Читать книгу "Мизери - Стивен Кинг"

— Пчела, — повторила она, и по ее шее и щекам разлилсярумянец. Очень скоро даже уши ее пылали. — Один человек из дюжины страдаеталлергией на пчелиный яд. Я много таких видела до того… до того как ушла сработы… Я была медицинской сестрой. Аллергия проявляется совершенно по-разному.Бывает, укус приводит к коматозному состоянию, и это похоже… похоже на то, чтоназывается… гм… каталепсией.

Ее лицо было уже не красным, а почти багровым.

Пол быстро прокрутил идею в мозгу и отбросил. Пчелиный укусмог послужить причиной преждевременных похорон мисс Ивлин-Хайд; это было быдаже неплохим объяснением, так как приступ случился с ней в середине весны, ктому же в саду. Но он уже решил про себя, что правдоподобие сюжета будетзависеть от двух каким-то образом связанных случаев преждевременных похорон. Ипроблема не в том, что пчелы практически не летают поздней осенью. Проблема втом, что укус пчелы нечасто вызывает каталептический припадок. Скорее всегоПостоянный Читатель не проглотит сюжет, основанный на том, что две женщины,проживающие в близлежащих селениях и не состоящие в родстве, одинаковоотреагировали на пчелиный укус, причем от первого случая до второго прошловсего шесть месяцев.

Однако он не мог изложить Энни свои соображения, и даже непотому, что она могла рассердиться. Он не мог возразить ей, потому что онарасстроилась бы, а он не хотел расстраивать ее таким образом — невзирая на всестрадания, которые она ему причинила. Он и сам был расстроен.

Он отделался эвфемизмом, каким писатели обычно отделываютсяот непрошеных советчиков:

— Это хорошо, есть о чем подумать. Знаете, Энни, этотвариант будет запасным. Он может не подойти. У меня есть кое-какие своизадумки.

— О, я понимаю — писатель вы, а не я. Забудьте все, что я говорила.Извините меня.

— Не стоит…

Но она уже тяжелыми шагами пересекла коридор и прошла вгостиную. Он смотрел в пустоту.

Тогда Пол опустил глаза — и вдруг они расширились от ужаса.

На правом и левом косяках двери, дюймах в восьми от пола,темнели черные пятна, и он сразу же понял, что оставили их ступицы колесинвалидного кресла в тот день, когда он протискивался наружу. До сих пор она ихне замечала, что само по себе было маленьким чудом, так как прошла почтинеделя. Но очень скоро — завтра, а то и сегодня вечером — она придет сюда спылесосом и заметит.

Заметит.

До вечера он сумел написать совсем немного.

Дверь в мир вымысла исчезла.

8

Наступило утро. Пол полулежал в кровати, облокотившись наподушки, пил кофе и виновато смотрел на черные пятна у двери, смотрел взглядомубийцы, вдруг заметившего у себя на одежде пятна крови, на которые он почему-тововремя не обратил внимания. Внезапно в комнату ворвалась Энни; глаза ее были навыкате.В одной руке она держала полотенце. В другой — как это ни дико — парунаручников.

— Что…

На большее у него не хватило времени. С безумной силой онасхватила его за плечи и усадила прямо. Боль — самая сильная за последние дни —пронзила его ноги, и он вскрикнул. Кофейная чашка выскользнула из пальцев,упала на пол и разбилась. Здесь разбиваются вещи, подумал он. Она увиделаследы. Ну конечно. Вероятно, уже давно увидела. Есть только одно объяснение ееэксцентричному поведению — она наконец заметила следы и приступила к новому,впечатляющему наказанию.

— Заткнись, дурак, — прошипела она, заводя ему руки заспину, и, когда он услышал щелчок наручников, до него донесся шум двигателяподъезжающей к дому машины.

Он открыл рот, собираясь сказать что-то или вскрикнуть ещераз, но не успел сделать ни того, ни другого: она проворно засунула ему в рот полотенце.Он тут же ощутил его мерзкий вкус. Наверное, подумал он, вкус какого-нибудьмоющего средства.

— Ни звука, — сказала она, наклоняясь над ним; пряди ееволос касались его щек и лба. — Предупреждаю вас, Пол. Не знаю, кто приехал, ноесли он что-нибудь услышит — или хотя бы я что-нибудь услышу и мне покажется,что он тоже мог услышать, — я убью его, или их, потом вас, а потом себя.

Она выпрямилась. Глаза ее все еще были выпучены. На лбувыступил пот. На губах остались следы яичного желтка.

— Не забудьте, Пол.

Она не увидела, как он закивал. Она уже выбежала из комнаты.

«Шевроле бел эйр», старый, но в хорошем состоянии,затормозил около «чероки» Энни. Пол услышал, как где-то распахнулась изахлопнулась дверь. По ее скрипу он понял, что Энни заглядывала в шкаф, где унее хранилась верхняя одежда.

Из машины вышел столь же старый и столь же хорошосохранившийся мужчина, насколько мог судить Пол, уроженец Колорадо. На видэтому человеку было лет шестьдесят пять, а возможно, и восемьдесят; он мог быбыть старшим компаньоном юридической фирмы или ушедшим на покой основателемстроительной компании, но скорее всего он содержал ранчо или торговалнедвижимостью. Он мог быть республиканцем — из тех, кто ни за что не наклеил быкартинку на бампер своего автомобиля, как ни за что не надел бы остроносыеитальянские ботинки. Наверняка этот человек занимает какой-то пост в городскойадминистрации и прибыл сюда по официальным делам, так как только официальноедело могло привести такого человека в дом столь необщительной женщины, как ЭнниУилкс.

Пол видел в окно, как она спешит навстречу посетителю сявным намерением не вести его в дом, а перехватить во дворе. Пол подумал о том,что его фантазии сбылись. Явился пусть не полицейский, но ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ВЛАСТИ.В дом Энни прибыла ВЛАСТЬ, и ее появление, весьма вероятно, сократит его жизнь.

Пригласила бы ты его в дом, Энни, думал он, задыхаясь из-заторчащей во рту пыльной тряпки. Пригласила бы его и показала бы своюафриканскую знакомую, a?

Вот уж нет. Не станет она приглашать Официальное Лицо изСкалистых гор в дом, как ни за что не отвезет Пола на вокзал и не вручит емубилет до Нью-Йорка.

Их разделяло несколько шагов, но она уже говорила, и из еерта вырывались клубы пара — как в комиксах, только слов на них не былонаписано. Гость вытянул вперед руку, затянутую в облегающую перчатку из чернойкожи. Она глянула на его руку и затрясла пальцем перед его лицом, и новаяпорция пара вырвалась из ее рта. Она перестала дергаться, лишь когда влезла врукава парки и стала застегивать «молнию».

Гость сунул руку в карман пальто, извлек оттуда лист бумагии, как бы извиняясь, протянул его Энни. Пол, конечно, не знал, что это задокумент, но предположил, что Энни, должно быть, найдет для него подходящееопределение. Скорее всего гребаный.

Она, не умолкая, прошла вместе с ним вдоль двора. Теперь ониоказались вне поля его зрения. Их тени на снегу, похожие на вырезанные изплотной бумаги силуэты, были видны, но только тени. Она нарочно провела его так,подумал Пол. Если Пол их не видит, то и у мистера Городской Шишки нетвозможности заглянуть в окно гостиной и заметить там человека.