Читать книгу "Тестостерон РЕКС. Мифы и правда о гендерном сознании - Корделия Файн"

Миф о низком тестостероне “сестер Леман” низводит женщин до “материнской” роли, в которой они пресекают избыточно рискованное поведение коллег-мужчин и исправляют организационные нарушения (это хорошо известное искажение известно как эффект “стеклянной скалы”, открытый Мишель Райан)72.

Как указывают трое ведущих ученых в сфере бизнеса в письме Financial Times, хотя они “согласны, что большее число женщин и представителей других рас, помимо белой, на ведущих должностях выведет нас из кризиса”, утверждение, будто женщины по своей природе больше отвергают риск

…почти или вовсе не подтверждается эмпирически в деловом контексте. Из этих идей можно сделать опасные выводы. Верно ли исходя из этого, что мужчины лучше подходят для управления ростом компаний или для ведущих должностей в экономически более здоровые времена?73

Некоторые именно так и считают. Когда журналист попросил Герберта “описать, каким мог бы стать мир без тестостерона или что было бы, если бы у всех тестостерон оставался на женском уровне”, тот ответил: “О тестостероне плохо отзываются, но вообще-то он отвечает за жизнерадостность, инновации, драйв, мотивацию, возбуждение”. Но только у мужчин, разумеется. “Есть подозрение”, говорит Герберт, что тестостерон “не обязательно имеет тот же эффект” для женщин. В конце концов, у них “женский мозг, а мужской мозг скроен совсем иначе”74.

Мы вряд ли скоро узнаем, как бы работали сестры Леман или даже брат и сестра Леман75. Один ученый описывает финансовый сектор как “один из немногих бастионов мужской привилегии, сохранившихся несмотря на развитие феминизма”76. Равная представленность женщин на высших уровнях финансового сектора, скорее всего, была бы благотворной. Обычно недостаток разнообразия – тревожный знак, что людей набирают из ограниченного кадрового резерва, который льстиво отражает образ тех, кто стоит во главе. Эффект “белого мужчины”, описанный в главе 5, также преподает хороший урок о том, что для более точной оценки рисков важно разнообразие происхождений и идентичностей. И как предполагает Нельсон, вспоминая неприятный эффект “неудача как ценность”, большее число женщин в мужских сферах деятельности должна идти рука об руку со столь нужной дестигматизацией положительных “феминных” качеств:

Если бы фирмы с Уолл-стрит и регулирующие органы приветствовали женщин и мужчин как равных участников, это бы свидетельствовало, что социальные гендерные стереотипы отмирают. Также вероятно, что тогда определенные ценные характеристики и поведение, которые обычно считают стереотипно феминными (например, осмотрительность), стали бы поощряться во всем секторе, а неуместное поведение по типу “мужской раздевалки” и “ковбойства” встречалось бы недовольством на благо финансовому сектору и обществу77.

Однако на данный момент существует мало убедительных данных в пользу того, что женщины принимают финансовые решения фундаментально иначе, чем мужчины, или что они снизят средний уровень тестостерона в дорогих стеклянных небоскребах.

За рискованное поведение, которое повлекло за собой глобальный финансовый кризис, в основном расплачивались обыватели по принципу “финансового социализма”78. И насколько я знаю, на сегодня нет данных о связи половых различий в уровне тестостерона с “рисками”, при которых выгода пожинается для себя, а потери сваливаются на других.

Часть третья

Будущее

Это очень шовинистский вид спорта. Я знаю, что некоторые владельцы предпочли бы спихнуть меня с Принца, но Джон Ричардс и Даррен держатся за меня. Я невыразимо благодарна им. Я просто хочу сказать всем остальным: идите к черту, если думаете, что женщины недостаточно сильны, потому что мы крутые.

Мишель Пэйн, первая женщина-жокей, выигравшая Кубок Мельбурна1

Глава 8

Прощай, Рекс

Дела, не слова.

Девиз Эммелин Пэнюсерст1

Совсем недавно, покупая цветы на местной школьной ярмарке, я услышала разговор у соседнего прилавка. Женщина продавала пластмассовые ножи, которые, судя по рекламе, были гарантированно безопасны для детских пальчиков. Уговорив семью купить два ножа, продавщица предложила девочке розовый нож, а ее брату красный или синий на выбор. “Я тоже хочу розовый”, – сказал парень. Пока я наслаждалась моментом, мой старший сын подошел к прилавку.

“Если я отрежу себе палец вашим ножом, вы дадите мне его бесплатно?” – спросил он продавщицу. В ответ женщина раздраженно попросила его уйти и не мешать ей работать. “Ну конечно, – подумала я. – Ведь она так занята укреплением гендерного разрыва при помощи своего бесполезного пластмассового мусора”.

Если вы покупали детские игрушки в последние несколько десятилетий, то не удивитесь, узнав, что детские ножи должны быть строго разделены по цвету для мальчиков и девочек. Как и многие другие игрушки – ведь очевидно существует два типа детей. Иногда те, для кого предназначена игрушка, указываются сразу: полки или страницы электронных каталогов четко обозначены – для мальчиков или для девочек. Иной раз намеки не менее ясны. Игрушки ярких, насыщенных цветов, представляющие исключительно мужские фигуры, с фотографиями увлеченных ими мальчиков на коробках, окруженные стеной схожих маскулинных изделий, направленных на действие, состязание, доминирование и конструирование, ничем не показывают, что они предназначены для всех, без учета гениталий. Так же обстоит дело и с печально известными “розовыми полками”: нельзя сказать, что маркетологи мучились, стараясь, чтобы ребенок не понял, что эти игрушки не для него2.

Неудивительно, что сегментированный по полу рынок игрушек провоцирует множество кампаний против, а также жесткую критику со стороны родителей, политиков, ученых, маркетологов и даже самих детей3. Но некоторые считают это пустой политкорректностью. Например, в комментарии Atlantic по поводу каталога игрушек с фотографиями детей, играющих и традиционно, и нестереотипно (например, мальчик с пупсом), Кристина Хофф Соммерс пишет, что “[мальчики и девочки] разные, и только радикальная и подкрепляемая коррекция поведения может значительно изменить их изначальные предпочтения в игре”4. Кстати о взгляде маркетолога: Том Нокс, президент DLKW Lowe, утверждает: “…ожидание, что маркетологи будут игнорировать базовые и глубокие различия в своей аудитории, выглядит необдуманным и непрактичным”. (По-простому, под “аудиторией” понимаются “люди, которые, мы надеемся, будут покупать наше шмотье”.) Нокс полагает, что “всегда будет место гендерно-специфическим игрушкам, гендерноспецифически рекламируемым, отдающим дань гендерным различиям, не нарушая равенство”5. Эленор Гилмур, занимавшаяся изучением потребительского рынка и развитием бренда в DC Thomson, в той же статье сказала: “…если мы как маркетологи не сможем признать эти различия, мы не сможем понять нашу аудиторию и предоставить ей услуги и продукты, которые она хочет”.