Читать книгу "Спасти СССР. Манифестация - Николай Феоктистов"

– Что? – Она поднялась со стула, поняв что-то по моему виду. – Что-то случилось?

Я задумчиво прошелся взглядом по потолку. Несколько мгновений выгадал, но слова по-прежнему стояли в горле колом.

– Ничего страшного, – выдавил наконец из себя, – но – да, случилось. Придется отсюда уехать. Прямо сейчас.

Томка вдруг стала словно меньше ростом, глаза ее потемнели.

Своих шагов вперед я не запомнил, просто плечи Мелкой вдруг опять очутились в моих руках.

– Малыш, – прошептал ей в лоб, – я с тобой. Я тебя не отдам. Это – неприятность. Они случаются. Они будут случаться. Но мы их переживем. Верь мне.

Она быстро-быстро закивала. Потом запрокинула голову и посмотрела мне в глаза. Коротко прильнула, и я отпустил руки, поняв, что она пришла в себя.

– Что мне делать? – деловито спросила Мелкая, потянувшись за портфелем.

– Понимаешь… – Я решил сначала ответить на первый ее вопрос. – Я только что, буквально час назад, выяснил, что человек, который подбирал нам эту квартиру, – ненадежен. Может получиться… нехорошо. Поэтому мы сейчас же отсюда уйдем, ко мне, еще на день или два. А следующую квартиру я сниму уже сам.

– А тебе сдадут? – Мелкая озабоченно нахмурилась.

Я пожал плечами.

– Попробую. Студенческий билет с моей фотографией у меня есть. Должно хватить. А что молодо выгляжу… Бывают и такие первокурсники. Наличие денег на съем будет вторым аргументом.

– Что мне делать? – повторила она.

– Собирайся. С чем пришли, с тем и уходим.

– А посуда купленная? – дернулась она. – А… – И замерла с приоткрытым ртом, словно вдруг что-то сообразила. Потом медленно кивнула. – Я поняла. Я быстро.

Я невольно поморщился, глядя, как она торопливо сметает учебники в портфель. Потер с досадой лоб: вот не думал, что придется так скоро, всего через неделю, воспользоваться ее разрешением на обман. Мелкая, конечно, такого не заслуживает.

Снял со шкафа чемодан и присел, раскрывая его. Меня вдруг приобняли сзади:

– Не расстраивайся, – шепнули тепло на ухо, – я тебе верю.

Я накрыл ладонью ее кисть.

«Нет, не отдам», – горько улыбнулся про себя. Ни за что.

Среда 15 марта 1978 года, ранний вечер

Ленинград, Лиговский проспект

Гагарин оказался на удивление пунктуален – точно в расчетное время в просвете между домами появилась его узкоплечая фигура.

– Ваня! – подал я голос и махнул рукой.

Он рванул ко мне как лось, высоко задирая колени. В отставленной далеко вбок руке болтался какой-то редкий по нынешним временам саквояж. Я торопливо смахнул набок лезущие в глаза лохмы парика. Вот никогда всерьез не предполагал, что мне этот припасенный по случаю реквизит пригодится…

– За мной, не отставай! – крикнул подбегающему Гагарину и свернул за угол.

Я решил провести отрыв от теоретически возможного «хвоста» с полной выкладкой, всерьез. Маршрут готовил несколько часов, излазив при этом окрестные чердаки и подвалы в поисках проходов. Пару дверей я оборудовал задвижками для отсечения погони.

По большей части эта работа была излишней – это только в кино топтуны бегут по тому же маршруту, что и объект наблюдения. Такое поведение слишком заметно. Обычно же филеры в таких ситуациях стараются в первую очередь взять под контроль соседние перекрестки, отсекая пути переходов в прилегающие кварталы.

Хотя… Береженого Бог бережет, и я решил прозаложиться на худший расклад. В итоге накрутил себя до крайности и в хлам умотал Гагарина.

Первые три небольших квартала мы просто пронеслись через проходные дворы. Неожиданность, скорость и преимущество кратчайшего пути – по моим расчетам, даже с учетом машин у возможных преследователей, мы успевали пересечь пару параллельных улиц до взятия их под наблюдение оппонентами.

А дальше вступало в силу простое соображение: за Ваней могло ходить, с учетом явного отсутствия у объекта специальной подготовки, не больше двух пар. Уверенно проконтролировать они смогут только тот квартал, где мы ушли в отрыв, и непосредственно прилегающие к нему. Вырвавшись за этот круг, мы, по крайней мере теоретически, уходили от преследования.

Однако на этом я не остановился и следующие двадцать минут водил Ваню по проходным подвалам и чердакам. Один раз мы даже спустились с крыши на крышу по пожарной лестнице. Так, постепенно, добрались к заранее намеченной цели – тихому чердаку на задах Пяти Углов.

– Уф… – выдохнул я, останавливаясь. – Все, харэ. Оторвались.

Ваня молча уронил саквояж и согнулся, упершись руками в колени. Бока у него запаленно ходили, словно у лошади после затянувшегося галопа.

– Ты заметил, как из «москвича» нам знак на последней улице подавали? – спросил я, переводя дух.

Ваня молча помотал головой, потом тягуче сплюнул, распрямился и просипел:

– Нет. Я вообще никаких «москвичей» не видел.

– Экий ты невнимательный, просто ужас, – укорил я его, – нас ведут на случай чего. Знак подали, что все нормально. «Хвост» за тобой был, но мы оторвались.

Он обескураженно моргал.

– Все в порядке, – утешил я его, похлопав по плечу, – нас спецы ведут. Ты и не должен был заметить. За тобой, кстати, до самого отхода автобуса будут следить. А может, и дальше…

Я огляделся, перепроверяя решение. Мою куртку слева оттягивала взятая на всякий случай финка. Браться за нее не хотелось.

– Ну вот и все, – повернулся я к Гагарину. – Отсюда выйдешь прямо к троллейбусной остановке. Доедешь до Техноложки, пересядешь до Обводного, ну а там дальше понятно, да?

– Угу… – кивнул он и, нетерпеливо переминаясь, уточнил: – Ты деньги принес?

– Принес, принес, – успокоил я его, – все как договорились.

Я достал из кармана конверт и явил Гагарину фиолетовую пачку купюр. Он охотно принял и, ощутимо повеселев, посмотрел на меня вопросительно – мол, что еще?

– Так, – строго сдвинул я брови, – письма написал-отправил?

– Да, – кивнул он, – утром кинул.

– Документы взял?

– Да.

– Открывай саквояж.

– Да зачем? – запротестовал было он, но я был неумолим.

– Так… Рыльно-мыльные взял, смена… А это что? – сварливо спросил я, тыча пальцем в газетный сверток.

– Да там это… – Глазки у Гагарина забегали. – Духи французские! Я их в Тбилиси по-быстрому скину, и все. Не парься, я умею.

– Вот как… – покивал я с грустью.

Похоже, что некоторых только могила исправит… Но как же не хочется…

– Давай сюда, – сказал я внезапно охрипшим голосом, – через год отдам.