Читать книгу "Тень Хранителя - Дэннис Фун"

Кто-то постучал в дверь — они замерли от неожиданности. Роун потянулся было за мечом, но не стал его брать, разглядев стоявшего в проходе худощавого юношу.

— Поваренок? — спросил Роун, подходя к нему. — Неужели это ты?

— А ты что, решил, что я привидение? — Поваренок протянул поднос с едой. — Я принес вам ужин.

— Ну как ты? — озабоченно спросил Роун.

Поваренок выглядел изможденным. Его водянистые глаза будто плавали в темных кругах, растянувшихся от бровей до скул и скрывавших истинный цвет его лица. Шея и подбородок были замотаны толстым шерстяным шарфом, а поверх одежды на нем были меха, в которых братья обычно занимались рисованием песком.

Поваренок скривился.

— Что ты имеешь в виду?

— Просто спросил, — пожал Роун плечами.

— Отлично. У меня все в порядке.

— Поваренок был моим первым другом, когда я сюда приехал, — объяснил Роун Лампи. — А когда я ушел…

— …меня должны были принести в жертву Другу, — закончил Поваренок фразу, ставя миски на низенький столик около костра. — Но Роун решил по-быстрому смотать удочки, и все переменилось. Мы, конечно, уже больше такие жертвы не приносим, а потому я все еще жив и все так же работаю на кухне. — Открыв большую миску, он положил в мисочки поменьше по большой порции жаркого. — А теперь ты вернулся, чтобы вести нас на битву с Городом. Я горжусь тобой, брат Роун.

Вдруг Поваренок судорожно забился в конвульсиях, половник выпал у него из руки на пол.

— Ой, простите меня, извините, это пальцы мои непослушные…

Голова его тряслась, упав на колени, он не переставая бормотал извинения и концом длинного шарфа собирал осколки и подтирал пол. Но когда Роун коснулся его руки, чтобы помочь ему подняться, Поваренок так сильно дернулся, что шарф соскочил у него с шеи, и друзья увидели набухшую за ухом огромную шишку величиной с кулак, покрасневшую и кровоточившую.

У Роуна волосы на голове встали дыбом. Два года назад Ворон вставил в шею Поваренка блокиратор, за счет чего паренек стал покорным и сам хотел, чтобы его принесли в жертву. А теперь никто понятия не имел о том, какое воздействие оказывало на него это устройство.

— Поваренок…

Судорожно схватив шарф и обмотав его вокруг шеи, Поваренок прикрыл рану и стал путано объяснять:

— Пророк сказал брату Ворону… чтобы он это снял. Но тот ему ответил, что не знает, как это сделать. Тогда брат Аспид попытался меня от этой штуки освободить… и, мне кажется, ему почти это удалось, но он не довел дело до конца, потому что решил, что это… меня убьет. Но он, наверное, что-то там сломал, потому что я… у меня с тех пор пропало хорошее настроение, и я перестал со всем соглашаться. А кожа вокруг все время нарывает и чешется. И временами голова у меня сильно кружится. Но сильной боли я не чувствую. Это Друг за мной присматривает. — Роун с Лампи, будто набрав в рот воды, смотрели, как Поваренок, все еще судорожно подергиваясь, пятился к выходу из шатра. — Миски оставьте у входа. Я позже приду и заберу их на кухню, Роун из Негасимого Света. — Он низко поклонился и исчез за порогом.

— «Он в ночь придет, тебя найдет и яд с собою принесет. Ты не всплакнешь — ты вдруг замрешь. Ведь лишний звук — и ты умрешь».

Роун в недоумении уставился на друга.

— Что это за стихи?

— Это предания сказителей. Здесь нет слова «блокиратор», но люди прекрасно понимают, о чем идет речь. Правда, такого я еще никогда не видел — ни у клириков, ни у их жертв. И в Городе мне такого видеть не доводилось.

— Ворон использовал блокираторы, но врачом он не был. А Поваренка должны были принести в жертву — ему не суждено было выжить.

— Думаешь, эта дрянь его убивает? — спросил Лампи.

— Похоже на то, а тебе так не кажется?

Печальные и усталые, они принялись за еду.

Отложив ложку в сторону, Роун раздраженно пробормотал:

— Друг. Это же надо, он надеется, что Друг его спасет!

Лампи оторвал глаза от миски.

— Может быть, это лучше, чем жить вообще без надежды?

— Надежды? — недоверчиво переспросил Роун. — Ведь Друга создал Святой, позаимствовав идею у древних. Какой же смысл возлагать на него надежды? — с неприязнью сказал Роун. — Хочешь посмотреть? Пойдем, я тебе кое-что покажу!

Он прошел по коридору в спальню, когда-то принадлежавшую Святому. Там все осталось точно так же, как запомнилось Роуну, — лишь шерстяной матрас и несколько ковров. Под половиком, лежавшим рядом с матрасом, открылся каменный пол. Он вставил острие ножа в трещину в камне, приподнял прикрывавшую тайник каменную плиту, и внизу показалась металлическая коробка. Сняв с нее крышку, он достал книгу и дал ее Лампи.

— Религии… Дре… Древнего Рима, — прочел тот.

Роун раскрыл книгу на главе, описывавшей культ Митры, и показал Лампи картинки: бога Митру, рожденного из скалы, солдат, приносивших в жертву быка, двух мужчин, державших в руках по факелу, из которых один указывал на небо, а другой — на землю.

— Вот книга, которую использовал Святой для создания своей религии. Это все пришло из Древнего Рима. Друг — это Митра.

Лампи просматривал иллюстрации.

— Значит, они верили в Друга еще в те времена. Получается, Другу уже несколько тысяч лет.

Роун в недоумении уставился на Лампи.

— Ты что, шутишь?

— Нет. Разве это важно, что Святой дал ему другое имя? Разве что-то меняется от того, что он открыл его благодаря этой книге? Ты ведь сам говорил мне, что смысл книг состоит в том, чтобы хранить и передавать важную информацию. Именно ради этого я и учусь читать — чтобы делать открытия, узнавать то, о чем я даже не подозревал.

Роун, пытаясь взять себя в руки, несколько раз глубоко вздохнул, потом очень медленно проговорил:

— Если о нем написано в книжке, это еще не значит, что Друг существует на самом деле.

Лампи уже просматривал главу о созвездиях.

— Я никогда не бывал в Краю Видений, но ты говорил мне, что он существует в действительности. Ты видел там людей, которые умерли, зверей, говоривших с тобой человеческим языком. То, что ты знаешь об этом, являлось тебе во сне или видениях. А что, если… там существуют и древние боги? Только ты пока их там не видел.

Роун плюхнулся на постель Святого и сжал голову руками.

— Ну ладно, Роун, не бери в голову. Я ведь это просто так сказал, без задней мысли. Не злись на меня, мне просто хочется понять — мы говорим с тобой о том, что Святой ошибался, или о том, что возможно, а что невозможно?

Роун приподнялся, опершись на локоть. Знание — сила. Отец часто повторял ему это старое выражение, когда желание поиграть с друзьями на улице пересиливало его стремление к занятиям. Тогда он еще не понимал этого, но, глядя на Лампи, терпеливо ожидавшего его ответа, гораздо глубже оценил смысл этой поговорки. Природное чутье Лампи всегда было на высоте, но, научившись читать, он стал использовать естественную смекалку более целенаправленно. Вот и теперь в его вопросе Роун уловил глубокий смысл — Лампи, как говорится, попал не в бровь, а в глаз.