Читать книгу "Смерть предпочитает блондинок - Вероника Рыбакова"

— Понятно. Да нет, тут вообще классно. Мне очень нравится. А Компот чем занимается?

— Компот? Он работает в такой фирме, которая плазмы продает, ну и кронштейны к ним, подставки, всякую фигню. У него зарплата и процент. Хорошо зарабатывает, и вообще он заговорит кого хочешь.

— Понятно. А Шакал что, так и ходит в институт с ирокезом?

— Ну нет, это он на праздник постарался. Вообще Шакал учится дай бог как: соображалка у него работает. Не скажу, что все на пятерки сдает, но учится нормально.

— А трудно учиться в вашем Бауманском?

Диман только хмыкнул и поддернул пальцем кончик носа Маши.

— Трудно было на первом курсе. А мы уже на втором. Кто с первого не полетел — дальше уже не трудно. А на третьем, говорят, вообще легко.

Он сидел и моргал светлыми ресницами — кадыкастый, лапастый, забавный. Диман был готов отвечать на любые вопросы. И не думал распускать руки. Он подарил ей самую лучшую миху на свете.

— Врешь ты все, — сказала ему Маша, — в твоем институте учиться — это надо очень умным быть. Да и не только умным, а еще и пахать, как папа Карло. Это тебе не кронштейны продавать. Я-то знаю!

Диман приобнял ее и притянул к себе. Она приникла к его плечу, погладила его по спине и отстранилась, улыбаясь.

— Ты болтай с кем хочешь. Я не скучаю.

— Поболтай ты со мной, — попросил Диман.

— Давай, запросто. А о чем болтать будем?

— Ну, расскажи про себя еще что-нибудь.

— А чего рассказывать? Ты же все знаешь. Про Сочи знаешь. Про море знаешь. Про лестех знаешь. Ну, у меня есть брат Кирюшка, ему двенадцать. Ненавижу вредного клопа! А у тебя есть братья или сестры?

— Только двоюродные.

— Ну ладно, хочешь, расскажу тебе страшную тайну. У меня есть пистолет. Только не настоящий, а с пластиковыми пульками. Дома лежит.

— Зачем тебе?

— Так. Боюсь одного гада. Вернее, не боюсь. Но если он нападет на меня, ему не поздоровится. Вот для чего пистолет.

— А кто на тебя напасть-то хочет?

— Ну ладно. Тебе я все расскажу. У нас в подъезде женщина жила, Жанна. И вот приходит она один раз с работы и рассказывает, что ей в метро кто-то волосы отрезал — а у нее были длинные, чуть не до пояса. Она и не заметила ничего — в пальто была, а волосы заколкой подколоты.

— Ну-ну!

— И вот обрезал ей, значит, кто-то волосы, а потом я нашла ее с разбитой головой в ее квартире, и еще ее ограбили. Она в больнице сейчас.

— Ни фига себе!

— Ты слушай дальше. Мне тоже волосы отрезали в метро, когда я с работы ехала, в понедельник. Значит, меня тоже могут убить — вот этот самый маньяк, который напал на Жанну.

— А, так вот почему ты постриглась?

— Ну да. И тогда я нашла пистолет — у одной девочки знакомой попросила, только сюда, в клуб, я не взяла его — и теперь буду бояться одна домой возвращаться.

— Правда, что ли? Вот жуть-то, — встревожился Диман. — И что, не нашли никого?

— Да там вроде ищут, только никого пока не поймали. Вот такие дела.

— Ни фига ж себе. Не врешь? — спросил Диман Машу, хотя по глазам видел, что она не врет. — Тогда тебе одной вообще ходить нельзя, пока его не поймают.

— Можно, и с пистолетом мне не так страшно, — возразила Маша.

— Провожу, даже не загоняйся, — пообещал Диман. — Не вопрос, прямо до самой двери. Вот сволочи, маньяки подлые! Развелось всякой грязи в Москве, — добавил он невесело.

— Там один мент, ну он не совсем мент, а охрана компании, где Жанна работала, он говорит, что это не маньяк, а так, подстава, закос под маньяка. Говорит, что Жанну просто ограбили из-за денег, драгоценности у нее тоже были. А у меня ничего такого нет. Не бойся ты так.

— Да я не боюсь.

— Вот и не бойся.

— Хочешь, у стойки посидим? Ты чего-нибудь выпьешь?

— Я не пью. Мне за один вечер бокальчик пива маленький, и хватит.

— Я тоже вообще-то не пью. Но так, иногда — как сегодня, для настроения.

— Что, с настроением проблемы? — засмеялась Маша. — Я тебя загрузила, да?

— Да нет, чепуха. — Он снова взял ее за руку. — Хочешь, потанцуем?

Глава 35

Он встретил ее у отеля после работы на машине. В салоне ее ждал громадный дизайнерский букет из разноцветных нежных цветов, завернутый в хрустящую цветную бумагу. Она поцеловала его в щеку. Поблагодарила, переложила букет на заднее сиденье.

— Подарок тебя дома ждет, — сказал он.

Он хотел бы сходить с нею куда-нибудь в ресторан или в хороший клуб, но было поздновато, и она выглядела усталой.

Она покрутилась на сиденье рядом с ним и устроилась. Настроение, судя по всему, у нее было не ахти.

— Устала? — спросил он.

— Конечно, устала, весь день на ногах. Народ валом валил с утра. Еле закрылись.

— Как твои продажи?

— Напродавали всякого. Хоть будет какая-то зарплата! А потом опять месяцами — только сиди да води экскурсии.

Она зажгла свет над собой и принялась рассматривать глянцевый журнал. Она часто просила журналы в магазинчике «Новости», где продавалась пресса всех стран мира, — просто посмотреть, потому что иначе за день можно было умереть от скуки.

В магазине «Новости» работали два человека — молодая девушка Марина, которая постоянно и всем улыбалась, и женщина постарше, Маша, всегда аккуратненькая и собранная. Улыбчивая Марина однажды очень понравилась Мише Большому, одному из хозяев «Солейль», и он взял ее работать в один из своих магазинов, где упорная Марина скоро стала менеджером.

У Марины был хороший английский, действительно милая и веселая улыбка. Марина родилась в Баку и, как все русские южанки, отличалась от столичных девчонок: за ней не было мамы и папы, которые помогли бы в любой жизненной коллизии, а потому рассчитывать можно было лишь на себя — на свою волю к жизни и свое трудолюбие.

Марину взяли, устроили, Марина теперь была в шоколаде. А в магазине «Новости» появилась новая продавщица — темноволосая невысокая женщина, имени которой она пока не знала.

В «Солейль» все было по-прежнему и никого нового там не появилось. Вчера она попросила Наташу спросить о Жанне. Наташа сообщила что-то невразумительное — что Вика точно не знает, но кажется, Жанна уехала домой, к сыну.

— В отеле про Жанну вообще ничего не говорят, — сообщила она ему. — Похоже на то, что всю эту историю просто замяли, чтобы не было лишнего шума.

— Зря беспокоишься, никто ничего не будет узнавать. Можешь вообще забыть о ней. Она в больнице, если поправится, то не скоро, пришлют другого человека работать. Вот и все.