Читать книгу "Батальон крови - Виталий Лиходед"

— За Яшку я как раз спокоен. Он ничего не скажет, сам какую-нибудь историю придумает не хуже. Он знает, что рассказывать о разведке правду иногда опасно.

К штабу приехала машина с врачом. К этому времени рука Николая висела как плеть. Он пытался ее привязать, но, видимо, сильная боль мешала. Его сразу увезли в госпиталь, а остальные, выпив спирта, согрелись и поели. Старшина с солдатами принесли им котелки с кашей и целую канистру спирта. Савчук подумал, что, возможно, у кого-то отморожены ноги и руки. Разведчики пришли скрюченные, больные и, конечно, уставшие. Старшина хотел растереть им отмороженные места, но увидел, что после выпитой дозы все согрелись и отошли от холода.

Через час разведчики ушли в свой дом. Перед этим Григорий доложил в штаб о возвращении группы и выполнении задания.

Комбат вместе с комдивом «обмывал» его генеральские погоны. Он хоть и выпивал с остальными, но все время думал, что могло задержать ребят. Узнав, что разведчики вернулись, он сразу покинул штаб и приехал в батальон. Шофер комдива, довез его и сразу вернулся.

Увидев спящего на диване Григория, он не стал его будить и отправился в дом к разведчикам. Все уже легли спать, но Воувка встал, вышел из дома и в двух словах объяснил комбату ситуацию. Пообещал утром все рассказать подробно. Главное — что задание выполнено — Киселев услышал. Воувка уже расслабился и выпитый спирт сильно ударил по его уставшему и замерзшему телу. Он не стал вдаваться в подробности, но предупредил, что Яшка еще не дошел. Попросил комбата, чтобы тот, рассказал отставшему разведчику о выполнении задания.

— Он, молодец, остался нас прикрыть. Мы нарвались на машину с фрицами, вот он и задержался. Немцы обстреляли группу, англичанин погиб. Яшка их задержал, дал возможность нам уйти, — произнес Воувка и сразу ушел в дом.

Комбат понял: что-то здесь не то. Он не стал допытываться, решил отложить это дело до утра. Сам дошел к радисткам и попросил их связаться со штабом дивизии. Доложил о выполнении задания и возвращении группы. Дежурный офицер все записал и пообещал, как только комдив проснется, отдать ему это донесение.

Утром принесли Яшку. Все радостные встречали его и смеялись. Разведчики, узнав о возвращении товарища, прибежали в штаб. Всех удивило — Яшка был пьян. Он что-то невменяемо лепетал и никто не мог разобрать о чем он говорит. Его уложили спать в доме разведчиков, а остальные, стали готовиться к Новом году.

Радист Михайлов, узнав, где готовится праздник, сразу отправился туда.

Для встречи Нового года оборудовали большой сарай. Три дня до этого из него выносили сено и доски, подметали пол и лишь после этого поставили ёлку.

С ёлкой случилась отдельная история. Старшина присмотрел красивую голубую ёлочку у одного из немецких домов. Тридцатого числа, за день до праздника, он взял топорик и спокойно пошел рубить ее. Три старых немки встали стеной: они готовы были погибнуть за эту зеленую красавицу, а старшина разозлился и назло, хотел срубить именно ее. Компромисс нашли только к вечеру. Два бойца, крымчане, предложили пересадить ее на время праздника в бочку. Немки согласились и уже тридцать первого солдаты принесли в большой сарай ёлку, пересаженную в бочку. А когда пришел Григорий, все спорили, как наряжать зеленую красавицу.

Березкина пыталась наложить на ёлку ваты:

— Посмотрите, как она на снег похожа, — доказывала девушка, но старшина возражал:

— От твоей ваты впечатление, как будто ее ранили! Ты еще гирлянды из бинтов сделай.

— А что и сделаю! Разукрашу их, будут разноцветные ленточки, — отвечала медсестра. Она хотела показать, как оно будет выглядеть но, испачкав бинт красками, найденными у немцев, согласилась с Савчуком. Все бинты даже голубые смотрелись страшно — особенно розовые. Юлька хотела, чтобы был красный цвет — символ знамени. Она сделала его и когда показала, сама поняла, что для праздника это не годится. Розовый бинт напоминал о войне: казалось, что его сняли с раненного, который долго лежал в мокром снегу. Девушка сложила свои бинты и вату в сумку и немного обидевшись, села в стороне на лавку.

— Иди, будешь звездочки вырезать, — в знак примирения предложил старшина. Юлька с радостью вернулась к ёлке и продолжила это удовольствие.

В сарай пришел ротный Ваня и принес пулеметные ленты.

— Еще один, — отозвался о нем старшина.

— А что, мы как-то раз лентами ёлку украшали, а потом из этих патронов по врагу стреляли, — оправдываясь ответил Ваня.

— Ага, сейчас ленту крест-накрест перекинем, к нижним веткам гранаты привяжем, и получится у нас боевой матрос — Елкин, — серьезным тоном произнес Савчук. — Нет, товарищ старший лейтенант, становитесь рядом с Березкиной и помогайте ей звездочки вырезать.

Ваня вздохнул, бросил ленты от пулемета на лавку и, встав рядом с Юлькой, стал рассматривать разноцветную бумагу, вырванную из немецких журналов.

К шести вечера ёлка красовалась в центре сарая. Все разбежались готовиться. Григорий тоже вернулся в штаб. Комбат и Воувка сидели за столом и о чем-то серьезно говорили.

— Ну, как все нормально? — поинтересовался Григорий.

— О чем ты? — переспросил белорус.

— Ну… — он не успел ответить, его перебил комбат.

— Нормально, но ты обо всем забудь. Будут спрашивать отвечай: бежал, стрелял. Рацию оставил, где надо, в указанном месте, вторую осколки побили, бросил. Англичанина немцы на поле достали очередью и все. Понял?

— Так точно.

— А, Яшка сволочь, нажрался, — произнес Воувка. — Хорошо хоть дошел. Записку с позывными и частотой успел забрать из оставленной рации, обошел всех немцев и там же, где и мы залег, а фашисты пить шнапс начали, видать с собой привезли, праздник отмечали. У них двадцать пятого Рождество — вот они и отметили его. Один из них, — как Яшка рассказал, — со злости бросил в рощу почти целую бутылку. Он естественно дополз за ней, а дальше уснул в ста метрах от наших позиций. Шел-шел и лег поспать — гад! Хорошо ребята заметили, а то бы было ему — «по первое число». Главное, как дошел не помнит. Перестрелки не было, мы бы услышали, как через немцев проскочил, непонятно?

— Пьяному море по колено. Прирожденный разведчик, вот и дошел. Так, забыли, разобрались, его обо всем предупредили. Можем праздновать спокойно. Ты, Гриш, к празднику-то готов? — поинтересовался комбат

— Пришел собираться. Сейчас все почищу, приведу в порядок и пойду в клуб.

— Какой клуб? — удивился комбат.

— Да там, сарай большой. Ребята свои печки поставили, все убрали. Решили танцы устроить. К нам тут один танкист-гармонист обещался прийти. У него здорово получается. И поет и играет хорошо. Еще патефон трофейный приготовили.

— А пластинки где взяли?

— У девчонок-радисток. У них откуда-то пластинок много. Я ж сам удивился?

— Ну, хорошо, собирайся. И ты тоже иди, готовься, — предложил Воувке комбат. — А как только Яшка проспится, ты с ним еще разок поговори, чтоб не забыл.