Читать книгу "Другая Блу - Эми Хармон"

– Она была расстроена.

– О нет, – едва слышно простонала Тиффа. Ее плечи резко опустились. – Что она сказала?

– Она говорила Уилсону, что он не должен был привозить меня сюда. Что тебе тяжело меня видеть. – Я хотела извиниться, но промолчала, все еще рассерженная словами Джоанны Уилсон. Я никого не хотела обидеть или задеть.

– Ох, мама. Она бывает такой простофилей… и довольно старомодной к тому же. Понимаю теперь, почему Уилсон так захотел уехать. Она, должно быть, совсем довела беднягу.

Тиффа потянулась ко мне и взяла за руку.

– Прости, Блу. И хотя я очень, очень хочу малыша, как у тебя, ты всегда желанная гостья в моем доме, как и мой брат.

– Ты пыталась забеременеть? – спросила я, надеясь, что задала не слишком личный вопрос.

– Мы с Джеком никогда не использовали противозачаточные средства, и нам всегда было очень хорошо друг с другом, если ты понимаешь, о чем я говорю. Я думала, что сейчас у меня уже будут несколько мини-Джеков, ползающих вокруг. – Тиффа замолчала и снова взглянула на Генри. – Несколько лет назад мы с ним ходили к врачу. Он сказал, что шансов почти нет… и они считают, что ничего не получится. Но я – оптимистка и все говорю себе, что когда-нибудь это случится. Мне всего тридцать два. Мама тоже с трудом забеременела, но и у нее пару раз получилось.

– А об усыновлении вы думали? – слова вырвались сами, и сердце забилось часто-часто. Следующая фраза уже была готова, и мне было страшно, но внезапный приступ вдохновения придал сил.

Тиффа, должно быть, почувствовала мое напряжение, потому что с вопросительным видом повернулась ко мне.

– Да, – медленно отозвалась она, глядя мне в глаза.

В эту секунду все бессонные ночи, раздумья, поиски решения, неуверенность, взвешивание всех за и против будто слились в единое целое. Я встретила ее взгляд. Мне нужно было ей сказать. Она должна понять.

– Моя мама оставила меня, когда мне было два года. – Слова ринулись вперед с силой Ниагарского водопада, и малыш на кровати заворочался, хотя голоса я не повышала. – Я хочу, чтобы у моего ребенка была другая жизнь, не как у меня. Я хочу, чтобы он… или она… был долгожданным, как подарок… чтобы о нем з-заботились, – пробормотала я, замолчав, прижимая руки к груди, чтобы унять колотящееся сердце. Сейчас я это скажу. Я предложу Тиффе то, от чего у меня все внутри переворачивается. Она тоже прижала руки к груди, во все глаза глядя на меня.

– Я хочу, чтобы вы с Джеком усыновили моего ребенка.

Глава семнадцатая

Решение

Всю дорогу назад Уилсон молчал, а я думала обо всем и сразу и потому не сказала, что слышала их разговор с матерью. От нежданной надежды кружилась голова, и то, что он назвал меня «мимолетным порывом», уже было не важно. По дороге на праздник ничего, кроме фейерверков, хот-догов и бассейна, я не ждала. Но там я нашла, возможно, будущих приемных родителей моего еще не родившегося ребенка. И хотя мозг кипел от разных мыслей, осознание правильности этого решения не покинуло меня ни ночью, ни в последующие дни.

Мы с Тиффой договорились, что утро вечера мудренее, она посоветуется с Джеком и с адвокатом и только потом всем расскажет. Мы обе не знали, что потребуется сделать с юридической точки зрения, но Тиффа собиралась спросить об этом брата Джека, прокурора. Обнимала она меня на прощание дрожащими руками, широко распахнув глаза в изумлении от поворота, который могла принять ее жизнь. Надежда в ее глазах отражалась и в моих, и хотя она умоляла меня подумать несколько дней, все взвесить, я знала, что не передумаю.

Мы втроем встретились с братом Джека, который объяснил нам всю процедуру. В принципе, совсем не сложно: Джек с Тиффой оплатят все процедуры и врачей, а если я передумаю, то должна буду возместить все расходы в определенный срок. И, конечно, нужно будет сообщить отцу ребенка, чтобы он отказался от своих прав. Желудок свело от ужаса при этой мысли. Не то чтобы Мейсон вдруг захотел бы стать папочкой и растить ребенка. Но он был собственником и вполне мог создать кучу неприятностей просто так, из любви к этому процессу.

А потом Тиффа рассказала всей семье. Ее мама, Элис, Питер и дети возвращались в Манчестер утром, так что Тиффа пригласила Уилсона на ужин накануне, чтобы поделиться новостью, пока они все вместе. Она и меня приглашала, но я отказалась, радуясь, что смена в кафе служила достаточным оправданием. Ситуацию уже нельзя было назвать просто «неловкой». А мне очень не хотелось обсуждать процесс усыновления с Джоанной Уилсон за чаем с пирожными. Интересно, скажется ли эта неловкость на наших отношениях с Уилсоном. Эти мысли не покидали меня весь вечер, и смена на работе выдалась напряженной: я то и дело роняла тарелки и забывала заказы клиентов. Было девять, когда смена наконец закончилась, и я поплелась домой, уставшая и измотанная бесконечными заказами и эмоциональным напряжением. Уилсон сидел на лестнице у Пемберли.

Я села рядом и попыталась опустить голову на колени, как и тысячи раз до этого, но теперь из-за выпирающего живота не получалось. Он вырос еще больше за последнюю неделю, постоянно мешался, да и скрывать его стало значительно сложнее. Так что я просто сидела, сложив руки на коленях, уставившись в темноту, точно так же, как несколько месяцев назад, когда приехала к Уилсону за советом, не зная, что делать. Так мы и сидели, не встречаясь взглядами, почти соприкасаясь коленями, думая о своем.

– Сейчас Тиффа и Джек, наверное, самые счастливые люди в мире, – пробормотал Уилсон, бросив на меня быстрый взгляд. – Хотя мама тоже не отстает. Когда я уходил, она с чувством пела «Боже, храни короля».

– «Боже, храни короля»? – удивленно переспросила я.

– Она знает наизусть только этот гимн. А петь ей, судя по всему, очень хотелось.

Я хмыкнула, и мы снова замолчали.

– Ты уверена, Блу?

– Нет. – Смешок вышел печальным. – Уверенность для меня – непозволительная роскошь. Но если двадцатилетняя официантка вообще может быть в чем-то уверена, то да. А раз Тиффа и Джек так счастливы, то уверенность возрастает почти до ста процентов.

– Многие женщины моложе тебя и точно менее талантливые растят детей в одиночку, и ничего.

– Думаю, некоторые даже неплохо справляются, – признала я, стараясь не дать ему посеять сомнения в моей душе. – А некоторые – нет.

Я вызывающе подняла голову, встречаясь с ним взглядом. Ну же, будешь и дальше настаивать? Он какое-то время разглядывал мое лицо, а потом отвернулся. Мне нужно было, чтобы он понял меня, чтобы поддержал мое решение, так что я использовала единственный аргумент, который мог на него подействовать.

– Помнишь, ты как-то цитировал стихи Эдгара Алана По?

После того дня я выучила их наизусть. Я хотела почувствовать себя ближе к нему, знать те же стихи, разделить с ним то, что было ему дорого. Но те слова затронули что-то очень глубоко во мне и не отпускали. Это была моя жизнь, если перевести ее в несколько рифмованных строк.