Читать книгу "Облачные замки - Майкл Роэн"

Что подумал о нас охранник, проверявший документы, я даже представить себе не могу – особенно о Джипе, как всегда одетом в бушлат и тельняшку и едва ли не прыгавшем в возбуждении от предстоящего полета. Хорошо еще, что не надо было заморачиваться с паспортами – его и Катикин документы наверняка произвели бы на охранника весьма сильное впечатление. Но, хорошо зная меня, он без волокиты пропустил нас в отсеки, где заправлялась топливом суровая техника последних моделей. В такое позднее время со взлетными полосами и площадками проблем не было, и, как только разрешили полет, мы заняли места в кабине моего вертолета. Катика, заслышав шум двигателя, выругалась от удивления, затем сдавленно вскрикнула и откинулась на спинку сиденья, едва мы оторвались. Затем она покрепче прижала к ушам наушники и снова прикрыла глаза. Джип напрягся, но его длинные белые зубы сверкали в улыбке – довольно натянутой, но все же улыбке. Мне невольно передалось его восхищение, подобное моим возбуждению и восторгу, которые я испытывал, выходя с Джипом в море, когда бриз со стороны восхода наполнял наши паруса.

Он тронул меня за рукав и показал вперед и вверх; я посмотрел, ожидая, как всегда, увидеть архипелаг. Но порывистый ветер разгонял облака, чтобы обнажить огромную луну. Обрывки низких облаков, которые мы вспарывали, как потрепанные штормом паруса разлетались в стороны, а мы рыскали среди них, как рыщет акула в стайке серебристых рыбок, молниеносно скользя из лунного света в туман и обратно. Я направил крохотную раскачивающуюся машину на запад, изо всех сил стараясь следовать восторженным указаниям Джипа, и на горизонте увидел стальной блеск открытого моря.

Джип постоянно норовил подскочить в своем кресле и высунуться из иллюминатора, но когда взглянул на индикатор скорости, то слегка побледнел. Он указывал мне направление полета, причем указывал с той же беззаботной уверенностью, которая была присуща ему на корабле, поразительными извилистыми и ломкими зигзагами то выводя вертолет из облаков, то снова заводя в них. Я в этом никакого смысла не видел, но на береговых радарах мы, должно быть, оставили знатные криптографические загогулины.

– Ты уверен, что сумеешь ее найти? – прокричал я в интерком[59], тревожно посматривая на индикатор топлива.

Он махнул рукой куда-то вперед:

– Она всего-то в неделе отсюда, если не сбиваться с курса. Не пропусти! Из Закинтоса в Гиперборею через Геркулесовы столбы и Фолкстон – там Молл мне весточку оставляла. Возьми немного севернее, кстати. И скажи, есть радар в этой мышеловке?

У меня был радар, но для несколько другой манеры передвижения. Я опустился настолько близко к воде, насколько осмелился: пролетая над этими, такими одинаковыми, волнами, приходилось нет-нет да и поглядывать на линию горизонта, в противном случае можно было нечаянно в эти волны спикировать – и не заметить как На экране радара отображалось удивительное множество различных объектов; некоторые из них, подобно призракам, вздымались прямо из пучины морской. Однако Джипу хватило какой-то секунды, чтобы выбрать один-единственный.

– Давай-ка сюда, – скомандовал он, и мне в голову не пришло усомниться.

По крайней мере до тех пор, пока этот объект не предстал перед нашими глазами. Сначала я был уверен, что это спина кита, низкая, темная, поблескивающая влажной кожей в лучах лунного света. Затем, когда мы спикировали еще ниже, он стал походить на некое странное стофутовое морское чудовище, ползущее по сверкающей поверхности моря и перебирающее целой кучей стройных ножек, которые шевелились по обе стороны панциря.

– Джип, что за дьявольщина? – закричал я в интерком. – Что это за чудище морское?

Он рассказывал мне раньше всякие жуткие истории о живых островах, на чьих широких спинах моряки могли высадиться и развести костер, но тут чудовище начинало погружаться под воду и затягивало их в пучину. Разумеется, все это лишь мифологические байки, но и мы находились, как-никак, на Спирали.

– Сделай круг и погляди! – прокричал он в ответ. – Думаю, мы сможем тут приземлиться, а?

Я нервно сглотнул:

– Ты шутишь, да?

Но когда я отвел назад рычаг управления и мы стали резко снижаться, я убедился, что панцирь чудища абсолютно плоский. Вернее, это была палуба, широкая и прямая, без лееров или планшира, очень смахивавшая на недоразвитую палубу авианосца. И палуба эта была покрыта наборным паркетом из красного дерева; да и вся посудина была деревянной. Она рассекала волны, легко и воздушно прыгая по ним, что заставляло смотреть на нее скорее как на нечто одушевленное, нежели как на творение рук человеческих. И не ножки я видел, а весла, которые двигались с легкой силой и безупречной координацией. Эта штука была гигантской триремой.[60]

Джип продолжал тем временем призывать меня к посадке. Ни одно из ругательств, которые приходили мне на ум, не казалось достаточно крепким, поэтому я прикусил губу и мрачно сосредоточился на том, чтобы выровнять машину и пристроиться рядом с судном, подобрав необходимую для этого скорость. Когда мы подлетели достаточно близко, весла стали действовать чуть менее согласованно, а затем и вовсе перепутались, так что одно переломилось, как соломинка.

– Полагаю, нас тут не станут встречать с распростертыми объятиями! – крикнул я.

– Они вполне способны и на что-нибудь похуже, – согласился Джип. – Но ты собираешься садиться или так и будешь вилять, пока бензин не кончится?

Я застонал и отвел джойстик немного в сторону, ослабил рычаг управления и развернул хвостовой винт так, чтобы мы пошли вниз. Мы зависли над палубой, слегка раскачиваясь. Выдержит она или нет? Покуда я высматривал подходящее место для посадки, Джип нетерпеливо запыхтел и отстегнул ремень безопасности, затем внезапно распахнул дверь, выскользнул на лыжное шасси и спрыгнул вниз, приземлившись на палубу легко, как лягушка, будто он всю жизнь только этим и занимался. Он громко топнул, поднял сразу оба больших пальца и поспешил отойти в сторону, скрестив руки над головой, когда я перекрыл дроссель и стал снижаться. Палуба тревожно затрещала, но выдержала. Джип выпрямился, и тут на палубе появилась группа встречающих в составе лысого коротышки в тунике и сандалиях, который вылез из люка и засеменил к нам, размахивая руками. В одной руке он держал лук.

– Bшггес пфф! – завопил он, мимикой добавляя грубости своему приветственному слову, но кто стал бы его винить за это? Он проигнорировал мой красноречивый взмах, и от ветра, поднимаемого замедляющими движение винтами, стал еще более лысым – от самой шеи. Затем он отскочил, и тут же позади него возникла другая прыгающая фигура, на целую голову выше его – и на какую голову! – с длинными светлыми кудрями, ниспадавшими на спину подобно золотистой пене устремившегося вниз потока Плечи этого встречающего были не уже моих, но эту фигуру, исполненную кошачьего изящества, невозможно было спутать ни с кем. То же самое можно сказать и о мече, висевшем на золотом поясе и вздрагивавшем при каждом движении его владельца. Я вывалился из машины, проскочил мимо все еще не затихших винтов и побежал ей навстречу.