – в общем, расхотелось. Но и отказаться гордость не позволяла, а потому я решила изобразить жертвенность. Говорю: езжайте, а я ее к вам через неделю привезу. Ветрянка за неделю проходит. Я же видела, что Линка чуть не плачет – они этой поездки так ждали, Никита зимой болел пневмонией, ему море было показано, сняли на два месяца домик, а тут такое! Ну, и я – вся в белом, понимаешь, – примерная дочь и сестра, и вообще гордость семьи. Ссоры забыты, все довольны, и для приятелей отмазка железная. А еще мне очень нравилось с Верочкой возиться, она такая милая была, славная, как куколка – глазки темные, светлые кудряшки, я ее обожала до ужаса.

– И они поехали?

– Да. А мы с Верочкой остались. Ну, только мы и остались в итоге.

Инна откинулась в кресле, уставившись невидящим взглядом в пустоту.

– Что… что там случилось?

– Пьяный водитель грузовика. Банально, вот что обидно, глупо и банально – пьяный маргинал, севший за руль. И машина у папы перегружена была – они же хотели, чтобы Линка с детьми и Славиком в моей ехали, Славка не водил, у него фобия была, Лина тоже, она такая была… барышня… Какое там вождение. Ну, и уселись все в одну машину, еще вещи. А тут этот алкаш. Наша перегруженная машина сразу не затормозила, ну и… всех в кашу.

– А водитель что?

– А ничего. Ну, дали десять лет, кому от этого стало легче, это их вернет, что ли? Нельзя исправить смерть, понимаешь?

– Да.

Она встала у окна, вглядываясь в темноту, Патрик замер рядом, как статуя.

– Ин…

– Когда мне сообщили, я думала, это чья-то злая шутка. Я нашим позвонила, сказала, что не еду, подумала – они звонят и хотят меня разыграть. Потом поняла, что нет, звонят из морга, спрашивают что-то… Я просто хотела, чтобы они замолчали. Мне казалось – вот заткнется эта тетка в трубке, и все станет как было.

– Это шок, Инна.

– Наверное, шок. А у меня Верочка на руках, и как ей объяснить, что мамы и папы больше нет? Ей пяти лет не было… Потом я Дэну позвонила, он приехал, и мы уж тут вдвоем… А потом пришли эти курицы из социальной службы и попытались забрать Верочку. Две дебилки при власти, ненавижу этих гадин, просто ненавижу, они же фашисты, хуже даже! Значит, у алкашни всякой дети дома, им с родителями-алкашами нормально, а Верочке со мной нельзя, говорили мне, что я, видите ли, не гожусь на роль опекуна, как будто ребенку в детдоме будет лучше, чем дома с родной теткой! Я им даже дотронуться до Верочки не дала, хотела их из папиного ружья перестрелять к такой-то матери, Дэн едва меня остановил. В папиной фирме были юристы, помогли, отстояли. Мы с Дэном на заочку перевелись, он мог и не переводиться, но сказал, что ему без меня там скучно.

– А ты в полицию почему не пошла?

– Я должна была папино дело продолжать. – Инна сказала это, как само собой разумеющееся, словно нет ничего естественней. – Я не могла позволить, чтобы дело развалилось, и ради него, и ради Верочки тоже – это ведь и ее наследство. Пришлось вникать.

– В девятнадцать лет?!

– Другого выхода не было, Егор. Ничего, сдюжили – у папы профессионалы работают, они помогали мне. Так мы и жили, и все было в порядке, мы как-то сумели наладить нашу жизнь. Пока эти гады не уничтожили мою девочку. Как будто мало было у нее в жизни горя, она еще и это должна была пережить.

– Почему она в вашу фирму не пошла работать?

– Не захотела. Говорит – там умные люди, специалисты, а я пока рядом постояла, вот когда буду что-то уметь, тогда принимайте меня, а пока стыдно. Это наше образование такое, когда человек получает диплом, практически ничего толком по профессии не умеет, теория – и все. За время учебы учит какие-то этики-эстетики-истории, вместо того чтоб ремеслу учиться. А она никогда не хотела никаких преференций для себя, все только трудом. Я сама ее так воспитала, черт подери, а теперь…