Читать книгу "Хроники Книжника. Странник - Илья Соломенный"

Ну а вечером наступало время разговоров. Капитан Энрес был опытным морским волком, и знал изрядное количество самых разнообразных историй, а также отлично ориентировался в местной географии и политике. Иногда у него выдавалось относительно свободное время, и мы могли по несколько часов беседовать, стоя за штурвалом. Точнее, за штурвалом стоял капитан, а я обычно просто торчал рядом.

Энрес плавал по Лазурному морю, сколько себя помнил – он был сыном моряка, и уже в четыре года бегал по палубе отцовского корабля. Спустя какое-то время подкопил денег, и купил свой первый корабль, а теперь ходил на «Любовнице ветра». Каждый уголок прибрежных территорий был знаком этому просоленному мужику – ровно как и опасные рифы, блуждающие водовороты, необитаемые острова и тайные бухты. О последних, впрочем, он не особо распространялся, но я и не настаивал.

Гораздо интереснее было послушать о руинах древних городов, затопленных когда-то давно, и теперь скрытых под толщей лазурной воды. О гигантских колоннадах, возвышающихся в отдаленных уголках побережий. О штормах, после которых на берег выбрасывало необычные вещи – панцири черепах, размером с дом, кальмаров длиной до двадцати метров, сундуки с монетами, тончайшие изделия из стекла, которые невероятным образом оказывались целыми, живые цветы из хрусталя. Море дарило людям, живущим на побережье, много всего, но не всегда эти подарки были ценными, полезными или безопасными.

В один из дней нашего плавания капитан Энрес рассказал мне историю о том, что однажды в сети жителей Конклава попался запечатанный кувшин, больше полутора метров в высоту. Горло было залито воском, и обрадованные рыбаки подумали, что внутри масло, или вино. На их несчастье они распечатали его прямо в лодке – чтобы проверить. Оказалось, что внутри хранилось (это я уже понял сам) нечто вроде биологического оружия. Высвободившаяся летучая смесь превратила несчастных в трупы, разложив их тела и превратив сильных людей в вонючую жижу, растекшуюся по лодке. Позже ее прибило к берегу, и обнаружившие такой сюрприз местные и сами заразились неизвестной дрянью, разнеся ее на много километров вглубь материка.

От подобных рассказов у меня по спине бегали мурашки, и я впервые за все время, что провел в Балросе, заинтересовался его историей по-настоящему. Ведь, по сути, я знал лишь обрывки легенд, сказок, рассказов, какие-то локальные вещи, но в целом не представлял картины того, как развивался этот мир. И это было очень досадное упущение. Не поймите меня не правильно – мне было очень интересно, но либо не хватало времени озаботиться подобными изысканиями, либо я был занят другими, гораздо более важными вещами. Спасением собственной шкуры, например.

Поэтому, сделав в памяти зарубку, я решил по прибытию в Алемор поговорить с Ритзом де Фонекасом и на эту тему. Думаю, в городе должна найтись библиотека с несколькими книгами по истории. Но в первую очередь, конечно же, я узнаю про Учителя.

Ветер надувал прямые паруса, а в небе, как обычно после заката, были разлиты десятки звездных красок. Лежа на палубе, под мерный стук волн о борта я выискивал те местные созвездия, о которых хоть что-то слышал. Косарь и Сноп, Возничий Императора – эти были заметны сразу, только вот положение их отличалось от того, к какому я привык в Риноре. А вот Фонтана Удачи видно не было, хотя после побега из Риноры он всегда висел над горизонтом после захода солнца. Что-ж, похоже, в степи мы пересекли местный экватор, и теперь находимся в южном полушарии.

Сбоку раздался не самый приятный звук, который обычно издает человек, освобождающий желудок. Повернув голову, я увидел Финвала. Он уже в который раз за последние дни перегнулся через борт. Черт, умеют же люди нарушить такой спокойный и приятный момент!

Глава 15

Жемчужина Юга

Те города, которые я посещал раньше, по сравнению с Алемором были просто… небольшими поселками, полагаю. Помнится, подобное чувство я испытал, когда приехал в Ринору, но ни она, ни Товедо, ни уж тем более, Тевин или поселения на границах Лесного края, не шли ни в какое сравнение с тем, что открывалось моему взору сейчас.

Алемор был… Большим. Очень большим. Даже не представляю, сколько людей здесь проживали. Город растянулся вдоль побережья на несколько километров. Порт был самой восточной частью, отделенной от жилых кварталов толстенной крепостной стеной. Самое забавное, что она не обрывалась возле воды, а выступала на несколько десятков метров в залив, играя роль своеобразного волнореза.

За лесом из мачт сотен барков и яхт, фрегатов и шхун, бригов, галеонов, каракк, шняв и еще десятков других видов плавательных средств, названий которых я не знал, виднелся город.

Он протянулся от моря вглубь берега, и определить его размер было невозможно — насколько хватало глаз, виднелись дома, крыши, шпили и башни. За жилыми кварталами расположился форт. Он был монструозный. Полагаю, стоявшие там орудия могли спокойно расстрелять подошедшее войско неприятеля, если потребуется.

«Любовница Ветра» уверенно лавировала между судов, идя к месту, известному только ей и капитану. Справа, за крепостной стеной, виднелась еще одна бухта, где стояло всего несколько судов, но Эрнан, заметив мой взгляд, пояснил, что это место – только для представителей власти. Личная парковка, так сказать.

Остановившись в окружении десятков кораблей (я не представлял, как капитан будет выбираться отсюда), метрах в ста пятидесяти от берега, матросы спустили шлюпку, и велели всем пассажирам загружаться в нее. На вопросы о лошадях ответил старпом – придется подождать, пока корабль подойдет к берегу.

Оказалось, что среди всего этого хаоса присутствует вполне определенная система. Те корабли, что задерживаются дольше, чем на неделю — отправляются на самую восточную часть пирсов. Те, что пробудут на стоянке от четырех до семи дней – на среднюю, огражденную, как я увидел позже, буйками синего цвета. Ну а те, кто зашел в порт на срок до трех дней, создавали огромную живую очередь из кораблей, которые постоянно двигались вдоль буйков красного цвета. Мы были именно среди таких.

Матросы на веслах доставили нас с Сейвалом и Финвалом и еще пятерых пассажиров на берег, где стоял ужасный гвалт. Блочные механизмы под управлением рабочих загружали и разгружали корабли, грузчики таскали мешки, ящики и тюки с судов на берег, и наоборот. Портовые чиновники сновали среди всего этого хаоса, отмечая прибывших и регистрируя корабли. На пирсах торчали зазывалы — они приглашали моряков и пассажиров в таверны, игорные дома, бордели и еще невесть куда. Толчея была просто невообразимая – едва оказавшись на пирсе, мы оказались подхвачены людским потоком. Один из матросов едва успел сказать нам, чтобы мы подошли к двадцать седьмой стоянке через пару часов за лошадями, как нас тут же взял в оборот один из чиновников, а член экипажа «Любовницы» исчез в толпе.

За въезд в город пришлось платить – в очередной раз, но это ничего, я уже привык. Отдав в городскую казну, представителем которой был низенький мужичок с засаленными патлами (не самого честного вида, надо заметить), по десять серебряных монет, мы с телохранителями начали протискиваться сквозь толпу, в надежде найти хоть небольшой клочок свободного места. Походные мешки, которые мы прихватили с собой, изрядно нам мешали.