Читать книгу "Очарование страсти - Джейн Арбор"

— Я вам сказала. Потому что она была близка к отчаянию — и мне стало так жаль ее, — просто ответила Лин.

Он выпрямился и повернулся к ней, оказавшись рядом, но чуть сзади нее. К ее изумлению, его рука легла на ее плечо, чуть заметно сжав его. Он сказал:

— Наверное, мне нужно предупредить вас, что вы никогда не должны позволять своему чувству жалости лишать вас способности к трезвой оценке.

Она ничего не говорила и не двигалась. Как она желала сейчас, чтобы время остановилось, и боялась спугнуть его, шевельнувшись. Когда она все-таки повернула к нему голову, то увидела, что они стоят так близко, что накрахмаленная складка ее вуали даже задела его по губам при этом движении. Ей хотелось, чтобы это мгновение не кончалось, чтобы еще немного продлилось очарование этого момента…

— Я понимаю, что сестра не может позволить себе быть сентиментальной, — спокойно сказала она.

— Я рад. Потому что мне кажется, что вы несете свою храбрость, как знамя, Лин Эсолл. И я не знаю, всегда ли вам в этом сопутствует житейская мудрость!

Она удивленно и непонимающе глядела на него. Он кивнул в сторону стола.

— Вы должны простить меня, — сказал он, — но пока вас здесь не было, я не мог не видеть этого конверта с адресом и даже нескольких строчек вашего письма. Разумеется, я понимаю, что не имею никакого права воспользоваться тем, что я узнал. Но память подсказывает мне, что Гарстон — это тот человек, который нарушил свое обручальное обещание. Вот поэтому я и сомневаюсь в вашей мудрости, узнав о возобновлении отношений с ним, если вы именно это намеревались сделать.

Чтобы выиграть время, Лин взяла свое письмо к Перри, сложила его и положила в конверт. Она не подумала, что это молчаливое действие показалось ему немым упреком за его вмешательство. Она колебалась, зная, что могла бы успокоить весь его страх за нее, дав ему прочитать все свое письмо, в котором она писала о Герде и о том, что с радостью услышала весть о его женитьбе. Но гордость и застенчивость удержали ее; она колебалась слишком долго и сразу поняла это, когда он снова заговорил.

— Вы должны уяснить, — сказал он холодно, — что это не мое дело. Но как все-таки неохотно женщины расстаются со своими эмоциональными переживаниями — даже когда они мертвы!

Ее больно задело презрение, звучавшее в его тоне, и ей захотелось оправдаться. Но он уже повернулся к двери, больше ничего не сказав. Прежде чем выйти, он бросил, не оборачиваясь:

— Коль скоро для вас это так важно, можете передать Еве, что я услышал сегодня от ее врача. Он вполне удовлетворен результатами своих наблюдений, которые он считал совершенно необходимым провести над ней, прежде чем позволить ей надеяться или, наоборот, опасаться. Теперь он вскоре назначит ей операцию, но она не серьезная, и, что касается ее певческого голоса, все будет хорошо.

— О, как я рада! — вырвалось у Лин. — Но только я не могу ей это сказать. Вы сами должны!

Короткая пауза. Потом он спросил:

— Вы сами этого хотите?

Она наклонила голову в знак согласия, хотя он не смотрел на нее.

— Да, пожалуйста, — ответила она.

Казалось, одним этим словом она навсегда отсылала его к Еве. Она почувствовала, что не хочет слушать свой внутренний голос, который издевательски спрашивал у нее: «Но разве у тебя самой была власть удержать его?»

Глава 10

На следующей неделе на больницу обрушилась эпидемия гриппа, принеся с собой огромное количество работы. Лин даже не заметила, что она еще не получила ответа на свое письмо к Перри.

Вначале появилось только несколько заболевших, но затем грипп охватил чуть ли не все палаты. Несмотря на все меры предосторожности, одна сестра за другой сваливались с температурой, и их приходилось укладывать в постель, а их работу делить между оставшимся персоналом.

Эпидемия не щадила ни санитаров, ни поваров, ни врачей. Для того чтобы избежать лишней инфекции, проводились только самые неотложные операции, и, так как болели даже терапевты и штатные хирурги, частенько можно было видеть консультантов, работающих за своих коллег и делающих за них обходы палат.

К счастью, и Лин и Пэтси пока были на своем посту. Каждый вечер они сходились в комнате отдыха, вымотанные, но пока еще в несокрушимом здравии, и рассказывали про всякие случаи, произошедшие за длинный тяжелый день.

— Когда я уйду с этой работы, я, наверное, переквалифицируюсь в хорошего, пусть и незатейливого, повара, — смеялась как-то вечером Лин. — Знаешь, сегодня из кухни прислали обеды больным с просьбой доварить у нас в блоке. Я подумала, что, пожалуй, это мой шанс. Но то ли еще будет!

Пэтси положила ноги на соседний стул.

— Вот именно, это еще ничего!.. Мы уже несколько дней сами готовим для отдельных палат. А сегодня я чуть не на четвереньках скоблила и мыла своими нежными руками всю дезинфекционную. У нас даже уборщицы нет. — Потом она как-то мечтательно сказала: — Знаешь, что странно, Лин? Казалось бы, вокруг все болеют, мучаются, страдают — но мне почему-то так хорошо!..

— Мне тоже, — сказала Лин. — По-моему, дело в том, что это ощущение, что мы нужны другим, как-то подхлестывает. Когда знаешь, что, несмотря на усталость, ты, оказывается, можешь сделать и эту работу, и еще одну, а потом еще и еще, и чувствуешь при этом, что ты не сдалась!

— Странно, то же самое нынче говорил и Том, — заметила Пэтси. — Он мне сказал, что в последние дни он получил такой ценный опыт, работая со всеми больными, не только своими, какого у него не могло быть и за целый год нормальной работы. Лин… — Пэтси замолчала, внимательно глядя на подругу. — А ты знаешь, что Том собирается ехать работать за границу?

— Нет, — удивленно сказала Лин.

— Разве он не говорил тебе?

— Нет. Но ведь в последнее время мы редко виделись. — Лин знала, что ее слова звучат уклончиво.

— Да, он так и сказал, — сухо ответила Пэтси. — Вы что, поссорились, Лин, а?

— Нет, мы все еще друзья, я надеюсь, хотя теперь нам очень трудно встречаться. Видишь ли, он мне сделал предложение, но я отказала.

Пэтси медленно сказала:

— Что ж, не буду притворяться, что я этого не знала. Но лучше бы ты согласилась, Лин. Он такой чудный человек и только о тебе и думает.

— Я знаю, что он замечательный; но если он женится, он заслуживает того, чтобы его так же крепко любили в ответ, — серьезно сказала Лин. — А я не люблю его так… ну, как ты любишь своего Майкла, Пэтси.

— Но теперь, когда ты больше не думаешь о Перри, разве не может развиться любовь к Тому? — спросила Пэтси без особой уверенности.

Лин покачала головой. В этот момент с опозданием прозвучал гонг, зовущий к ужину, и разговор прекратился сам. Она чувствовала облегчение оттого, что Том был верен своему обещанию и не выдал Пэтси секрета ее любви к Уорнеру. Она была бесконечно благодарна ему за его твердость.