Читать книгу "Темногорск - Роман Буревой"

– Что порча не для всех опасна, мы заметили, – поднял палец Большерук: любил он чужие мысли подхватывать и тут же выдавать за свои. – Главный вопрос: как этих отдельных личностей выявить и защитить?

– Может, еще все загнутся, дай только срок, – мрачно предрек Гавриил. – Будет вымороченный город. Город-призрак… Ха…

– Все не помрут. Ко всяким пакостям у нас народ привычный. А вот как заарестуют нас всех к чертям собачьим, так и будет тебе «ха»! И даже «ха-ха»! – огрызнулся Большерук.

– За что арестуют? – не понял Агрикола. – Мы перед гражданами чисты.

– Обязаны были город от порчи защитить, а не сумели! – грохнул по столу опьяневший Огневик.

– В доме я эту грязную воду не вижу, – продолжал рассуждать вслух Роман. – А ты, Данила Иванович?

– Что? А, нет, у меня в доме воздух чистейший, – с достоинством сообщил Большерук. – И здесь вроде не воняет. Хотя воздух бессильный. Совершенно бессильный, я тебе скажу.

– Значит, заклинания нас берегут. Можно весь город колдовским барьером обвести и порчу снять, – предложил Роман.

– Пупок развяжется, – хмыкнул Большерук. – Даже если мы всем Синклитом навалимся.

– Не сдюжим, – подтвердил Огневик. – Надо отыскать того, кто порчу навел. И сжечь! – вновь грохнул кулаком по столу.

– Не получится, – возразил Большерук. – То есть сжечь-то мы что-нибудь сожжем, а вот найти затейника – фигушки. Он плюнул и дальше пошел. А мы в его харкотине барахтаемся.

– Еще чуть-чуть, и на нас обывателей натравят, – вздохнул Гавриил. – Уже по телику не только пиарщики, но и возмущенные горожане балакают. Тебя, кстати, Роман, поминают. Лучше не слушай. Спать спокойней будешь. Заговори еще воды на спиртягу. А то я трезветь начинаю.

– Кстати, а не мог это Медонос напакостить? – спросил Роман Вернон. Как бы невзначай. – То бишь Вадим Федорович Сазонов, повелитель четырех стихий.

– Почему именно Сазонов? – усомнился Гавриил. – Он не особенно сильный колдун. Четыре стихии друг дружку душат.

– Медонос сбежал. Днем мне об этом сообщил Сторуков. Якобы видели его в Темногорске. Вечером я позвонил в Суетеловск. Так вот, мне сказали, что еще в субботу прибыли колдованы вместе с какой-то рыжей ведьмой и Медоноса освободили.

– Особняк евонный с осени стоит заколоченный, – сказал Агрикола. – Не похоже, чтобы туда кто-нибудь заходил.

– Если Медонос в Темногорске, это дело осложняет… Ну ничего, я с ним разберусь, – пообещал Гавриил. – А нам первым делом надо наведаться к вдове Чудодея и забрать кейс с личными знаками.

Гавриил спрятал черный тубус под кожаное черное пальто и поднялся.

* * *

На стук к колдунам вышла Эмма Эмильевна.

– Что-нибудь случилось? – забеспокоилась хозяйка, увидев гостей.

Ясно было, что просто так глава Синклита и четыре сильных колдуна поздно вечером в гости заходить не будут.

– Мы хотим забрать кейс Чудодея с личными знаками, – сказала Гавриил. – Вы позволите?

– Кейс Синклиту принадлежит, как же я могу возражать?! Может быть, чайку? – засуетилась вдова Чудодея. – Мы как раз с Тиной чай пили.

– Спасибо, мы по делу, – отказался Гавриил и покосился на водного колдуна.

Роман на кухню прошел, поздоровался с Тиной, что сидела за столом перед пустой чашкой, сказал: «Ты хорошо выглядишь» – и вернулся к остальным.

Гости прошли в кабинет Чудодея, отперли дверцы шкафа. Но в шкафу стояли только книги.

– Эмма Эмильевна, – обратился глава Синклита к вдове, – вы не знаете, где покойный Михаил Евгеньевич держал кейс с личными знаками колдунов?

– Знаю, – кивнула женщина. – Вон в той тумбочке.

И указала на старую дубовую тумбочку в углу. Данила Большерук дернул дверцу, но она не открылась. Все правильно: на виду кейс оставлять нельзя, непременно надо под колдовской замок спрятать. Попытка сдвинуть тумбочку с места тоже ни к чему не привела. Впечатление было такое, что небольшая мебелюшка весит никак не меньше тонны.

– Вы заклинаний не знаете? – спросил Гавриил.

Эмма Эмильевна отрицательно покачала головой.

– Надо Алевтину Петровну спросить, – предложил Огневик.

Тон огненного колдуна очень не понравился Роману.

Позвали Тину.

Но и она не знала, как открывается тумбочка в углу.

– Наверняка это какая-нибудь фраза из «Мастера и Маргариты», – предположил водный колдун: любовь.

Чудака к этой книге была общеизвестна.

– Так что же нам делать? Сидеть здесь всю ночь и по очереди читать вслух «Мастера»? – мрачно спросил Гавриил.

– Видимо, придется, – отозвался Агрикола, не понявший шутки.

– Самое забавное, – уже откровенно рассмеялся повелитель Темных сил, – если Роман Васильевич ошибается.

Водный колдун сходил на кухню, принес ведро воды и, вынув один из экземпляров «Мастера и Маргариты» наугад, опустил в ведро.

– Вы же книгу испортили! – ахнула Эмма Эмильевна.

Водный колдун усмехнулся, извлек том, стряхнул воду и принялся листать. Похоже, купание в воде ничуть знаменитому роману не повредило. Но и строчки по-прежнему не отличались одна от другой.

– Не получается? – съязвил Гавриил.

– Заклинание должно быть отсюда! Но ни одна фраза не светится, – обескураженно пожал плечами водный колдун.

– Так это ж тот том, что мы после смерти Михаила Евгеньевича купили! – сказала Тина.

Роман глянул на нее так, будто бывшая люба намеренно подсунула ему эту книгу, снял другой экземпляр с полки и опустил в ведро. В этот раз, едва он пролистал страницы, как обнаружил горящую серебряным огнем фразу.

«Домик, который был размером 6 горошину, разросся и стал как спичечная коробка».

Дверца тумбочки тут же отворилась. Но внутри ничего не было. Никакого кейса.

– Ничего не понимаю! – Глава Синклита присел на корточки и с минуту разглядывал пустые полки внутри. – Куда же делся кейс с личными знаками?

– А это очень важно? – спросила Эмма Эмильевна.

– Надо было сразу же после смерти Чудака кейс забрать! – воскликнул Большерук. – Я же предлагал! Но мы почему-то отложили. Зачем?

– Синклит постановил – не брать чемоданчик из дома Чудодея до выборов нового председателя, – сухо напомнил Гавриил.

Да, все верно, именно так Синклит и решил: опасался, как бы новый обладатель сейфа не смухлевал с его помощью на выборах.

Роман тем временем обошел кабинет, провел ладонью по оконной раме, потом вернулся к двери и так же проверил скромные деревянные филенки.