Читать книгу "Сладкие слова соблазна - Ханна Хауэлл"

— При всем твоем желании тебе не удастся полностью разграничить эти две стороны жизни, — сказала она. — Женщина, которая согревает тебе постель ночью, и женщина, которая моет пол днем, один и тот же человек. Может быть, ты и способен играть две разные роли — любовника и господина, — но мне не под силу подобное раздвоение личности. Оно сведет меня с ума. До того как я легла к тебе в постель, ты проявлял ко мне больше внимания и уважения, а теперь лишил меня даже этой малости, и что, по-твоему, я должна была подумать?

Она лежала в одной сорочке, больше не противясь его действиям. Тирлох осторожно обдумывал свой ответ, стараясь не быть слишком уступчивым, и одновременно раздевался.

— Ладно, пусть будет по-твоему. С рассветом любовница не исчезнет. Однако служанка тоже останется на месте. Надеюсь, ты понимаешь, что эти две вещи нельзя смешивать.

Плезанс охотно приняла его, когда он вернулся в ее объятия, но хмуро сдвинула брови.

— Спасибо, ты очень великодушен, — произнесла она с сарказмом.

— Не надо говорить со мной таким тоном, Плезанс. Сегодня ты совершила ужасную глупость, подвергнув опасности не только себя, но и меня. Опоздай я на несколько минут или напади на тебя не братья Тейт, а кто-то другой, и все могло закончиться гораздо хуже.

— Знаю.

— Я буду вести себя так, как тебе хочется. Если откровенно, мне нелегко забыть днем, что ты та самая женщина, которую я обнимал ночью.

Она чуть заметно улыбнулась. Значит, он прикладывал усилия, дабы сохранять на лице холодное или равнодушное выражение? Что ж, приятно слышать. Немного смягчившись, она провела рукой по его широкой, исполосованной шрамами груди. Сам того не сознавая, он вселил в нее робкую надежду. Если он больше не будет каждый день от нее отгораживаться, возможно, ей еще удастся тронуть его сердце, завоевать его любовь.

— Но имей в виду, — предупредил он, — я соглашаюсь на твои условия, однако не вздумай со мной хитрить! Если я увижу, что ты пытаешься повернуть наши любовные отношения против меня или извлечь из них собственную выгоду, у тебя будет куда больше поводов для побега, чем сейчас. Я не допущу, чтобы меня дурачили.

Пока он говорил, она нежно поглаживала его руками по животу, и поднимавшиеся откуда-то изнутри жаркие волны грозили лишить его дара речи, а заодно и способности мыслить.

— Ага. Ты будешь видеть хитрость и обман даже там, где их нет, — сказала Плезанс.

— Вовсе нет. Мне кажется, я человек справедливый.

«Он мне ни капли не доверяет», — с горечью подумала Плезанс. Ей очень хотелось оправдаться, но она подавила этот порыв. Доверие не завоюешь красивыми речами, какими бы искренними они ни были. Она знала это с самого начала. К тому же в первый день ее приезда сюда они заключили договор: она обещала делом доказать, что его мнение о ней ошибочно. Он согласился, и Плезанс от души надеялась, что у нее все получится. Когда-нибудь он наконец прозреет и поймет, что ей можно и нужно доверять.

— Еще какой справедливый. Итак, Тирлох… — она провела пальцами вдоль пояса его брюк и почувствовала, как он слегка содрогнулся, — начнем все сначала?

— Начнем.

Он запустил пальцы в ее густые волосы и медленно разложил шелковистые локоны на медвежьей шкуре, любуясь их рыжими всполохами в свете огня.

— Солнце уже зашло, — пробормотала она.

— Да, зашло. Тейты обошлись с тобой довольно грубо. Если тебе больно, сегодня можешь не выполнять свою ночную «обязанность».

Плезанс невольно улыбнулась и, встретив его хмурый взгляд, спросила:

— Слово «обязанность» звучит обидно, не правда ли?

Сам не зная почему, он испытывал потребность быть честным.

— Да. Мне не хотелось бы, чтобы ты холодно отрабатывала повинность в моей постели.

Она запустила пальцы в его брюки и увидела, как его лицо напряглось от растущего желания.

— Холодно? Но я никогда не была с тобой холодна, и тебе наверняка хватило опыта это понять, хоть ты и утверждаешь, что не слишком искушен в искусстве любви.

— Значит, ты с удовольствием выполняешь свою обязанность? — Он сцепил зубы, стараясь сдержать стремительный напор страсти, когда она медленно расстегнула его брюки. — Ты сама это так назвала.

Ее маленькая рука обхватила его уже возбужденное мужское достоинство, и Тирлох смущенно покраснел, услышав, как невольно повысился его голос.

— Потому что ты вел себя так, как будто это всего лишь обязанность, и ничего больше.

Она нежно поглаживала его, наблюдая, как он силится сдержать свое желание — это было забавное и волнующее зрелище.

— Я никогда не считал это обязанностью — ни твоей, ни моей.

Он закрыл глаза, наслаждаясь ласкающими движениями ее мягкой ладони.

— Ты выбрала опасное занятие, Плезанс.

— Занятие? И как же называется это занятие?

Он хрипло рассмеялся, дрожащими пальцами расстегивая ее сорочку.

— Есть пара названий, но они слишком грубы для твоих ушей, малышка Плезанс. О Боже, от твоих прикосновений можно сойти с ума!

Отстранив руку Плезанс, причинявшую ему нестерпимые мучения, Тирлох снял с нее сорочку. Ему хотелось заниматься любовью медленно, наслаждаясь каждым вздохом и содроганием. Однако, отбросив в сторону ее сорочку, он сильно усомнился в том, что сумеет растянуть удовольствие. «Господи, только бы она не узнала, какие сильные чувства я к ней испытываю! Каким беспомощным становлюсь в ее присутствии!» Швырнув на пол свои брюки, Тирлох медленно опустился в ее объятия.

— Чтобы до конца выполнить эту обязанность, — пробормотал он, легко касаясь губами ее губ, — тебе понадобится много времени, малышка Плезанс.

— Много времени?

Она тихо застонала от досады, так и не дождавшись от него более глубокого поцелуя.

— Я сделаю все возможное, чтобы растянуть этот срок. — Когда она начала его ласкать, он схватил ее руки и прижал их к медвежьей шкуре. — Не надо. Если ты будешь меня трогать, я лишусь последнего самообладания.

— Но я только-только научилась тебя трогать.

— Можешь трогать меня сколько угодно, но в другой раз. Сегодня я сам буду тебя трогать.

И он поцеловал ее — с такой томной жадностью, что у нее закружилась голова. «Наверное, нет ничего более опьяняющего, чем поцелуи Тирлоха», — подумала она, полностью отдаваясь во власть желания. Ей хотелось до конца прочувствовать его волнующие ласки, жаркие поцелуи и ту радость, которую вселяли в нее его хриплые слова. По крайней мере его страсть была настоящей, и весь этот огонь предназначался ей одной.

Она вскрикнула, когда его теплые, слегка нетерпеливые губы добрались до ее груди. Он отпустил ее руки, и она погрузила пальцы в его густые волосы. Тирлох медленно, но жадно ласкал губами ее сосок, и страсть ее нарастала. Она пыталась потереться о его тело, но он нарочно отстранялся.