Читать книгу "Парадокс Апостола - Вера Арье"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«У Базиля» всегда было не протолкнуться — дымно, шумно, потно, молодо. Валь, стоявший в углу и болтавший с пожилым владельцем забегаловки, видимо, пришел уже давно. Родион помахал ему рукой и протиснулся к барной стойке, где им пришлось прождать не меньше часа, прежде чем освободился крохотный столик у окна.
Пьер заказал себе минералки (спиртного он не терпел) и традиционные яйца под майонезом. Его привычки со студенческих времен не изменились. Родион, долго и придирчиво изучавший меню, ограничился лишь бокалом красного.
— Ты, я смотрю, все эстетствуешь, — беззлобно усмехнулся Валь, с аппетитом уплетая свою отвратительную закуску и подтирая капли жидкого майонеза кусочком хлеба. — А помнишь, как когда-то покупали продукты в складчину и Дарио закатывал для нас ужины?
Родион улыбнулся.
Да, это были чудесные времена их студенчества, когда они с другом, Дарио, снимали на двоих квартирку-студию, почти без мебели, но с внушительной газовой плитой о четырех конфорках, возле которой жизнерадостный итальянец любил колдовать по выходным. Бурливая неаполитанская кровь Дарио требовала постоянного праздника, дружеских посиделок, отчаянных споров, подогреваемых крепким вином и сытной пищей. Поэтому, вопреки всем пространственным закономерностям, на тридцати квадратных метрах их жилплощади каждую субботу собиралась дюжина голодных студентов, жадно наблюдавших за трансформацией скромных продуктовых запасов в настоящее гастрономическое великолепие. Бедняга Валь, который средств на аренду собственного угла не имел и квартировал у дальних родственников где-то в пригороде, тоже был в их числе.
— Ну, рассказывай! Про жизнь, про работу в «Мондьяль», — наевшись скользких яиц, Валь порозовел и теперь с наслаждением курил какие-то жуткие папиросы, пододвинув поближе к себе стеклянную пепельницу.
Родион смущенно пожал плечами — да что тут рассказывать, просто повезло. Повезло когда-то встретить Робера, повезло, что тот относился к нему по-отечески и, уходя на покой, пристроил его под крыло деятельного Бретона, а тот, несмотря на дурную славу, оказался человеком терпеливым и внимательным. Что за два года работы в редакции он узнал о профессии больше, чем иные репортеры узнают за целую жизнь…
Валь слушал, не перебивая и не сводя блестящих от дыма глаз с его лица. Наряду с дружеской благожелательностью в этом взгляде прочитывалась зависть, впрочем, такая естественная в сложившихся обстоятельствах. Им обоим было около тридцати, но они двигались по совершенно противоположным жизненным траекториям. Родион, с его происхождением, импозантной внешностью и удачной карьерой находился на недосягаемой для Валя высоте.
«Этот русский родился с серебряной ложкой во рту, — думал Валь. — А я всю жизнь перебиваюсь с хлеба на воду, пытаясь выбраться из безденежья…»
За окном сочувственно подрагивал одинокий фонарь, протяжно завывал ветер, частил дождь, вздувая на лужах огромные пузыри…
Сунув руку в карман своей бесформенной куртки, Валь нащупал в нем то, что служило истинным поводом для сегодняшней встречи.
* * *
Нет, уж слишком абсурдно и подозрительно это все звучало!
Но вдруг окажется, что Пьер принес ему серьезный материал, и все факты подтвердятся?
Тогда у них в руках первосортнейший scoop!
Родион снова вспомнил возбужденные глаза Валя и лихорадочный румянец на его щеках, когда тот, убедившись, что в баре их никто не подслушивает, принялся рассказывать свою историю: его дядя на протяжении последних тридцати лет работал управляющим в знаменитой семье Арди-Ля Грот. Он был всей душой предан старику Шарлю Арди, которого помнил еще с детства, ведь отец когда-то служил у него личным водителем. В возрасте семидесяти двух лет Шарль Арди скончался, оставив своей обожаемой супруге миллиардное наследство. Мадам Арди-Ля Грот, в прошлом известная актриса, вела богемный образ жизни, любила общество и в старости привычкам своим не изменяла. В ее дом по-прежнему были вхожи и известные актеры, и крупные политические деятели, и всякая мелкая артистическая шушера — художники, дизайнеры, фотографы… Последние благосклонностью мадам не пренебрегали, получая от нее самые роскошные подарки. И чем старше становилась звезда, чем безнадежнее слабел ее ум и дряхлело тело, тем больше воронья кружилось вокруг нее в ожидании подачек.
Однажды дядя, удрученный всем происходящим, поделился с Пьером своей печалью: ему невыносимо было смотреть, как благородная дама превращается в жертву мошенников, как эти пошлые жиголо растаскивают по нитке нажитое его господином состояние…
Тем более что суммы ее даров исчислялись миллионами.
Вот тут-то у Пьера и возникла идея: если собрать свидетельства всего происходящего и передать эту информацию прессе, то можно привлечь к ответу тех, кто злоупотреблял уязвимым состоянием актрисы. И главное, самому неплохо на этом заработать! Правда, последний аргумент Валь приводить не стал, чтобы не огорчать и без того расстроенного родственника.
— Все это очень увлекательно, старик, но «Мондьяль» в чужом грязном белье копаться не станет… если только за этим не кроются значимые для общества факты. А я их здесь, уж прости, не вижу.
— Вот! — удовлетворенно выдохнул Валь, обдав Родиона ароматом майонеза. — Мы подошли к самому главному…
Кадык на его тощей шее ходил ходуном, глаза горели. Валь предвкушал, какой эффект произведет на Родиона его дальнейший рассказ.
Неизвестно откуда в руках его возник серебристый компакт-диск, который он аккуратно положил на стол.
— Я хочу, чтобы ты взял его домой и внимательно послушал.
Видя замешательство друга, он поторопился пояснить:
— Мой дядя в юности получил техническое образование, которое до последнего времени пользы не приносило. Но несправедливость, творящаяся в доме мадам, заставила его об этом вспомнить.
И установить подслушивающее устройство под сервировочным столиком, на котором он обычно подавал напитки для гостей…
Родион поморщился: его газета не занимается обнародованием записей прослушки и прочего компромата, это занятие для желтой прессы.
— Я думаю, перед президентскими выборами «Мондьяль» было бы интересно узнать о незаконном финансировании избирательной компании одного из ведущих кандидатов? Того, что за последние десять лет уже успел посидеть в трех министерских креслах? — поинтересовался Валь, поглядывая на собеседника выжидательно.
Родиону его намек был понятен.
Речь, видимо, шла о Марселе Готье, который умело пересаживался из одного министерского кресла в другое, а теперь намеревался занять и президентское. Значит, на этом диске — запись каких-то тайных бесед Готье со старой миллиардершей…
Хм, с одной стороны, вся эта история дурно пахла, а с другой — если такой материал сам идет в руки, им нельзя пренебрегать. К тому же Бретон, пребывавший в последнее время во взвинченно-деятельном состоянии, явно занимался поиском новой темы для расследования. Возможно, эти записи могли бы послужить для него хорошей отправной точкой…
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Парадокс Апостола - Вера Арье», после закрытия браузера.