Читать книгу "Игра в молчанку - Эбби Гривз"

– Элинор… – я взял ее за подбородок и заставил приподнять голову. Мне казалось, она состроит гримасу и отдернется, как наутро после того злосчастного вечера. И не только наутро, но и каждый раз, когда я пытался вызвать у нее хоть какую-то реакцию. Но ничего не произошло. Элинор не шевельнулась, и все же в этом кратком прикосновении мне почудилось что-то обнадеживающее. Она не оттолкнула меня, и мне захотелось обнять ее и прижать к себе, чтобы больше никогда, никогда не с ней не расставаться. Не знаю, почудилось ли мне, или это было на самом деле, но в какое-то мгновение Элинор, казалось, сама была готова броситься мне на шею, прижаться, сказать какие-то слова… В то же время я отчетливо видел, как она изо всех сил старается не поддаться своему подсознательному порыву, в чем бы он ни заключался.

И я отступил. Я слишком боялся испытывать судьбу, которая сегодня и без того была ко мне слишком благосклонна. Элинор чуть приподняла голову, и я увидел ее глаза. Они казались огромными из-за выступивших слез, но она быстрым движением отерла их рукавом свитера. При этом рукав на мгновение задрался, мелькнуло худое, белое запястье, и я с ужасом увидел на нем несколько багрово-синих перекрещивающихся шрамов, среди которых часто-часто пульсировала набухшая вена.

Перехватив мой взгляд, Элинор быстрым движением одернула рукава, но я словно ребенок, ожидающий повторения удивительного фокуса, еще некоторое время глазел на их обмахрившиеся края. Что, черт побери, это было?!..

– Тебе пора. – Мягкость, нежность, которые я слышал в ее голосе всего мгновение назад, куда-то исчезли. Элинор резко выпрямилась, продолжая прятать руки в рукава. Пальцы, которыми она их удерживала, были так крепко сжаты, что я отчетливо представил себе, как ее ногти с каждой секундой все глубже впиваются в ладонь.

– Элли…

– Пожалуйста, папа, уезжай…

Еще только одно, Мегс… Элинор не задержалась больше ни на секунду – даже для того, чтобы помахать мне вслед. Я еще раздумывал, что ей ответить, а она уже повернулась и торопливо зашагала обратно к дому. Ни поцелуя на прощание, ни короткого взгляда через плечо. Ты сама знаешь: мелочи ранят больше всего. Крошечная заноза впивается так глубоко в плоть, что вытащить ее нет никакой возможности.

Когда пришли слезы, я проехал по шоссе уже пару миль. Остановившись у первой же заправки, я схватил бумажную сумку с гостинцами и зашвырнул ее в ближайший мусорный бак. Из сумки вывалилась вилка обогревателя, а его пластиковый корпус, ударившись о металлическое дно контейнера, громко треснул. Я так и не отдал твои подарки Элинор, но мне уже было ясно, что исправить ситуацию не смогут ни теплый жилет, ни наши приезды, ни другие проявления нашей любви и терпения. Элинор нуждалась в большем. Она нуждалась в помощи, вот только такую помощь родители оказать не в силах.

И тут меня словно ударило. Я вдруг понял, что могу ее потерять – потерять ту частицу своей души, о существовании которой не подозревал. Ту, которую я даже не надеялся когда-либо иметь. Я могу потерять тот крошечный комок живых клеток – твоих и моих – который наполнил смыслом мою жизнь.

В приступе отчаянной решимости я достал телефон, открыл поисковик и скрюченными от холода пальцами набрал на клавиатуре «самоповреждение» [17]. Боюсь, что одну-две буквы я все-таки пропустил, однако, несмотря на это, первым в результатах поиска оказался сайт Государственной службы здравоохранения. Наскоро просмотрев нужный раздел, я скопировал ссылку в поле для СМС-сообщений и ввел телефон Элинор – вручную, так как боялся, что мое письмо может автоматом попасть к тебе. Внизу я написал: «Пожалуйста, Элинор!..» и нажал кнопку «Отправить».

Да, Мегс, я знаю, что должен был все тебе рассказать – все, что я видел, что чувствовал, но у меня просто не было слов. А если бы и были, вряд ли это изменило бы хоть что-нибудь к лучшему, вряд ли принесло бы хоть какую-то пользу. В конце концов, я должен был защищать и тебя тоже.

А для этого одних слов недостаточно.

13

Меня разбудило прикосновение чьих-то сильных пальцев к плечу.

– Вы задремали, Фрэнк… – сказала Дейзи и, шагнув назад, склонилась над Мэгги, чтобы сменить ей капельницу в левой руке.

– Черт!.. Который час?

– Семь утра.

– Черт!!!

– Не корите себя, Фрэнк. Это… это дело нелегкое. И утомительное. Вы провели с миссис Мэгги три ночи, и вам необходимо было отдохнуть, но… Я подумала, вам понадобится время, чтобы… чтобы прийти в себя к приходу доктора Сингха.

Значит, Дейзи знает… Наверное уже вся больница слышала про идиота, который надеется неизвестно на что.

– Он вам сказал?..

– Гм-гм… – прогудела Дейзи почти не разжимая губ. Мне этот неопределенный звук не говорил ничего, кроме одного: она не хочет говорить на эту тему. Впрочем, ответ на свой невысказанный вопрос я читал в том, как старательно она избегала встречаться со мной взглядом.

– Сколько у меня времени до… до его прихода?

– Обычно он начинает обход в девять, но я могу попытаться немного его задержать.

– Спасибо, Дейзи.

– Не за что.

Я, однако, сомневался, что за оставшиеся два с небольшим часа мой мозг сумеет вобрать и усвоить все, что на меня свалилось. Наклонившись вперед, я с силой потер лицо ладонями, потом провел пальцами по своим редеющим волосам, которые, слава богу, отступили пока только на висках, да и то не слишком заметно. Два часа… Через два часа придет врач, и мне придется решать судьбу Мэгги.

– Эта история, Фрэнк… та, которую вы ей рассказываете… Вы должны обязательно ее закончить. Можете что-то сократить, но закончить нужно обязательно! Вы поняли? – немного выждав, Дейзи убедилась, что я сижу прямо и не собираюсь снова засыпать, и только потом вышла.

Я заставил себя подняться, немного помахал руками, покрутил головой. Два часа – вот все, что у нас осталось, Мегс. Мы прожили вместе целую жизнь, и нам казалось – у нас впереди вечность, но теперь от нее остался жалкий обрывок. Ну почему, почему я так и не сумел выложить тебе все?..

В полутьме я наткнулся на твердый край койки и чуть слышно выругался. Даже сейчас, четыре дня спустя, я так и не свыкся с мыслью, что Мэгги не спит и не проснется от малейшего шума или прикосновения.

– Похоже, Мегс, времени у нас и впрямь осталось всего ничего… – Я попытался засмеяться, но мой смешок прозвучал слишком мрачно. – Мы с тобой еще никогда не говорили ни о чем подобном и даже не представляли, что все может обернуться именно так… – Я жестом показал на гудящие, попискивающие, перемигивающиеся приборы, на канистры с дезинфицирующими составами вдоль стен. Впрочем, даже если бы мы это предусмотрели, это ничего бы не изменило… наверное не изменило.