Читать книгу "Клинки чужого мира - Мартин Райтер"

- Идти недалеко, - замедляя шаг, сказал Дольгтвари. - У библиотеки есть подземный ход. По нему мы выйдем к самой Роще. Она расположена на городской площади, на месте ратуши…

- Где? - недоверчиво спросил Генрих.

- На месте ратуши. Только Роща окружена древней магией, и попасть к ней можно только подземным ходом.

Перейдя шоссе, путешественники свернули к скверику со скульптурой в виде свернутого в рулон металлического листа, а когда собрались спуститься по ступенькам к библиотеке, Олаф внезапно отклонился в сторону и отломал от дерева засохшую ветку.

- Держи, Генрих, а то жалко на тебя смотреть. Того и гляди, нога подломится, и упадешь. К врачу ходил?

- Времени на такую ерунду нет. Заживет само собой…

- Ну вот, почти пришли, - сказал Дольгтвари, отступив на два шага от подножия каменной лестницы. - Теперь надо прыгнуть.

- Куда? - удивился Генрих.

- Сюда, - гном указал на небольшой кустарник. - Просто прыгнуть. Обычно вход заперт, и даже если рыть, так, кроме земли, ничего не найдешь. Хоть на десяток метров в глубину копай.

Гном уверенно шагнул вперед и исчез.

- Сейчас мы сделаем шаг и, возможно, провалимся в пустоту, - заметил Генрих Олафу. - Так что будь готов к падению.

Он взял друга за руку, и они вместе последовали за Дольгтвари. Никто не упал, шаг - и Генрих с Олафом оказались в подземелье.

- Жизнь полна удивительных вещей, - философски заметил Олаф, пытаясь выглядеть невозмутимым. Но его выдавали восторженный блеск глаз и раскрасневшееся лицо.

Выложенный камнем, украшенный грубоватыми скульптурами подземный ход дышал древностью. На стенах, под самым потолком, горели факелы. Олаф поднял руку, но не смог до них дотянуться.

- Метра два с половиной, не меньше. Подумать только, под городом пролегает почти трехметровый тоннель, и никто, совсем никто о нем даже не подозревает. Чудеса!

- Теперь уж совсем близко, - заметил Дольгтвари, как будто дорога к подземному ходу заняла ужасно много времени. Он вошел в боковой коридор, потом свернул на развилке вправо и остановился у лестницы в камне.

- Поднимаемся?

Генрих с улыбкой кивнул.

Священная Роща представляла собой круглую поляну, окруженную деревьями, преимущественно дубами. Поляну плотной массой заполняли гномы и гномихи, домовые и домовихи, гоблины, хайдекинды, кобольды и другие невероятные существа. На похороны Плюнькиса собрались все древнерожденные Регенсдорфа. В середине поляны над толпой выросли каменные колонны. Они располагались кругом, как монументы, а в центре этого круга возвышался холм из хвороста и веток. На вершине холма стояла двухметровая лодка. При появлении Генриха и его друга древнерожденные расступились, освобождая проход.

- Я вижу, вижу! - прошептал Олаф Кауфман. - Боже мой - самый настоящий дракар! Генрих, посмотри - на таких викинги добирались до Америки задолго до Колумба.

Лодка имела низкие борта и высокие корму и нос. Нос украшала вырезанная из дерева голова дракона с разинутой пастью, а высокая оконечность кормы сворачивалась в спираль, точно драконий хвост. Почти у самого края бортов виднелись отверстия-уключины для весел. Из середки лодки поднималась длинная мачта; сложенный парус и одна-единственная рея лежали на бортах, разделяя палубу на две части. На корме виднелось длинное весло-руль.

«Если этот дракар спустить на воду, он непременно поплывет, - подумал Генрих, направляясь к лодке. - Надо же, какой корабль построили, а ведь времени у них было меньше суток. А парус какой! Хоть он и сложен, но местами видна золотая тесьма, какие-то знаки и символы».

Старичок Плюнькис лежал в носовой части дракара. Около него сидел, обхватив голову руками, Фунькис.

Слева от Плюнькиса лежали копье с длинным четырехгранным наконечником и богато расписанный щит, справа - меч, обернутый ярко-синей тканью, и бронзовый шлем.

Неподалеку от лодки на земле лежали несколько камней, покрытых резьбой и яркой росписью.

- Камни Памяти, - шепотом объяснил Дольгтвари, заметив взгляд Генриха. - У нас, у гномов, принято вырезать их в память о друге. Вон тот камень, покрытый синей, желтой и красной краской, сделал Ильвис. Они были с Плюнькисом большие друзья…

Дольгтвари хотел еще что-то сказать, но поспешно отступил, заметив Ильвиса.

Глава XXX! ПРОКЛЯТИЕ МЬЕДВИТНИРА

Благодарю вас от имени всех собравшихся, господин Генрих и господин Олаф, - сказал Ильвис, приблизившись. - Мы уже совершили обряд прощания, теперь можете проститься с героем и вы.

Гном осторожно отступил, внимательно наблюдая за гостями.

- В корабле лежит тело Плюнькиса, - шепнул Генрих Олафу. - А вокруг нас стоят десятки древне-рожденных. Мы должны проститься со стариком… А так как обычаев я не знаю, будем прощаться с погибшим так, как прощались бы с человеком.

Под сотнями настороженных взглядов Генрих и Олаф опустились каждый на одно колено и, наклонив головы, замерли в молчании. По рядам древнерожденных пролетел одобрительный шепот.

Выждав паузу, Генрих поднялся.

- Он стал одним из тех, чье мужество спасло Регенсдорф, - обратился он на «эхте» к собравшимся. - Плюнькис не родился солдатом, но умер как солдат. Он мечтал о подвигах и стал героем… Для меня большая честь помнить о том, что в трудный час битвы мы с Плюнькисом сражались плечом к плечу…

Мне больно от того, что Плюнькис умер… Но я понимаю, что это было его правом, его выбором. И уж если пробил его час, так я скажу вам вот что: более достойной смерти и желать нельзя. Плюнькис жил тихо и незаметно, но его смерть воздала ему заслуженные по чести. Это прекрасная смерть - умереть, защищая дома и семьи друзей…

Генрих снял с себя куртку, подошел к Плюнькису и накрыл старичка. По поляне пронесся одобрительный шум.

- Что ты говорил? - спросил Олаф. - Я ничего не понял.

- Что думал, то и сказал, - ответил Генрих. - Потом расскажу, сейчас не время.

Гном Ильвис подступил к Генриху, протянул ему зажженный факел. Ветер слабо колыхал пламя. Маленький Фунькис поднялся на ноги, с несчастным видом попятился от погребального костра. Рыцарь его королевского величества принял факел, поднес его к хворосту и замер, склонив голову.

Жадное пламя накинулось на сухие ветки, поползло к дракару. А когда желто-синие языки опалили борта лодки, зазвучала песня. Из толпы выскочил колдун в шубе из перьев, с бубном и посохом. Взглянув на колдуна, Генриха отметил, что хотя одеяния на нем те же, что носил во время битвы Мьедвитнир, это был не Мьедвитнир. Над поляной звенел молодой, незнакомый Генриху голос.

Колдун приблизился к костру, несколько раз взмахнул посохом. Сучковатая палка в его руке размякла, повисла, точно веревка. Но вот колдун что-то выкрикнул, и веревка превратилась в молот. Колдун закружился на месте, поворачиваясь к огню то спиной, то лицом. Время от времени он с силой ударял молотом по языкам пламени, и - странное дело - пламя от этих ударов испуганно пригибалось к земле, шарахалось в стороны.