Читать книгу "Конец операции «Остайнзатц» - Геннадий Сергеевич Меркурьев"

вместе с капитаном покинул островок на болоте. Через два часа, отшагав по густому, трудно проходимому лесу около десяти километров, они встретились с группой партизан во главе с начальником разведки.

Когда Киселев и начальник разведки скоординировали свои действия, восемь партизан ушли на восток, а четыре остались с капитаном. Им нечего было торопиться: участок пути, где они должны были заложить мины, был совсем близко.

Рано утром 14 июня Киселев со своей группой вышел к линии железной дороги и залег в ста метрах от насыпи в кустарнике. Через час на линии показался патруль из двух солдат. Подпустив их поближе, партизаны, максимально приблизившись к насыпи, открыли огонь из автоматов. Один из солдат сразу же упал и не отвечал на огонь. Второй залег за рельсы и стал отползать назад, на запад, отстреливаясь из автомата. Киселев мог бы приказать уничтожить и его, но была опасность напороться на случайную пулю, а рисковать было не за чем. Солдат отполз от насыпи за поворот и, видимо, побежал к станции. Быстро заложив под шпалы у стыка рельсов две трофейные противотанковые мины, партизаны перевалили через «железку» и стали удаляться в сторону леса, но уже по другую сторону насыпи, на север, к шоссейной дороге. Киселев сам установил взрыватели и догнал партизан у опушки леса. Группа вошла в лес. Два партизана остались наблюдать за железной дорогой, получив строгий приказ Киселева ограничиться наблюдением, не ввязываться ни в какие операции, не стрелять, в десять часов утра покинуть пост и, переждав до ночи в лесу, в темноте пересечь шоссе и двигаться на условленное место встречи.

Через двадцать минут в кабинете Габриша раздался телефонный звонок. Спавший дежурный поднял трубку и спросонья не сразу разобрал в чем дело: звонили из казармы охраны моста. Старший охраны фельдфебель кричал в трубку, что они слышат стрельбу на западе от моста по линии железной дороги, но он не может выбросить туда даже патруль, так как «обязан охранять объект от возможного нападения бандитов».

«Черта с два, - подумал дежурный, - ты должен охранять объект! Боишься высунуть нос за свою зону, как бы не попасть на мушку партизан!» Он не спеша обдумывал, как бы доложить о звонке Габришу. Торопиться не следовало. От формы доклада, дежурный знал это твердо, зависело, сунут тебя самого под огонь партизан или ты останешься на станции, а другие пойдут выяснять, что случилось на линии.

Размышления дежурного были прерваны новым телефонным звонком. Звонил солдат патруля. Он докладывал, что восточнее будки путевого обходчика, из которой он звонит, а это была будка Пролыгина, километрах в двух патруль был обстрелян партизанами. Старший патруля убит, сам он ранен и вынужден был отойти к будке. Партизаны его не преследовали. Путевой обходчик на месте и помог ему сделать перевязку раненой руки. Солдат, видимо побаиваясь последствий того, что он бросил своего старшего на рельсах, пытался объяснить дежурному, что «партизан было много и он все равно бы не смог преградить им путь к рельсам». Дежурный крикнул в трубку, чтобы солдат ожидал приказаний в будке обходчика, и помчался будить Габриша.

Шарфюрер, когда его разбудил дежурный и доложил о происшествии, повел себя по меньшей мере странно. Вместо того чтобы немедленно выбросить к месту событий усиленный наряд, Габриш не торопясь оделся и вместе с дежурным прошел в служебный кабинет. Здесь он сел за телефон, но вызвал не казарму охраны, а незнакомый дежурному номер в Лиде. Когда его соединили, Габриш попросил передать «инженеру, что операция началась». После этого шарфюрер некоторое время молча посидел у телефона, потом вскочил со стула и доложил своему собеседнику все, что ему было известно от дежурного. Выслушав затем указания своего абонента в Лиде, он рявкнул:

- Слушаюсь, господин инженер! - и положил трубку.

Приказав дежурному записывать в журнал все сообщения, которые пойдут с линии, но никаких мер самостоятельно не принимать без доклада ему, Габришу, шарфюрер вышел из кабинета. Он направился прямо на квартиру, где остановились Херсман и Фрайвальд, и прошел в комнату штурмбанфюрера.

- Господин оберштурмбанфюрер! - Габриш почтительно прикоснулся к плечу спящего Херсмана.

- Что? Что там еще?

- Господин оберштурмбанфюрер! Вставайте!

- А, это ты, Габриш! Что, перепил вчера и вообразил себя рейхсфюрером, который может мне присвоить следующее звание?

- Вставайте, господин оберштурмбанфюрер! Это не я, а господин штандартенфюрер говорил, что если операция пройдет, как задумано, то все мы получим следующий чин. А она уже началась, и пока идет все, как было задумано.

С Херсмана сон как рукой сняло. Он встал и начал быстро собираться.

- Господин штандартенфюрер приказал задержать военный эшелон, который сейчас подходит из Мостов по расписанию, и пустить вместо него на Лиду смешанный состав с гражданским населением.

- Когда прибывает эшелон?

- Через двадцать минут.

- Будите Фрайвальда и быстро на станцию. Я буду там. - Херсман, на ходу застегивая свой саперный мундир, в сопровождении солдата поспешил на станцию. Когда на перроне станции появились Фрай-вальд и Габриш, от воинского эшелона, на платформах которого стояли танки, прикрытые брезентом, уже отцепили паровоз и подавали его на второй путь, где стоял состав из трех старых пассажирских вагонов и пяти товарных. Комендант воинского эшелона что-то доказывал Херсману, требуя пропустить его эшелон вне всякой очереди и угрожая пожаловаться самому командующему группой армий «Центр», если эшелон будет задержан на этой станции.

- Господин майор, - Херсман голосом и всем своим видом старался подчеркнуть полное пренебрежение к офицеру вермахта, видимо забыв, что на нем самом точно такой же мундир. - Вы можете жаловаться даже в Берлин, но я не могу не выполнить приказ вице-шефа военной администрации Белорутении доктора Хайлера. Он лично приказал не задерживать гражданские поезда, а этот поезд торчал у нас почти сутки - не было паровоза. Ваш эшелон пойдет вслед за ним. Сейчас будет второй паровоз. А пока вы можете накормить солдат горячей пищей!

- Сколько мы здесь простоим, хотел бы я знать?

- Я думаю, час-два, господин майор! А это значит, что вы на час-два позже попадете под пули и снаряды Ивана! Зачем же спешить? - Херсман рассмеялся.

- Солдаты вермахта думают не о смерти, а о победе, - взвился майор, но тут же устало махнул рукой. - Нас по пути уже два раза обстреливали эти бандиты - партизаны. Трое убитых, несколько раненых, а мы еще не занимали позиций!

Когда комендант эшелона отошел, Фрайвальд, поздоровавшись с Херсманом, приказал Габришу пойти и снять охрану с паровоза и хвостового вагона поезда.

- Стойте, шарфюрер, -