Читать книгу "А может, это любовь? - Рейчел Гибсон"

Она засмеялась и отхлебнула еще вина. Иногда Кевин бывал таким же недалеким, как и его друзья, но с ней он вел себя по-другому. Она не понимала, каким образом ему удавалось совмещать в себе две эти грани. Его прямота, откровенность и веселые шуточки почти помогли ей забыть мужчину, стоявшего в другом конце гостиной, и ту причину, которая ее сюда привела.

— Так, значит, ты говоришь мне правду только потому, что у нас с тобой никогда не будет сексуальных отношений?

— Совершенно верно.

— А если бы ты думал, что такой шанс есть, то ты бы мне лгал?

— Напропалую!

— И по-твоему, таковы все мужчины?

— Безусловно. Если ты мне не веришь, спроси у своего приятеля. — Он убрал руку с ее плеча.

— О чем именно надо меня спросить?

Габриэль обернулась и посмотрела в задумчивые глаза Джо.

У нее все свело внутри, и она попыталась убедить себя в том, что это из-за тоста. Ей не хотелось даже думать о том, что, помимо сытной еды, возможна какая-то иная причина.

— Да так, ни о чем.

— Габриэль не верит, что мужчины лгут женщинам, чтобы затащить их в постель, — пояснил Кевин.

— Я сказала: не все мужчины, — уточнила она. Джо взглянул на Кевина, потом опять на Габриэль. Его рука скользнула к ее пояснице.

— Это вопрос-ловушка, да? Что бы я ни ответил, все равно останусь в дураках.

По спине ее пробежала теплая волна, и она высвободилась из его объятий, напуганная теми сильными ощущениями, которые вызывал в ней этот мужчина.

— Похоже, ты и так остался в дураках. Наверное, тебе надо уделять побольше внимания Габриэль и поменьше — Нэнси, — посоветовал Кевин, взглянув на Габриэль и ошибочно приняв ее поведение за ревность. На самом деле, конечно, никакой ревности не было.

— Габриэль знает, что ей нечего волноваться насчет других женщин. — Он взял у нее рюмку с вином и поставил на столик. — Мне очень нравится родинка у нее на бедре, с внутренней стороны. — Он поднес руку девушки к своим губами и поцеловал пальцы. — Можно даже сказать, что я от нее без ума.

Он смотрел на нее поверх тыльной стороны ее ладони. Пальцы Габриэль дрожали. Она пыталась вспомнить, есть ли у, нее эта родинка, и не могла.

— Ты сыта? — спросил он, уткнувшись губами ей в руку.

— Что? — Он в самом деле спрашивает про еду? — А, да, сыта.

— Тогда поедем домой? — Она медленно кивнула.

— Вы уже уходите? — спросил Кевин.

— Сегодня месячный юбилей нашего знакомства, — объяснил Джо, не выпуская ее руки. — А я сентиментально отношусь к такого рода вещам. Давай попрощаемся и возьмем твою сумочку.

— Я сейчас вам ее принесу, — предложил Кевин.

— Спасибо, мы сами, — настоял Джо.

На то, чтобы попрощаться с друзьями Кевина, ушло около трех минут, и большую часть этого времени они пытались убедить Нэнси, что им действительно пора. Джо взял Габриэль за руку, и они вышли из комнаты. Если бы они были настоящей влюбленной парой, она положила бы голову ему на плечо, а он повернулся бы к ней и нежно поцеловал в щечку или шепнул ей на ушко что-нибудь ласковое. Но в Джо не было ничего нежного и ласкового, да и влюбленность их была наигранной. Габриэль удивлялась, почему никто из тех, кто на них смотрел, не видел фальши.

Теплое прикосновение его руки вызвало в ней острое физическое желание, но на этот раз ее разум и дух были под контролем. На всякий случай она оттолкнула руку Джо и отошла от него на несколько дюймов. Странно, что Кевин не видел подвоха в их отношениях.

Когда они выходили из комнаты, Кевин смотрел им вслед. Он видел, как Габриэль отпихнула руку Джо, и понял, что она чем-то расстроена. Но Кевин не сомневался, что ее приятель заставит ее забыть все обиды. Такие парни, как Джо, умели ладить с девушками. Даже будучи неудачниками, они получали от жизни все, что хотели. В отличие от него, Кевина. Ему приходилось брать желаемое самому.

Он оглядел своих молодых богатых гостей, которые угощались, пили его вино и отдыхали в его роскошном особняке. Его дом был полон чудесных картин, изящных предметов старины и произведений искусства. Из его окон открывался один из лучших видов на город, а это было недешевое удовольствие. Однако стоило ему взглянуть на такого парня, как Джо, и у него опять начинало сосать под ложечкой и пульсировать в висках: его снедало знакомое чувство голода. Сколько бы он не имел денег, модной одежды, шикарных домов, быстрых машин и красивых женщин, ему всегда было мало. Он хотел чувствовать себя особенным — не таким, как все остальные парни, что топчут эту планету. Он хотел перестать быть человеком-невидимкой. И это желание было ненасытным. Иногда он боялся, что никогда не сумеет удовлетворить его до конца.

— Стой здесь, — приказал Джо, как только они скрылись из поля зрения Кевина и его гостей. — Если кто-нибудь подойдет, говори громко и никого не впускай в эту комнату.

— Что ты собираешься делать? — спросила Габриэль, когда он юркнул в первую комнату, к которой они подошли. Не ответив, он тихо закрыл дверь, оставив ее одну в холле.

Девушка стояла, не смея пошевелиться и надеясь, что он не задержится слишком долго. Громкий стук ее сердца заглушал все остальные звуки. Она чувствовала себя шпионкой, только не очень опытной. Руки дрожали, а голову словно сковало обручем. Что и говорить, она не годилась на роль тайного агента. Где-то в глубине дома хлопнула дверь, и Габриэль подскочила, словно ей дали по голове прикладом Ружья. Она провела пальцами по волосам и несколько раз глубоко вдохнула. В конце концов, у нее не стальные нервы! Она взглянула на свои часы. Прошло только пять минут… самые долгие пять минут в ее жизни.

Когда Джо наконец появился, брови его были сдвинуты, а на лбу прорезалась глубокая морщина. По его безрадостному виду, а также по тому, что он не звал подкрепление и не бряцал наручниками, Габриэль поняла, что он ничего не нашел. Она немного успокоилась. Значит, теперь они уйдут. Джо сунул ей в руки ее сумку и шмыгнул через холл в другую комнату. Не успела за ним затвориться дверь, как она услышала его знакомую фразу:

— Пресвятая Дева Мария!

Габриэль похолодела. Он что-то нашел! Она прокралась в комнату и закрыла дверь, почти уверенная, что сейчас увидит на стене украденную картину Моне мистера Хилларда. Но то, что она на самом деле увидела, потрясло ее не меньше. Зеркала. Они были повсюду — на стенах, на дверцах гардеробной, на потолке. Посреди комнаты стояла круглая кровать, застеленная покрывалом из черно-белой овчины с большим восточным символом в центре. Здесь не было ни комодов, ни шкафчиков, ни тумбочек, которые ограничивали бы обзор в зеркалах. Возле арочного дверного проема, ведущего в ванную, стоял небольшой столик, а на нем — шахматы из слоновой кости. Даже издалека, с расстояния в полширины комнаты, Габриэль заметила, что это старинные восточные шахматы и, что типично для того периода, обнаженные фигурки Не совсем анатомически пропорциональны. Ей показалось, что она попала в спальню особняка из «Плейбоя».