Читать книгу "Разведка "под крышей". Из истории спецслужбы - Михаил Болтунов"

Делопроизводство ГУГШ в заключении о работе Михаила Ипполитовича за 1912–1913 годы подводило такой итог: «В общем, полковник Занкевич представляет собой тип образцового военного агента».

В Германии, которая в те годы по праву считалась противником России, в послевоенный период работали полковники Александр Михельсон и Павел Базаров. И тот и другой получили хорошее образование: Михельсон окончил Николаевское инженерное училище, Базаров — Михайловское артиллерийское. Служили в войсках, учились в Академии Генштаба, потом — в Главном штабе.

С 1906 по 1910 год Михельсон — военный агент в Берлине. На этом посту его сменил Базаров.

Александр Александрович Михельсон был весьма изобретательным человеком. Он задался вполне закономерным вопросом: как подсчитать распределение германских сил между русским и французскими фронтами? Забраться в сейф начальника Генштаба немецкой армии у него не было возможности, и тогда он нашел простой и в то же время гениальный способ получить ответ на этот вопрос.

Михельсон выбрал для наблюдения железнодорожные мосты через Вислу и Эльбу. Завербовал мостовых сторожей, объяснив им, что он представитель строительной компании, которая проводит испытания мостовых конструкций. Провел с ними тренировки, чтобы сторожа могли подсчитать и сообщить ему о количестве поездов, проходящих за сутки в обоих направлениях. Естественно, работа оплачивалась, а связь осуществлялась через доверенное лицо.

Так же изобретательно он поступил и с другим документом. Сумел выкупить на несколько дней правила выплаты денежного содержания во время войны. Сфотографировать, увы, документ не удалось. И тогда он вместе с женой и секретарем переписывал «правила» едва ли не круглые сутки. Документ агенту был возвращен вовремя.

На след Михельсона, к сожалению, вышла контрразведка, и он покинул Берлин.

Базаров, как мы уже говорили, был под стать своему предшественнику и далеко не подарок для германских спецслужб.

Как блестящий аналитик на основе разведматериалов он еще за два года до войны предупреждал наш Генштаб о том, что «Ггрмания усиленно готовится к войне в ближайшем будущем». Так Базаров писал в начале 1912 года. А в конце того же года он конкретизирует сроки, когда Германия будет готова открыть боевые действия.

«Наиболее удобным для открытия военных действий временем, — сообщал он в Петербург, — в смысле готовности сухопутных и морских вооруженных сил и подготовки морской базы, является для Германии конец 1913 ши начало 1914 года».

Достаточно продуктивно в 1906–1914 годы работал в Японии военный агент полковник Владимир Самойлов. Он сумел наладить поступление ценных военно-технических сведений.

А военный агент в Швейцарии полковник Дмитрий Ромейко-Гурко хотя и был далек от «германских дел», но сумел предупредить Главный штаб о приближении войны.

В 1913 году он сообщал в Петербург следующее: «…Ялично убежден в том, что Германия не допустит войны до начала 1914 года, настолько же я сомневаюсь в том, чтобы 1914 год прошел бы без войны».

Подводя итог сказанному, можно констатировать, что, несмотря на все недостатки в деятельности регулярных зарубежных сил, трудности в их работе, сложный контрразведывательный климат, в особенности, в странах-противниках, военные агенты со своей задачей справились. Они достаточно умело отслеживали состояние вооруженных сил вероятного противника. К сожалению, разведин-формация по военно-техническим вопросам оставалась слабым звеном в их деятельности.

«Усыпил бдительность англичан…»

В период между двумя войнами — Русско-японской и Первой мировой свое дальнейшее развитие получило «крышевое» направление военной разведки. Негласные военные агенты из числа русских офицеров назначались на должности «прикрытия» в консульства. К разведработе также привлекались российские подданные из числа служащих наших учреждений за рубежом или проживающие за границей как частные лица.

Негласные агенты выполняли те же задачи, что и официальные военные агенты. Руководство ими осуществляло как Главное управление Генштаба, так и окружные органы разведки.

Назначение на должности негласных военных агентов оставалось по-прежнему долгим, трудоемким, волокитным. Однако другой системы не существовало, и пусть длинным и сложным путем, но офицеры назначались на «крышевые» должности, как правило, либо консулами, либо вице-консулами.

После поражения в Русско-японской войне 1904–1905 годов приоритетным направлением в организации «крышевой» разведки считались Восточное и Ближне-Восточное направления.

Историк М. Алексеев в книге «Военная разведка России» приводит весьма примечательный отрывок из доклада ГУГШ от 10 февраля 1907 года: «В виду особой важности быть возможно полнее осведомленным о военных мероприятиях Японии и Китая на Дальнем Востоке представляется… крайне желательным назначить на должность российских консулов в Гирине и Цицикаре опытных в деле военной разведки офицеров Генерального штаба, но с переименованием их в соответствующий гражданский чин на все время состояния на этих должностях.

Наиболее подходящими для замещения указанных должностей являются: военный комиссар Гиринской провинции Генерального штаба полковник Соковнин и Генерального штаба полковник Манакин…

Проведя много лет на службе на Дальнем Востоке, оба означенные штаб-офицеры основательно ознакомились с местными условиями и приобрели там обширные связи в различных кругах населения».

Кто же они такие, «означенные штаб-офицеры», и почему именно им была доверена эта ответственная миссия?

Прежде всего, надо отметить, что в докладе излагались подлинные факты. Полковники Михаил Манакин и Михаил Соковнин окончили военные училища и академию Генштаба по первому разряду. Командовали ротой, батальоном.

Манакин на Дальнем Востоке с 1895 года, Соковнин — с 1893 года. Служили адъютантами штаба, обер-офицерами для поручений, участвовали в Китайской кампании 1900–1901 годов.

В начале 1907 года получили назначение на консульские должности в Цицикаре и Гирине. Были переименованы в статские советники.

В том же году в Корею, в Гензан негласным военным агентом, под прикрытием консульской должности был направлен штабс-капитан Николай Бирюков. Он развернет агентурную организацию, основой которой станут местные жители, в основном корейцы. Через два года, в 1909 году Николай Николаевич уже руководит пятью «агентами-резидентами». Среди них — переводчик консульства в Фузане, бывший секретарь китайской миссии в Петербурге, близко знавший старого императора и поддерживающий связь с ним. Были у Бирюкова и свои информаторы в Японии.

Главное управление Генштаба считало необходимым и далее укреплять «крышевое» направление военной разведки на Дальнем Востоке. Побывавший с инспекционной поездкой в тех местах помощник делопроизводителя 5-го делопроизводства Генштаба полковник Оскар Энкель докладывал руководству: «Я полагал бы настоятельно необходимым принять решительные меры к насаждению в возможно непродолжительном времени офицера Генерального штаба в Нангане или Чончжине…»