Читать книгу "Медвежья пасть. Адвокатские истории - Алексей Ходорковский"

В деревне, где жила вся ее родня, таких проблем не возникало. Девушки выходили замуж, рожали детей, вместе занимались хозяйством. Как положено, по праздникам и выходным мужики выпивали, а жены перемывали им косточки, но делали это беззлобно, как бы по привычке. Своими мужьями деревенские женщины были вполне довольны, но поругаться на них — это обязательный ритуал, которому никто не придавал большого значения.

Иногда спьяну кто-нибудь побьет жену, потом приголубит, нальет портвейна, и жизнь снова пойдет своим чередом. Любит ли муж жену? А жена мужа? Такими вопросами никто не задавался.

— О чем ты говоришь, не пойму, — вздыхала мама всякий раз, когда Лида заводила разговоры о семейной жизни. — Поженились и живите. Все у вас в городе не как у людей!

Но Лида чувствовала, что у них с мужем что-то не так, и, не зная, как ему помочь, мучалась и страдала. Муж уже не казался ей тем смелым и решительным человеком, в которого когда-то влюбилась наивная подмосковная девушка. И главное, красота — ее главное достояние — стала меркнуть. Иногда по утрам, глядя в зеркало, Лида смотрела и не узнавала себя. Где те карие глаза, где нежно розовое лицо, где веселые ямочки на щеках? Она видела лишь измученное, помятое, заплаканное лицо женщины, которая увядает без любви и ласки. Как случилось, что их брак стал похож на застиранное постельное белье? Спрашивала она себя и не находила ответа.

И в один прекрасный день Лида собрала вещи, взяла Мишку и уехала к маме. Ей хотелось простой и понятной жизни, такой, как у всех ее подруг, без мучительных раздумий и сомнений.

Больше они не встречались. А Володька завел дружбу с зеленым змием.

* * *

Алексей все еще стоял в ванной. Голова кружилась, двигаться не хотелось. Он стоял и вспоминал своих однокашников, а точнее, Володьку, которого не видел многого лет. Загорелый, в кожаном пиджаке, изрядно потертом, со следами голубиного помета. Видно было, что он пытался их смыть, а потом махнул рукой и оставил все как есть. Его брюки даже не подозревали о существовании утюга, а ботинки давно нуждались в услугах обувщика. Только белая рубашка и зачесанные назад черные волосы напоминали бравого опера 15-го отдела УТРО ГУВД. Говорил он мало, от вопросов уклонялся и оживлялся только, когда вспоминали о былых расследованиях. Чтобы чувствовать себя живым, Володе требовались опасность и риск. Алексей этого никогда не понимал. Сам он никогда не бросался на амбразуру, вел дела расчетливо и планомерно, играл по предлагаемым правилам.

Володька был счастлив. Алексей почувствовал это, наблюдая за ним в «Березках», и окончательно убедился в этом спустя несколько месяцев, когда однажды, возвращаясь с переговоров, увидел Володьку на автобусной остановке. Тот держал в руках бутылку пива, курил, наблюдая за голубями, кружащими в небе. Их было штук 30. Шумные, большие, они то садились на крышу, о чем-то переговариваясь, то взмывали ввысь и кружились, будто приглашая присоединиться к ним. А Володька смотрел на них и блаженно улыбался.

Алексей тогда позавидовал безмятежному виду человека, избавившегося наконец-то от всех земных забот. Теперь его не волновали ни работа, ни жена, ни мнение окружающих.

Он был свободен, а если удавалось раздобыть еды, сигарет и выпивки, то и счастлив. Может так и нужно относиться к жизни? Или это удел лишь избранных?

Дубленки у «Метрополя»

Что можно сделать за 41 минуту? Можно, к примеру, выпить три бутылки пива, заняться любовью со случайной знакомой, провести переговоры, в конце концов можно доехать на метро от Алтуфьева до Бульвара Дмитрия Донского. А кое-кому за это время удалось совершить самое громкое преступление десятилетия.

* * *

На дворе стояло знойное, пыльное лето 1982 года. В десять утра температура поднялась до 25 °C, с амбициозными планами достигнуть к полудню 32 °C. К гостинице «Метрополь» подъехал грузовик с логотипом ГУМа в сопровождении двух милицейских машин. Из него вышли грузчики в спецовках с логотипом универмага, установили прилавок, стол, кассовый аппарат. На выдвижной витрине развесили несколько фасонов женских и мужских дубленок разного цвета.

Не прошло и пяти минут, как у прилавка выстроилась внушительная очередь. Даже странно, откуда в будний день в центре Москвы столько народу. Все проходило очень организованно: молоденькие продавщицы примеряли дубленки на потные плечи обалдевших от счастья покупателей, всякий раз уговаривая взять еще одну для мужа, выписывали квитанции, принимали деньги, пробивали чеки. Кассовый аппарат не замолкал ни на секунду.

Время от времени покупатели, в основном это были женщины, интересовались:

— А много ли еще осталось?

— Не волнуйтесь, всем хватит! — кричала румяная кассирша, вытирая пот со лба.

Цена была вполне приемлемая — восемьсот рублей, — хотя никто точно не мог сказать, много это было или мало, ведь во времена развитого социализма в обычных магазинах дубленки не продавались. Если они и появлялись, то исключительно по предприятиям и строго по записи, а здесь, средь бела дня, рядом с Большим театром, да еще безо всяких «по одной в руки». Бери, сколько хочешь. Ну, просто островок капитализма в стране вечного дефицита.

После оплаты счастливым обладателям оплаченных квитанций предлагалось пройти на второй этаж ГУМа, в секцию № 208 и получить дубленки. Настороженные милиционеры поначалу ходили кругами вокруг очереди, приглядываясь к коллегам, сопровождающих грузовик. И даже узнали своих. «Тот, с оттопыренными ушами, вроде Андрюха из люберецкого отделения, а этот вроде Серега, мы с ним на Дне милиции вместе квасили», — переговаривались между собой постовые.

— Друг, может подсобишь? Таких денег с собой нет, надо сбегать в отделение, попридержи одну дубленку для жены.

— Да не вопрос!

Минут через сорок дубленки закончились, прилавок и кассы были убраны в грузовик. Вежливо попрощавшись с местными стражами порядка, продавцы уехали.

А вот после этого началось самое интересное, потому что никаких дубленок в ГУМе не было. В 208-й секции продавались хлопчатобумажные женские трусы размером с небольшое развивающееся государство. Каково же было удивление продавщиц, когда к ним выстроилась очередь покупателей с квитанциями в руках. Точно такие же квитанции сами продавцы выписывали каждый день. Выписывали, да только не на дубленки.

Вызвали администратора, маленького юркого человека с усиками и реденькими сальными волосенками. У него, естественно, была и дубленка, и кашемировое пальто, но купленные из-под полы, у перекупщиков, а не в родном магазине. Он громко верещал, нервно дергал усы и вращал глазами в разные стороны.

Потом пришла директриса — Матрена Степановна, — женщина весомых достоинств, такую криком и руганью не проймешь. Но даже она оказалась в замешательстве и поначалу подумала, что администратор малость перебрал вчера на крестинах племянницы. Однако постепенно до нее стало доходить, что это — грандиозная афера, и теперь над ней будет потешаться все Министерство торговли.