Читать книгу "Скверна - Сергей Малицкий"

– Лекари мы, – сказал за Фламму Алиус. – Смею надеяться, что хорошие. И вправду хотим убраться подальше от войн и бед. Думаем, дойти до крепости Мом в устье Нану, затем подняться по реке до Аммы. Вроде бы в Северной Лаэте нужны врачи?

– Ага, – скривился хозяин. – Значит, по рабской тропе до рабского царства перед самой осенью? Четыре тысячи лиг? Через антский разбой, метели, гнус, диких зверей, льды, цингу и без особого багажа и тысячи охранников? И к тому же ты, парень, судя по роже, лаэт, жена твоя вроде как руфка, не чистая, правда, и никто из вас ни разу не даку с острым мечом и с волчьей головой. Что я могу сказать, путнички? Если вы такие же лекари, как ходоки, то я и занозу вам вытащить не дам.

– А шею вправить? – поинтересовался Алиус. – Направо со скрипом, а налево всем телом? Суставы смазать? Левая рука-то выше плеча не поднимается уже? А левая нога опухает к вечеру, в башмак не влезает? Давно не бегал, как мальчишка?

– Давно, – усмехнулась Фламма, взглянув на оторопевшего хозяина. – Но бегать не бегать, а ковылять приходится. За ночь до ветру с десяток раз встает. Сейчас еще ничего, а что будет зимой? Да и то ладно, а жжение в горле и боль в печени после жирного? А голова трещит к перемене погоды так, что рыбаки приходят о штормах справиться?

– Так вы не только от болезней… – восхищенно прошептал хозяин, – вы никак и от старости лечите?

– От старости вряд ли, – рассмеялся Алиус, – а от глупости случается. Да и какая старость? Сколько тебе, хозяин? Ты же лет на шесть меня старше! Сорок два? Сорок четыре?

– Сорок три, – прикусил жирную губу вал.

– Сорок три… – покачала головой Фламма. – Мозги уже есть, силы еще есть. Опыта, чтобы дерьмо перешагивать да золото в грязи замечать, выше крыши. Жизнь только начинается. Знаешь, хозяин, почему даку и дакиты живут дольше людей?

– Потому что им больше положено? – почесал затылок хозяин.

– Того, кем положено, нет уже давно, – отрезал Алиус. – Потому что срок свой иначе числят. Так что кто кладет, тот и подбирает. Как думаешь, хозяин, стоят две недели со столом в твоем дворе, чтобы ты избавился от своих болячек и забегал, как мальчишка?

– Да хоть до весны оставайтесь! – воскликнул хозяин.

– Ну, до весны не до весны, а на пару недель останемся, – прищурился Алиус. – А что касается четырех тысяч лиг, так наш путь не на один год. И уж поверь нам, хозяин, если мы любого антского князька от болячек, подобных твоим, избавим, так он до самой Аммы опекать нас станет!

– Если только не посадит на золотую цепь, – цокнул языком хозяин.

– Что же, – пожал плечами Алиус. – Уйдем вместе с цепью, зато несколько лет горя знать не будем. А пока что, добрый человек, скинь-ка рубаху, ощупать да прослушать тебя надо. Да не косись на мою жену, она таких, как ты, сотнями латала и на ноги ставила.

Через неделю хозяин постоялого двора и в самом деле забегал, как молодой. Хотя поначалу и не понимал, зачем ему кроме снадобий нужно обходить ежеутренне с немалым весом на поясе весь Хатусс, да особым образом до скорого пота махать руками и ногами, но к концу второй недели втянулся. А уж сколько к концу второй недели было залечено и выдрано зубов, вправлено рук, ног, сломанных ребер и больных спин – и счету не поддавалось. Даже местный валский князек удостоил неожиданных лекарей визитом, пожаловался на одолевшую его под осень гнойную сыпь, благосклонно принял лечение и одарил пару особыми ярлыками с княжескими вензелями и сусальной оберткой. В конюшне появились две крепких северных кобылки, а мешки с припасами стали раздуваться и обратились седельными мешками. К концу второй недели, когда Фламма уже начала поговаривать, что надо бы задержаться в Хатуссе, тем более что и листва пожелтела на редких деревьях, и холодные дожди зарядили, Алиус загрустил. Сказал, что будь он так же умел и сведущ в болезнях, как теперь, двадцать лет назад, то его матушка жива была бы до сих пор, потому что болезнь ее он распознал только через много лет после того, как матушки не стало. И что отец его тоже мог бы жить, хотя и мучили его старые раны. И что сам он не княжеских родов, но отец его из далекой Лаэты, в которой служил старшим проездной башни в самом Бабалоне, и род его ничуть не моложе родов любого атерского королевского рода. А уж с тиморским родом даже и перекрещивался когда-то, поэтому и Алиус с Фламмой очень давняя, но родня. Тридцать лет назад его отец получил рану в схватке с разбойниками на перевале Бабалон, со службы за увечье и для сбережения пансиона был изгнан и отправился со знакомым купцом на север через пустыню Эдин-на-зу, древние бастионы Миту, города Кунук, Зеру, Саму, Бабу, Аштарак и другие вплоть до Тимора. Два года длился тяжелый путь. Отец по дороге умер, мать заболела, деньги почти кончились, а доказательств родства с тиморскими вельможами со смертью отца не осталось. Так и сгинул бы Алиус, если бы не стал бродяжничать и не наткнулся на угодника Сина.

– Ты к чему это сейчас рассказываешь? – не поняла Фламма. – Намекаешь на то, что долгие переходы вредят семейной жизни?

– Нет, – рассмеялся Алиус. – Это я рассказываю тебе о своем отце то, что обещал. А долгие переходы, может быть, легкости семейной жизни не добавляют, но иногда спасают жизни человеческие. Славы мы за эти две недели прихватили изрядно, да только что мы с нею будем делать, когда докатится она до свеев? Или ты думаешь, что Джофал, Слагсмал или Ути не сложат одно с другим?

– И что же нам остается? – нахмурилась Фламма, которая уже начала привыкать к валскому городку и его молчаливым обитателям.

– Дорога, – ответил Алиус. – Только больше никаких врачеваний и никакой славы. Хотя бы до места. На эту зиму нашего запаса хватит, а с весной будем осматриваться. Зимой и свеи плохие воины, посмотрим, чем все это кончится.

– Весной нас уже будет трое, – улыбнулась Фламма.

– Тем более, – сказал Алиус и объявил сборы.

Провожать лекарей, которые, наконец, вняли разумным советам и отказались идти на восток, а решили отправляться через прайдские королевства в Самсум, вышли не менее двух сотен горожан, добавляя к и так нелегкой поклаже стойких лошадок, подарки и подношения. Фламма плакала, а Алиус обещал всем горожанам вернуться, предполагая, что уже весной выполнит обещанное.

…К полудню Хатусс скрылся из глаз, к тому же зарядил мелкий снег, ранний даже для этих мест, и пара свернула с западной дороги на южную, а потом уже повернула и на горную восточную тропу. Именно по ней, вдали от холодного берега моря Хал и свейского пролива, за полторы недели Алиус и Фламма миновали черное звездное пепелище Этуту и вышли на окраину городка Киккула, в котором стоял суровый, но неказистый замок валского короля. Алиус тут же рассказал Фламме, что именно сестра этого правителя молодой девчонкой вышла замуж за правителя Бэдгалдингира, и по сей день зовется Ситула Рениссус, урожденная Керусса, Фламма закивала, вспоминая маленькую, но основательную седую царственную валку, но Алиус не дал спутнице отдыха, и тут же повлек ее на пустынный восточный тракт, с которого, не доходя до самого восточного валского городка Мины двадцати лиг, свернул к северу. Именно тут, на крутом берегу холодного свейского пролива, за полсотни лиг до начала антского моря Салму, пресного от впадающих в него рек, стояли, подобно черным зубам умершего великана, неприступные башни. Большая их часть была пуста, в некоторых еще жили отростки древних валских родов, но вокруг царило запустение. Редкие овчарни и можжевеловые заросли перемежались с пустырями и коптильными сараями, каждому из которых было никак не меньше ста лет. Как сказал Фламме Алиус, люди, которые жили в древних башнях, были так бедны, что даже помойки не накапливались у их жилищ.