Читать книгу "Незабываемая ночь - София Джеймс"

– Война была слишком долгой. Шейборн рад передышке. Джереми тоже мечтал принять участие в борьбе, но не мог поехать.

– Примите мои соболезнования, леди Шейборн. – Правильно ли она к ней обратилась? Селеста засомневалась, она уже отвыкла от путаной английской системы титулов.

– Виви. Называйте меня Виви. Прошло много месяцев, а я никак не могу привыкнуть к новому положению. Простите, могу я спросить, почему вы отстригли волосы? Когда вы приезжали в последний раз, они опускались до самой талии. Вы еще говорили, что это ваше главное достоинство.

Резкая смена темы привела Селесту в замешательство.

– Некоторое время мне приходилось выдавать себя за мальчика, так было легче.

– На сцене? – Вивьен Шейборн смотрела на нее во все глаза.

– На войне. В Париже. После смерти отца мне пришлось стать… курьером. Вам это странно, но там… приходилось как-то… выкручиваться, чтобы выжить. – Она с трудом закончила фразу и сглотнула.

Виви закивала.

– У нас с мужем было не все гладко, Бог не дал нам детишек. Леди Фолкнер говорила о вашем сыне, мне бы хотелось на него взглянуть.

Женщина бросила взгляд на левую руку Селесты, на которой не было кольца. Впрочем, непохоже, что она пришла сюда критиковать или осуждать. Ей просто одиноко, и она не может совладать с горем и смириться, что стала молодой вдовой. К тому же она склонна к меланхолии.

Селеста понимала ее, часто и сама испытывала схожие эмоции.

Ей хотелось задать Виви так много вопросов, но она не могла. Приезжает ли Саммер Шейборн в Суссекс? Ожидают ли его в ближайшее время?

– Могу я пригласить вас на чай в Луксфорд завтра? Я люблю проводить это время на улице с собаками, если погода позволяет.

– С удовольствием приеду.

– В поместье стало совсем тихо, но деревья по-прежнему красивы, особенно осенью. Если захотите, можем прогуляться. Признаюсь, ваша бабушка очень переживает, сказала, что будет рада, если мы подружимся.

– Она сама вам это сказала?

– Не так прямо, но…

– Не возражаете, если я приеду в Луксфорд с леди Фолкнер? Она, полагаю, будет сопротивляться, но получить приглашение ей будет приятно, и прогулка пойдет ей на пользу.

Виви Шейборн захлопала в ладоши.

– Тогда это будет настоящая чайная церемония, сервированная по всем правилам. Ах, я так долго никого не принимала.

После ее ухода Селеста отправилась искать бабушку. За все дни она видела ее трижды, и каждый раз леди Фолкнер казалась ей изменившейся. Ее не попросили уехать, более того, в комнате чудесным образом появились невиданные богатства: колыбель, детская одежда, теплые зимние одеяла, новый письменный стол с бумагой и перьями, а также шаль тонкой работы.

Два платья, которые прибыли с ней в Англию, были постираны, отремонтированы и отутюжены. Они были немодными и некрасивыми, но аккуратными и вполне презентабельными. Пожалуй, настало время задуматься о будущем бабушки и своем собственном.

Леди Фолкнер была в гостиной и что-то писала. Заметив внучку, она сунула журнал под стопку бумаг.

– Иногда мне кажется, я кастелянша в этом доме. Твой дядя заметно сдал, надо принять меры по защите собственности.

– Надеюсь, я не очень помешала.

Миледи едва заметно качнула головой.

– Вивьен Шейборн пригласила нас завтра на чай в Луксфорд. Выражала надежду, что мы обе непременно приедем.

Меж бровей дамы появилась морщинка.

– Я видела ее вчера в деревне. Она ничего мне не сказала.

– Она только что уехала. И мне приятно ее приглашение.

– Молодая женщина, ей надо срочно выйти опять замуж. Ее супруг, виконт, умер больше года назад, а она тут… прозябает.

Селеста не сдержала улыбки.

– Возможно, Вивьен только сейчас стала готова принимать посетителей. И еще она говорила о собаках.

– Огромные шотландские колли. Страшные псы. Они, конечно, будут лежать у ее ног, пускать слюни и безобразничать. Она много гуляет с ними по лесам, кажется, им это нужно.

– Думаю, в какой-нибудь день я с удовольствием с ней погуляю.

– У тебя маленький ребенок, это не вполне разумно. В мои дни женщины много времени проводили в постели, и все равно Мэри Элизабет родилась на месяц раньше.

Имя матери упоминалось уже второй раз, но Селесте все же было нелегко его слышать. Она решила попробовать по-другому.

– Вам, должно быть, непросто приходилось с малышкой.

– У дочери были две гувернантки, в первые годы я редко ее видела.

Селеста вспыхнула от негодования.

– А я собираюсь каждую секунду проводить со своим сыном.

– Даже несмотря на правила и порицания такого поведения?

– Меня не волнует мнение общества.

Ответом ей стал громкий смех.

– Невозможно жить в вакууме, Селеста. Никто не застрахован от сплетен и осуждения. К тому же, если ребенок растет без отца, ты должна быть к этому готова. Мое имя, разумеется, обеспечит некоторую протекцию, но все же… – Она отвернулась, но Селеста видела, как затряслась ее рука.

– Мне не стоило приезжать… – Она замолчала, чтобы не сказать лишнее.

– Ты правильно сделала, что вернулась домой. Что бы ни говорил твой отец, я всегда буду стоять на защите своей семьи. Тебе и ребенку всегда рады в Лэнгли, так будет, пока я жива и после. Я скажу это и на смертном одре.

Селеста была в высшей степени удивлена тем, что происходит. Бабушка не задала ни одного вопроса об отце ее ребенка, более того, даже не осудила за беременность. Напротив, весь гнев леди Фолкнер был направлен на возможных критиков. Бабушка, словно ангел-хранитель, была готова до самой смерти защищать ее от нападок общества. Она не надеялась найти в этой властной женщине и каплю сострадания, а получила мощную поддержку.

– Спасибо. – Всего одно слово, но Сьюзен Фолкнер наклонила голову и внимательно посмотрела на внучку.

– Если ты позволишь дать тебе совет, я скажу так: напиши отцу Лоринга и сообщи о сыне. Поверь, последующие события могут поразить тебя, Селеста. Мой преклонный возраст позволил мне многое понять, и главное: пока человек дорожит жизнью, ничего невозможного для него не существует.

«Невозможного».

Верное слово. Есть вещи, которые просто не могут иметь место. Это невозможно. Саммер не может жениться на такой, как она, только из-за сына, к тому же Вивьен Шейборн рассказала ей о его интересе к самой завидной невесте лондонского общества.

Будь у него желание вернуть ее, он приехал бы во Францию, у него много контактов в стране и способов получения информации. Однако он так не поступил. Скорее всего, сев на корабль в Нанте, он забыл о ней и больше не вспоминал.