Читать книгу "Пепел большой войны. Дневник члена гитлерюгенда. 1943-1945 - Клаус Гранцов"

Во время этих спевок я снова ощутил то чувство, которое впервые испытал в лагере гитлерюгенда на Донских Дюнах: радость быть частью общности. Это так прекрасно — чувствовать, что вокруг тебя твои товарищи, исполненные тем же духом, что и ты сам. Думаю, в грядущий рождественский праздник это чувство будет еще сильнее.

К сожалению, чувство это достаточно мимолетно. После окончания спевки оно тотчас же улетучивается. И мне снова приходит на ум: здесь каждый идет своим собственным путем, каждый будет устраивать свою жизнь согласно собственным воззрениям. Эти мысли навеяли мне следующие строки, первые, которые сложились в моей голове после долгого перерыва:

Каждому дано отличное от других «я»,

Каждый стоит в жизни наособицу:

Я должен прожить жизнь по моим собственным законам,

Потому что мне не дано прожить ее иначе.

Но теперь наша жизнь нам больше не принадлежит, она принадлежит Германии, и мы должны исключить из нее все личное. Правда, порой я все же задаю себе вопрос: правильно ли я сделал, что добровольно написал заявление о своем желании стать претендентом на звание офицера запаса. Ведь если бы я не оказался годным в качестве офицера, то я мог бы быть более добродушным и мягким, не должен был бы никого обижать и ни на кого покрикивать. Порой смешно звучит, когда я отдаю какой-либо приказ. Другие мои сослуживцы не могут сдержать смех, настолько это выглядит комично.

Если бы я был призван как самый обычный военнообязанный, мне не пришлось бы проходить это требовательное обучение. Но, поскольку сложилось так, что я добровольно подал заявление на получение звания офицера запаса, я должен перенести и все вызванные этим последствия. Единственное утешение: здесь вместе со мной есть так много других товарищей, которые идут той же дорогой.

Из дома по почте пришло радостное известие. Там даже празднуется свадьба. Невестка моей сестры Эльфриды по имени Агнес выходит замуж. Мы всегда любили ее. Она часто шила дома. Однако всегда хвалила холостяцкую жизнь. Ныне ей уже почти сорок лет, и теперь она рассуждает по-иному. Да пройдут они жизнь руку об руку!

20 декабря 1944 г.

После завершения общеармейского обучения мы начали практические занятия по действиям реактивной артиллерии. Вот это действительно вещь, хотя и приходится часто вкалывать так, что пупки трещат. Я по большей части выполняю обязанности номера расчета К1, это значит, что я действую в качестве наводчика. Мне эти обязанности уже знакомы, поскольку на 105 мм зенитке мне приходилось быть наводчиком и по горизонтали, и по вертикали, а номер расчета К 1 реактивного миномета совмещает наводку как по горизонтали, так и по вертикали.

К нам поступили новые рекруты, однако далеко не зеленые юнцы, среди них даже какие-то старые хрычи. Они осваиваются здесь очень тяжело и портят всю службу, поскольку им приходится все время повторять и повторять те или иные строевые приемы, а мы, естественно, должны им в этом помогать. Разумеется, самым старшим из них было бы лучше оставаться дома. Ведь там тоже есть достаточно служб, где эти люди могли бы нести службу. Они постоянно сетуют на жизнь и ворчат. Мы же, молодые парни, относимся ко всему с большим воодушевлением. Я получил письма от Тегге, Мука, Проля, Фрица и фон Бонина. Последние никак не закончат школу, со всеми этими перерывами на уборку капусты. Фриц также еще не призван в армию. Да, когда есть дядя в командовании призывного округа, тогда можно до сих пор болтаться в школе, или, когда твоя фамилия фон Цицевиц, можно цветисто говорить о традициях. Все остальные служат в артиллерии, им это нравится, поскольку все они остались в Померании, а Мук с Гердом даже в Штеттине.

Тетя Линк прислала мне посылочку на Рождество. Она всегда очень хорошо относилась ко мне. Я жил у нее на полном пансионе в течение почти пяти лет. Но сейчас я устал как собака. Завтра мы идем в баню, приводить себя в порядок перед Рождеством! Нам всем это чертовски необходимо, потому что с этой экономией воды на дворе не очень-то помоешься. Так что в следующий раз я вернусь к дневнику уже в рождественские дни.

Военное Рождество, Поникау, 24 декабря 1944 г.

Наступило Рождество, самый большой семейный праздник. А я в первый раз в своей жизни встречаю этот праздник не дома, без своих родителей, братьев и сестер. У нас теперь нет возможности спеть вместе рождественские песни, вместе отправиться в церковь по заснеженному селу, навещать в эти праздничные дни своих родственников, подъезжая к их домам на больших санях, запряженных лошадьми.

Иногда мне в свободное время приходили на ум мысли: что оно будет на этот раз представлять собой, это Рождество вдали от дома? Поскольку на 23 декабря был запланирован праздничный вечер, мы часто в свое свободное время, а порой и в служебное, устраивали репетиции. Среди актеров был и я, хотя лучше сказать, что среди участников. В первой части представления как певец, во второй части — один из участников веселого скетча на мотивы службы, а под конец еще и суфлер на представлении «Крумме Ланке».

В тот же день 23 декабря мы попросили не задействовать по службе участников представления, нам ведь было нужно подготовить зал для праздника. Утром в пять часов сыграли побудку, затем мы вытащили из зала все наши набитые сеном мешки, на которых спали. После того как мы сдали все наши личные вещи в каптерку, в зале были установлены длинные обеденные столы. В одном углу зала около сцены установили громадную елку, в другом углу — знамя.

Мы порадовались, когда все эти хлопоты подошли к концу, то есть когда все было готово к праздничному обеду со скатертями и со всеми столовыми приборами. Но в завершение всего нам еще пришлось начистить картошки, поскольку к столу были приглашены еще и девушки, отбывающие трудовую повинность в лагере, и хозяева квартиры, в которой жил начальник наших курсов.

Праздник начался, как водится, с серьезных моментов: наши ребята прочитали несколько подходящих случаю стихотворений, в промежутках между ними девушки исполнили несколько песен (и после этого, к сожалению, были отправлены в свой лагерь). Лейтенант Бакель произнес длиннющую и скучнейшую рождественскую речь, явно передранную из «Рейха». После этого выступление шефа. Разумеется, это было современное выступление. В основу его речи было положено почитание света. Но, по моему мнению, его выступление не имело ничего общего с сутью этого праздника. Для меня рождение Христа — суть и центральное событие рождественских празднеств. В своем последнем письме мама еще раз напомнила мне, что я должен искать себе опору в Слове Христовом.

Но для раздумий подобного рода времени оставалось очень мало. Как только шеф закончил, мы, по нашему солдатскому обычаю, навалились на еду. Это был картофельный салат с копченым мясом, жестким, как кожа. Тем не менее мы набили себе животы до отказа.

А затем началась художественная часть. Ее основными участниками стали наши ребята из роты будущих реактивных минометчиков. Мы, разумеется, понимали, что то, что мы здесь подготовили, просто веселый капустник, но никак не рождественский вечер. Однако что мы могли сделать? Да и первая часть с пустыми речами была в достаточной мере скучной. Успех пришел к нам по праву, поскольку народ был в восторге. А мы только и хотели достичь этого, и ничего больше. Так много никто из нас давно уже не смеялся.