Читать книгу "Смотри на меня - Джеймс Кэрол"

Я все это понимаю, и, как только взойдет солнце, я полностью проникнусь этой логикой. Но в пять утра между тем, что лезет в голову, и тем, во что ты свято веришь, лежит целая пропасть.

Какое-то время я продолжал лежать в постели, надеясь заснуть. Я слушал тиканье часов где-то до половины шестого, а потом решил оставить попытки. Спать хотелось просто жутко, но, судя по всему, заснуть мне было уже не суждено.

На туалетном столике стоял маленький чайник, а значит, можно было сделать кофе. Я включил лэптоп, поставил режим случайного воспроизведения треков и убавил громкость – на случай, если в гостинице все же кто-то жил. Первой песней оказалась «Every breath you take» группы «Police», любимая песня молодоженов и навязчивых типов. Сейчас я был один в темной комнате в предрассветный час, и в этих условиях я смог наконец расслышать тот зловещий смысл, который – я всегда знал – был у этой песни, но который я никак не мог уловить.

Чайник вскипел, я сделал кофе и положил в него три кусочка сахара, чтобы замаскировать вкус. Затем я сел на кровать и стал проверять почту. Треком номер два стала «Riders on the Storm» – старая атмосферная песня группы «Doors», ничуть не менее зловещая. В состоянии, в котором я сейчас пребывал, песни воспринимались как пророчества.

В письме от Олина Калани из Гонолулу были десятки приложенных файлов. Я попросил его прислать все, что было, и я все это получил. Фотографии, стенограммы допросов, отчеты о вскрытии и так далее.

Пресса окрестила насильника Клоуном-убийцей. Я терпеть не мог прозвища, потому что они создавались с единственной целью – привнести дух загадочности, а загадочность – это основание легенды. И когда появлялись прозвища, жестокости, совершенные этими ублюдками, оказывались в ореоле славы. Не успеешь оглянуться – про них уже выходят статьи в журналах, книги, телесериалы и даже фильмы. А ведь убийцы – отъявленные мерзавцы и чудовища. Их нужно запирать в темницах и выбрасывать ключи. А вместо этого они получают свет софитов и хоть и дурную, но славу. Это просто неправильно!

Жертвами убийцы становились только проститутки. Он пытался их изнасиловать, затем наносил ножевые удары и разрисовывал лица – красным рисовал ужасные, грубые улыбки, большие красные носы, черным закрашивал область вокруг глаз. Тела находили на аллеях или за мусорными контейнерами. Он даже не пытался их спрятать – ему нужно было, чтобы их нашли.

Мне сразу же бросилось в глаза то, насколько убогим существом был убийца. Ему нужно было внимание. Убийства – это его спектакль, его шоу. Он хотел, чтобы люди сидели и смотрели на него, чтобы говорили: «Вот это да, ты посмотри, что на этот раз сотворил Клоун-убийца!»

Также я отметил его крайне низкую самооценку.

Проститутки – самые легкие жертвы. Особенность их профессии такова, что им приходится идти с первым попавшимся человеком, не заботясь о своей безопасности, и из-за этого они становятся легкой добычей. Но внутри этой группы есть подгруппы с разной степенью риска. Труднее всего похитить женщину из дорогого эскорта. Если ты стоишь тысячи долларов в час, сутенер или мамочка наверняка озаботятся защитой собственных денег.

Этот убийца работал с полными противоположностями девушек из эскорта. Его жертвы брали сущие центы за то, чтобы отсосать у вас в машине или в парке. Они были бездомными и немолодыми. Их срок годности уже закончился. Следовательно, они становились легкой мишенью.

Сами по себе попытки изнасилования тоже говорят о низкой самооценке. Из отчетов о вскрытии было видно, что эта часть пытки заканчивалась быстро. Видимо, это злило и распаляло его, и он вымещал свою ярость на жертвах. Каждой он наносил не менее двадцати ножевых ударов – глубоких, энергичных, чтобы компенсировать свою неспособность сделать то, что ему на самом деле хотелось с ними сделать.

Тем временем Хендрикс пел «The wind cries Mary». Я зажег сигарету, закрыл глаза и стал все обдумывать. Я представил себе мужчину, которому не терпится, которого подгоняют ярость и ненависть к себе. И я видел маленького мальчика, чья жизнь превратилась в один сплошной кошмар из-за избиений и насилия, и единственным спасением из этого ада был идеальный мир, который показывали по ТВ.

Хендрикс затих, и на смену ему, словно четверо всадников, ворвались «Led Zeppelin». Даже в тихом исполнении эти четверо звучали так, как будто настал конец света. Я кликнул на письмо и стал набирать ответ.

Убийцей был белый мужчина в возрасте от двадцати до двадцати пяти, несостоявшийся актер или музыкант. Скорее всего, он всем и каждому рассказывал, что вскоре его ждут большой успех и мировая известность, что за ним гоняются звукозаписывающие компании, чтобы заключить с ним контракт и сделать из него звезду. Или что телекомпании ждут не дождутся снять его в следующем успешном сериале, или что его голливудский агент выбил для него роль в крутом блокбастере, который выйдет на экраны следующим летом. Горькая правда состояла в нескольких проваленных прослушиваниях и бледных появлениях на шоу талантов.

Его будет легко найти, потому что он всегда бывает среди толпы, когда находят труп. Он не сможет стоять в стороне, когда зрители видят его творение. Он должен своими глазами видеть реакцию публики. Ему нужны аплодисменты и ощущение собственной значимости, которое они ему приносят.

Чтобы поймать убийцу, Калани нужно исследовать данные видеосъемки с мест преступлений и вычленить из толпы плохого актера, которому с трудом удается скрывать свое искреннее восхищение этим представлением.

38

Я раскрыл шторы и выглянул из окна. Была половина седьмого, солнце уже всходило. Небо начинало светлеть в предвкушении главного события дня, превращаясь из черного в серо-фиолетовое. В небе не было ни облачка, а южный бриз открытого окна обещал еще один жаркий день.

«Аполлон» был еще закрыт, и на улице было так же безлюдно, как и вчера. Я закрыл окно и пошел в душ. Сначала я включил как можно более горячую воду, чтобы смыть с себя вчерашнюю грязь, а потом переключил ее на ледяную, чтобы разогнать усталость. Было бы здорово поспать еще несколько часов. В идеале – шесть.

К тому времени, когда я высушился и оделся, «Аполлон» открылся, неоновая ракета зажглась красно-синим и бороздила неведомые дали. Я был самым первым посетителем и сел на то же место у окна, что и вчера. Лори выглядела точно так же – та же косметика, те же улыбка и прическа. Ретроформа тоже не изменилась, только сегодняшняя была чистая и все еще пахла стиральным порошком.

– Ранняя вы пташка, – заметила она.

– Нервы не в порядке плюс бессонница.

– Вы и Фрэнк поняли бы друг друга, – улыбнулась она. – Это он там громыхает на кухне. Утром к нему лучше даже не подходить, он как медведь с больной головой. А я вот сплю как убитая. Как только голова касается подушки – все, меня нет ровно до той секунды, пока не прозвонит будильник. Кофе?

– Да, спасибо.

На кухне что-то упало с невероятным грохотом и кто-то начал смачно ругаться. Лори крикнула: «Оно у тебя под ногами, дорогой», Фрэнк еще немного поругался, чем вызвал улыбку Лори. Покачав головой, она начала наливать мне кофе.