Читать книгу "Эпоха невинности. Итан Фром - Эдит Уортон"

человек сжал ее руки в своей руке, сердце его полнилось несказанным облегчением.

– Детка моя дорогая! Так вот ты о чем! Если б ты только знала правду!

Она быстро вскинула голову:

– Значит, есть правда, которую я не знаю?

Он не выпускал ее рук.

– Я хочу сказать, знала бы ты правду о той старинной истории!

– Я и хочу знать правду, Ньюленд, и должна ее знать. Я не могу строить свое счастье на обмане… на несправедливости к кому-то. Я хочу верить, что и ты думаешь так же. Что бы это была за жизнь у нас, если б мы ее построили на каком-то ином фундаменте!

Ее лицо приобрело выражение такой отчаянной трагической храбрости, что он готов был пасть к ее ногам.

– Я хотела давно тебе это сказать, – продолжала она. – Хотела сказать, что когда двое любят друг друга настоящей любовью, то, я понимаю, могут возникнуть ситуации, когда приходится, и это оправданно, идти против общественного мнения. И если ты чувствуешь себя в каком-то смысле обязанным… обязанным той особе, о которой мы говорили… и существует какой-то способ выполнить это твое обязательство, даже если ей надо будет для этого развестись… Ньюленд, не бросай ее ради меня!

Удивление тому, что ее страхи, как оказалось, были связаны с эпизодом из далекого прошлого и касались романа с миссис Торли Рашворт, сменилось восхищением ее великодушием. Было что-то бесконечно благородное в этом безоглядном пренебрежении всеми правилами, и если б на него не давила масса других проблем, он так и пребывал бы в совершенном потрясении от этого чуда – дочка Уэлландов, умоляющая его жениться на бывшей любовнице! Но он все еще не оправился от взгляда в пропасть, в которую они едва не угодили, и его переполняло какое-то благоговение перед тайной ее сияющей девственности.

Он не сразу смог заговорить, а потом сказал:

– Никаких обязательств нет, и не было ничего из того, что ты думаешь! Такие случаи, они не всегда так просто… Ладно. Это не важно. Я восхищаюсь твоим великодушием, потому что и сам чувствую то же… Каждый случай надо судить отдельно и как он есть, без оглядки на глупые условности… Я хочу сказать, что каждая женщина имеет право быть свободной. – Он осекся, вдруг испугавшись неожиданного поворота, какой принял ход его мыслей, и сказал ей с улыбкой: – Если ты понимаешь так много, дорогая, то не могла бы продвинуться еще на шаг дальше и осознать всю бессмыслицу нашего подчинения еще одной из глупых условностей? Если между нами не стоит никто и ничто, разве это не довод в пользу того, чтоб пожениться как можно скорее, вместо того, чтоб откладывать это снова и снова?

Вспыхнув от радости, она приблизила к нему лицо, и, склонившись к ней, он увидел, что глаза ее наполнились слезами счастья. Но в следующее же мгновение достоинство и благородство взрослой женщины в ней вдруг вновь уступили место беспомощности робкой девочки, и он понял, что храбрость свою и энергию она умеет распространить лишь на других, для себя самой ей этого не хватает. Было ясно, что усилия, которых ей стоила ее речь, совершенно выбили ее из колеи, лишив всякого присутствие духа, а первые же слова, которыми он хотел ее подбодрить, вернули в обычное ее состояние. Так расшалившийся ребенок ищет убежища в материнских объятиях.

Арчеру не хватило решимости продолжать уговоры, слишком велико было его разочарование, когда он увидел, как исчезло, растворилось то новое, что появилось в ней, когда она глядела на него глубоким взглядом ясных своих, лучистых глаз. Казалось, Мэй понимает, что он разочарован, но не знает, как этому помочь. Они встали и молча пошли к дому.

Глава 17

– Пока тебя не было, к маме твоя кузина-графиня заезжала, – объявила сестра в тот же вечер, как он вернулся. Молодой человек, обедавший в компании матери и сестры, удивленно поднял глаза и увидел, как миссис Арчер скромно потупилась, уставившись к себе в тарелку. Свой уединенный образ жизни миссис Арчер отнюдь не считала поводом быть забытой светскими знакомыми, и Ньюленд почувствовал, что удивление его визитом мадам Оленска матери показалось несколько обидным.

– На ней был черный бархатный «полонез» с гагатовыми пуговицами и крошечной зеленой муфтой. Такого элегантного наряда я на ней еще не видела, – продолжала Джейни. – Приехала она одна в воскресенье, к счастью, в гостиной камин горел. У нее в руках была чудная коробочка для визиток – из этих, новейшего фасона. Она сказала, что очень хочет познакомиться с нами поближе, потому что ты был так к ней внимателен.

Ньюленд засмеялся:

– Мадам Оленска вечно так и сыплет комплиментами. Это от радости, что вновь очутилась среди соотечественников. Она просто счастлива.

– Да, она и сама так сказала, – подтвердила миссис Арчер. – И мне показалось, что вид у нее такой довольный.

– Надеюсь, она понравилась тебе, мама.

Миссис Арчер поджала губы.

– Она делала все, чтобы произвести хорошее впечатление на старую даму, к которой приехала с визитом.

– Мама считает, что она не так проста, – вмешалась Джейни. Она сверлила глазами лицо брата.

– Ну, это все моя старческая опасливость. Наша милая Мэй – вот мой идеал, – сказала миссис Арчер.

– Ах, – воскликнул сын, – они так непохожи!

Арчер уезжал из Сент-Огастина со множеством посланий для престарелой миссис Мингот, и через день-два по возвращении в Нью-Йорк он навестил ее.

Старая дама приняла его с необычной теплотой, она была благодарна ему за то, что он сумел убедить графиню Оленска отказаться от мысли о разводе, и когда он рассказал ей, что сбежал с работы, не получив разрешения на отпуск, потому что очень хотел увидеть Мэй, она издала жирный смешок и похлопала его по коленке своей пухлой рукой.

– Ах, так ты взбрыкнул и скинул с себя постромки, верно? Воображаю, как вытянулись лица у Огасты и Уэлланда! Они решили, что все – конец света! Ну а крошка Мэй, ручаюсь, отнеслась к этому иначе. Так ведь?

– Надеюсь. Но на мою просьбу, о которой я так ее умолял, она не согласилась.

– Вот как! И что за просьба?

– Я хотел добиться от нее обещания устроить свадьбу в апреле. Какой смысл ждать еще год?

Миссис Мингот чинно поджала губы, хитро поглядывая на него из-под набрякших век.

– «Как скажет мама» – вечная история! Ах, эти Минготы – все они одинаковы! Живут, не меняя колеи, и никак их не вырвешь оттуда! Когда я поселилась в этом доме, это было как удар грома, можно было подумать, что я в Калифорнию отправилась! Ведь никто и никогда не селился за Сороковой стрит, да что там: даже за Бэттери, и то не селился никогда со времени открытия Америки! Все они не хотят выделяться, боятся быть