Читать книгу "Снова дембель - Николай Нестеров"

Если Бендер потрошил миллионера Корейко, а товарищ Коба грабил царских сатрапов, то и мне следует сделать то же самое. Поэтому экспроприировать будем уже украденное ранее.

Как я упоминал ранее, кроме тяжелых бревен, вагона угля и прочих неудобных к выгрузке предметов, нам полагается и более приятный во всех отношениях груз: продукты питания в большом количестве и богатом ассортименте. Их и грузить намного удобнее, и упакованы эти вожделенные дары тыла всего лишь в картонные короба.

Наученные горьким многолетним опытом, армейские интенданты бдят и особо внимательно пасут дембелей, которые и разгружают этот вагон, напоминающий пещеру Али-Бабы. Тут и тушенка, и сгущенка, и кисель в пачках (его едят прямо в брикетах на ходу), и соки, и печенье, и конфеты. Всего и не перечесть – глаза разбегаются.

Но, как известно, если солдат захочет что-то спереть, то его ничто не остановит, если только кто-то не стащит раньше. И на этом поле боя идет титаническая борьба умов между тыловиками и дембелями, с переменным успехом, кстати.

В данный момент времени действует старая, довольно простая, но успешная схема. На автомобилях ЗИЛ-130/131 по конструкции изначально два бензобака, но используется обычно один, тот, что со стороны водителя расположен. В пустой бак и загружается похищенное добро. Заливная горловина такого размера, что в нее идеально проходит банка тушенки или колбасного фарша. К сожалению, стандартная армейская тушенка на полкило весом в бак не пролезает.

Короба вскрываются прямо в вагоне, и банки поштучно выносятся к машине, где потом забрасываются в бензобак.

Извлекаются трофеи при помощи специально изогнутой проволоки, которая хранится тут же рядом под кузовом, по причине банальной лени, наверное. Позже за найденную хитрую фиговину будут дрючить сразу, как только обнаружат, но пока схема еще не раскрыта и дембели чувствуют себя излишне спокойно.

У меня же более «продвинутая» технология, почерпнутая из будущих времен. Банки со сгущенкой надо бросать в… рабочий бак с бензином! Это следующий этап эволюции. Конечно, потом отмывать придется, но зато и обнаружить такую закладку намного сложнее.

Поэтому я просто извлекаю дембельскую заначку из одного бака и забрасываю в другой. Грузовик, кстати тот самый «пассажирский» «зилок» легкомысленной гражданской голубой расцветки. Так что не перепутаю никак. Остается ночью пробраться в автопарк и вытащить трофеи из бака.

Восемь банок сгущенки я посчитал достаточным, большую недостачу могут заметить. Две банки колбасного фарша забрал с собой. Тут есть одна тонкость, которую следует учитывать. Отмыть от бензина консерву достаточно сложно, здесь нет ни «Фейри», ни других кухонных средств, поэтому очистка проводится открытым огнем. Банки просто бросают в костер, после чего счищают сажу песком. И если сгущенка такое издевательство переносит легко, то колбасный фарш превращается в противное склизкое месиво.

Вскрыв банки с колбасным фаршем, угостил товарищей по несчастью консервированной убоиной. Но больше всего восторгов вызвала простая алюминиевая ложка, заблаговременно умыкнутая из столовой именно для такого случая.

– Хозяйственный ты мужик, Александр, хоть и городской, – озвучил общее восхищение Мишка Клишин, зачерпывая ложкой из банки. – Если бы хлеба догадался прихватить – цены бы тебе не было!

– Здесь не ресторан гостиницы «Интурист», чтобы все твои желания выполнять. Жуй быстрее, глотай шустрее, ложку дальше по кругу передавай, пока сержант не вернулся и не выдал тебе двойную порцию сладких кренделей на десерт.

– Вкусно, и даже без хлеба, – присоединился к разговору следующий кулинарный критик, добравшийся до содержимого банки. – А там нельзя еще пару банок взять?

Понятное дело, что солдат может сожрать десятую часть своего веса за сутки, но надо же и совесть иметь вместе с благоразумием.

– Без вариантов. Там майские дедушки запас делают, сам удивляюсь, как проскочил незамеченным. Сидоренко тоже весенний, так что закругляемся, пока не спалили. Пустые банки зарываем в землю, на виду не бросаем – вмиг догадаются, откуда они взялись.

Моя задумка с автокраном сработала лишь наполовину. Самое главное, что работать стало в разы легче и безопаснее, но я упустил из виду, что кроме погрузки есть еще и процесс выгрузки, а на складе в самой части ни о какой механизации речь не шла. Поэтому за один день мы не управились, хотя пару часов свободного времени для отдыха выкроили.

Часам к шести начальство в виде старлея-тыловика и прапорщика Зейналова утомилось и решило закругляться, оставив завершение работы на завтра.

Все было замечательно, кроме самого автокрана, который категорически решил не заводиться. Весь день отработал без сбоев, а как домой – так заглох и ни в какую! Лишь чихает и плюется, когда его «маслаешь» кривым стартером. Аккумулятор сдох в самом начале, да на него и надежды не было изначально. К тому же зарядил дождь, так что ремонтные работы пришлось отложить.

Оставлять двух новобранцев, даже не принявших присягу, вне пределов воинской части, да еще на ночь глядя, не положено по инструкции, поэтому с нами остался сержант Сидоренко. Крайне недовольный, к слову. Оно и понятно, и ужин пропустит, и праздник в автопарке по случаю удачной добычи пропустить может.

Как только дождь чуть стих, я забрался под капот и быстро обнаружил неисправность. Выскочил высоковольтный провод с катушки зажигания. Воткнул его обратно и сообщил, что можем отправляться, а если поторопимся, то и на ужин успеем.

Планам на сытный вечерний корм не удалось сбыться. По прямой от железнодорожной станции до нашей воинской части менее двух километров или десять минут неспешной езды, даже с учетом сумерек и дождя. Но доехать нормально мы не смогли. Товарищ Огнев по неопытности свернул не туда, и вместо главной дороги пришлось ехать по параллельной улице. Сидоренко крепко обматюкал нашего Сусанина, но возвращаться не стали, по его словам, все равно выйдем прямо к части, только асфальт здесь похуже.

Одна случайность повлекла за собой вторую. Через пять минут мы уперлись в какое-то собрание местных жителей прямо посреди проезжей части. Мелькнула мысль, что это очередной митинг, которые любят устраивать местные демократы по любому поводу. Но как-то место и погода плохо сочетались с таким предположением. Окраина города и дождь – даже для сильно упоротых это перебор.

Какой-то абрек бросился к нам наперерез и начал орать что-то нечленораздельное. Что примечательно, в руках у него оказался метровый прут из арматуры, коим он и размахивал оживленно. Как я понял, нам предлагали развернуться и уехать подобру-поздорову. Правда в матерной форме, но зато конкретно и без ненужной двусмысленности.

Наверное, это было бы лучшее решение для нас, толпа агрессивная и не менее двух десятков человек, причем даже вилы и топоры в руках встречаются. Что уже ни в какие ворота не лезет.

Акулий плавник мне в суп! Сегодня первое декабря, а это значит только одно! Никакой это не митинг, это армянские погромы начались. Как только сталкиваешься с самим событием, так тут же в памяти всплывает «контекстная подсказка», связанная с этим моментом.