Читать книгу "Тень Хранителя - Дэннис Фун"

— Ну ладно, — вздохнул Роун. — Давай предположим, что Друг существует на самом деле и все мифические божества тоже реальны, все они где-то живут. Что это для нас, по сути, меняет?

Лампи держал руки на переплете книги, будто хотел ее защитить.

— Может быть, они могут нам помочь. Ты говорил, что в видении тебе являлся бык, что его кровь исцеляла… куда ты пошел?

— Прости, мне нужно выспаться, — сказал Роун, — забыть на время и о Друге, и о Святом, и о братьях… обо всем.

— Только держи ночью меч поближе, — посоветовал ему Лампи. — На всякий случай.

— Он, Лампи, рядом со мной каждую ночь, — печально ответил Роун. — Я и припомнить не могу, когда без него спал.

Когда он вернулся в центральный зал шатра, ему показалось, что стены придвинулись ближе и нависли над ним. Ему тошно было, когда он распаковывал дорожный мешок, меч-секач в его руке казался живым. Во рту стоял привкус крови, он чувствовал ее запах. Вся боль его, все муки и ужас, которые довелось ему тут испытать, казалось, придавили его своей тяжестью.

Войдя в одну из спален, он упал на единственный предмет обстановки, лежавший на полу. Было такое ощущение, что на толстом шерстяном матрасе долго никто не спал. Отовсюду доносился легкий душок плесени. Должно быть, с самой смерти Святого здесь никто не жил, кроме привидений. Крыса сказала Роуну, что будущее его связано с братьями, с Другом или с теми и другим. Неужели Роун и впрямь отвергал возможность существования Друга только из-за Святого?

Лампи приходилось пускаться во все тяжкие, чтобы выжить. Он вынужден был отбросить предрассудки и научиться пользоваться всем, что было в его распоряжении. Если это мог сделать его друг, может быть, и Роуну следовало преодолеть предубеждения, связанные со всем, что касалось Святого?

Из всех слов, которые он знал, из всех совершенных им действий главным было выживание. От этого зависело все. По сравнению с этим все его проблемы с братьями и Другом казались сущей мелочью. Почему же ему понадобилось так много времени на то, чтобы это понять? Именно такие мысли бродили в голове Роуна, когда он положил руку на меч-секач и вскоре заснул.

* * *

Проснулся он за несколько мгновений до того, как вошел брат Волк. Роун мгновенно вскочил.

— Ну вот, — сказал Волк, — я рад, что ты уже проснулся и готов действовать. — Перешагнув через матрас, он вынул толстую черную накидку. — Пришло время поднимать на небо солнце.

Роун хотел было отказаться, но передумал.

— Подожди меня, пожалуйста, снаружи, — попросил он.

Волк улыбнулся, повернулся на каблуках и вышел.

Роун набросил накидку на плечи и надвинул на лоб капюшон, вспомнив силуэт Святого с рукой, оттягивающей тетиву зажженной стрелы, которую надо было выпустить в предрассветное небо. Он странно себя чувствовал, пробегая пальцами по грубой ткани и думая о том, что занял место Святого.

Зазвонили колокола, Роун вышел из оцепенения, и в этот момент к нему заглянул заспанный Лампи. Он тер пальцами глаза.

— Эти братья встают ни свет ни заря. Солнце еще даже не взошло… эй, это же надо! Тебе новый балахон выдали. Впечатляет!

— Можешь еще немного поспать, завтрак будет где-то через час.

— Зачем же мы тогда встали в такую рань?

— Солнце пора идти поднимать.

Лампи широко зевнул.

— Я как-то не подозревал, что для этого ему нужна твоя помощь. — Он уже собрался возвращаться к себе в спальню, но остановился: — Меч ты с собой берешь?

— Это запрещено.

— Тогда я с тобой пойду.

— Ты особенно не переживай. Там соберутся все братья. Если кто-то готовит мне какой-то неприятный сюрприз, там он будет выглядеть особенно глупо. Иди, покемарь еще немного.

— Ну, если ты настаиваешь… — сонно пробурчал Лампи и поплелся к своему ложу.

Роун прошел по длинному коридору шатра. У входа в еще не рассеявшейся ночной мгле его ждал брат Волк. Они вместе направились к границе лагеря. На самом высоком участке поляны, завершавшейся обрывом, Роун почувствовал, что Волк от него немного отстал. У самого обрыва бушевали порывы холодного ветра, задували под накидку. Ветер дул с такой силой, что юноша напрягся, пытаясь крепче держаться на ногах, и от этого ему показалось, что он стал выше. Настолько выше, чтобы стоять лицом к лицу с семьюдесятью четырьмя братьями, которые выстроились стройными рядами, одновременно дышали и все как один в упор смотрели на него.

Роун сам участвовал в этой церемонии каждое утро на протяжении года, и потому ему не надо было заранее запоминать действия, которые следовало совершать, и слова, которые надлежало произносить. Он должен был лишь принять решение о том, когда говорить и действовать. Ему подсказали это напряженное ожидание братьев, ритмичные звуки их слитого воедино дыхания и отблески света за горизонтом.

— Для нас он возносит солнце в небеса! — громко произнес Роун, подняв вверх кулак. — Для нас он приносит рассвет!

Все хранили молчание. Брат Волк протянул Роуну арбалет, и, как делал раньше Святой, Роун вставил в него стрелу, наконечник которой был обмотан тряпкой. Волк поднес факел, и Роун выпустил горящую стрелу в небеса. Зависнув на мгновение высоко над долиной, светившаяся стрела резко ушла вниз и исчезла из вида.

Теперь все с напряженным вниманием смотрели на горизонт. И именно в этот миг в том самом месте, куда долетела стрела, вынырнул первый луч солнца, рассеявший предрассветную мглу. Братьев охватило ликование. Через некоторое время Роун поднял руку, призывая всех угомониться. Он низко поклонился восходящему солнцу, потом повел всех обратно в лагерь.

За завтраком он сел за столик, за которым уже сидел Лампи. Братья, опасавшиеся заразиться смертельной болезнью, держались от него подальше, и рядом с ним было много свободных мест. Это вполне устраивало друзей, потому что так им было проще негромко говорить, не опасаясь посторонних ушей.

— Уж не знаю, как это у меня получилось, но… я только что поднял солнце.

— Меня это не удивляет, — ответил Лампи, накладывая себе в миску горячую кашу. Потом положил немного в рот и причмокнул. — Вполне приличная еда, — искренне сказал он и с силой наступил Роуну на ногу.

— Ты что, с печки упал? — сердито прошептал Роун.

— Да не забивай ты себе голову этой ерундой с подъемом солнца. — Лампи подмигнул, потом кивнул в сторону братьев Жало и Волка, которые уже поели и отодвинули тарелки в сторону. — Давай, наворачивай поскорее, а то они тебе доесть не дадут!

Но Роуну уже расхотелось есть — он с завистью смотрел на Лампи, за обе щеки уминавшего завтрак.

Подойдя к ним, Волк спросил:

— Ты уже готов, Роун из Негасимого Света?

— Мой адъютант тоже с нами пойдет, — сказал Роун, — если, конечно, быстро доест свою кашу.