Читать книгу "Ватикан - Антонио Аламо"

Кардинал Джузеппе Кьярамонти высоко поднял брови, на мгновение застыл с этой удивленной и несколько презрительной гримасой на лице и сказал:

— Договорились: никаких брифингов.

— Видите, брат Гаспар? — спросил кардинал Хакер, поворачиваясь к монаху. — Тревожиться незачем. Обстановка у нас подлинно братская. Понимаете?

Гаспар кивнул.

— На данный момент, брат Гаспар, мы все убедились в безгрешности ваших намерений, и мне кажется, что данное дознание только укрепит вас. Вы еще сохранили способность рассуждать здраво.

Все, кроме Кьярамонти, закивали.

— А теперь перейдем к главному — очной ставке.

— Очной ставке? — снова встревожившись, спросил брат Гаспар. — Какой очной ставке?

— Вы утверждали, что существует заговор с целью убийства Папы. Это так?

Волей-неволей брату Гаспару пришлось согласиться.

— Кто же лучше государственного секретаря сможет ответить на это тяжкое обвинение? Отвечайте, — сказал Хакер и нахмуренно посмотрел на Кьярамонти.

— Видишь ли, Джозеф, — ответил Кьярамонти, — сидящий здесь монашек все понимает на свой лад. Я даже подозреваю, что коэффициент его умственного развития ниже минимального. Он все воспринимает всерьез! Существует такой риторический прием, как ирония, брат Гаспар, — сказал Кьярамонти, пристально глядя на доминиканца и поводя указательным пальцем, словно преподнося ему урок, — а ирония как раз и заключается в том, чтобы выразить противоположное тому, что говорится. Иными словами, когда в накаленной атмосфере, вызванной недавно поступившими серьезными новостями, его высокопреосвященство кардинал Эммануэль Малама (причем именно он, а не я) предложил убить Папу, я понял этот всплеск эмоций, но одновременно и то, что его нельзя воспринимать буквально, почему и решил ограничиться иронией вместо сурового выговора. Потому что, видите ли, кардинал Малама… Как бы получше выразиться? Не в своем уме? — сказал Кьярамонти, глядя на Хакера.

— Действительно, — ответил тот. — Не в своем уме, да к тому же и злопамятный. Уже не раз у нас были веские основания начать расследование. Однако игра не стоит свеч, потому что… Да, у него не все дома.

— Учтите к тому же, что кардинал Малама, — продолжал Кьярамонти, — очень и очень серьезно болен. Рак.

— Рак и старческое слабоумие.

— Не стоит обращать внимания на его слова, — заключил Кьярамонти.

— Вам все ясно? — спросил кардинал Хакер, пристально глядя на монаха. — Или требуются еще какие-то пояснения?

— Все ясно.

— Тогда перейдем к третьему пункту, а именно — вашему неповиновению и отказу сотрудничать с Государственным секретариатом, по приказу которого вы и были призваны в этот Святой город.

— Неповиновение с моей стороны? Отнюдь! — возразил брат Гаспар. — Я всего лишь хочу сказать, что порученная мне миссия вызывает у меня немалые сомнения.

— Вследствие чего? — поинтересовался Хакер.

— Вследствие того что предложение, сделанное мне Государственным секретариатом, противоречит церковному уставу.

— Что?! — взволновался Кьярамонти, который и без того сидел как на углях.

— Не могли бы вы разъяснить немного подробнее? — попросил Хакер.

— Да, мог бы, — ответил брат Гаспар, вытаскивая джокера, которого приберегал именно для такого момента. — Мне было поручено тайно совершить обряд экзорцизма над Папой, но глава тысяча сто семьдесят вторая Свода канонического права гласит, что никто не может законным образом произносить экзорцистские заклинания над бесноватыми, не получив на то специального разрешения епархиального епископа, — и стоит ли говорить, что римский епископ есть не кто иной, как сам Папа. Кто мог бы попросить у него подобного дозволения? «Пресвятой Отец, прошу у вас разрешения изгнать из вас дьявола». Положа руку на сердце, не думаю, чтобы он согласился.

Хакер с бесконечной холодностью взглянул на Кьярамонти и сказал:

— Безупречная аргументация. Как могли вы не подумать об этом, прежде чем начать действовать? И вы еще говорили, что коэффициент умственного развития брата Гаспара ниже минимального? Или, может, вы себя имели в виду?

— Безусловно, — ответил Кьярамонти, — ответственность за эту ошибку ложится на Государственный секретариат. Однако мне хотелось бы внести некоторые уточнения: во-первых, никто не просил этого человека открыто совершать обряд экзорцизма, а лишь в качестве демонолога католической церкви вынести неофициальное суждение по занимающему нас делу, случай, которым он вполне мог воспользоваться, чтобы выставить себя этаким скромником и сослаться на тысяча сто семьдесят вторую статью Свода, а во-вторых, разве при чрезвычайных и, мягко говоря, пугающих обстоятельствах, в которых мы оказались, мы не можем пренебречь глупыми церемонностями? Я так не думаю. Надо действовать, и действовать немедленно. Да, я отказываюсь и далее говорить о брате Гаспаре, поскольку (не знаю, заметили ли вы это) с тех пор, как этот монашек прибыл в Ватикан, все о нем только и говорят, и, вполне возможно, он один из таких людей, которых хлебом ни корми, а дай побыть постоянным и навязчивым центром внимания любых собраний. Я бы сказал, что в первую очередь нам следует, не нарушая приличий, хотя бы на минутку прервать это дознание и попытаться представить себе, как мы будем выпутываться из этой невыносимой ситуации. С этим Папой надо что-то делать, причем не теряя ни секунды.

— Вполне согласен, — сказал архиепископ Ламбертини, и вслед за ним это изменение курса беседы поддержали монсиньор Луиджи Бруно и его высокопреосвященство Хавьер Ксиен Кван Мин.

— Учитывая сложившиеся обстоятельства, — сказал Хакер, — данный протокол сдается в архив на неопределенное время, однако он может быть вновь поднят по требованию любого из присутствующих. Заседание окончено, — произнес он и тут же закрыл портфель, а монсиньор Луиджи Бруно, бывший секретарем во время дознания, сделал то же самое со своим стенографическим блокнотом, после чего атмосфера вмиг разрядилась и все, включая самого Хакера, почувствовали себя легче.

Первым взял слово Кьярамонти, который ограничился перечислением стоящих перед Церковью серьезных проблем: необходимость обновления, чтобы с честью вступить в новое тысячелетие; недоверие, к которому могло привести не слишком-то ортодоксальное поведение Папы; возможность того, что Сатана всецело завладел им и вьет из него веревки; недостаток средств, которыми располагали присутствующие, чтобы защититься от непогрешимого слова Папы; и, наконец, ближайшая угроза, предположительно состоявшая в том, что Папа собирается учинить допрос не кому-нибудь, а самому Святому Духу, подвергнув сомнению некоторые основополагающие догматы, — дело почти немыслимое, загонявшее их в зловонный тупик.

Затем слово взял Хакер, который довольно занудливо повторил буквально все, сказанное Кьярамонти, после чего, напустив на себя непроницаемый покерный вид, заявил, что если никто не против, то он хотел бы внести предложение.