Читать книгу "Жизнь Марии Медичи - Элен Фисель"

Отношения с Англией были установлены, но это явно не предполагало улучшения отношений с Испанией. В результате кардиналу пришлось балансировать между необходимостью уважать происпанские чувства в окружении Марии Медичи и растущей заинтересованностью в союзе с англичанами. В то время Испания и Англия пылали ненавистью друг к другу, и кардиналу, несмотря на всю его хитрость, так и не удалось примирить эти державы. В результате в 1625 году отношения Франции с Англией стали ухудшаться (особенно когда стало ясно, что брак Генриетты и Карла никуда не годится). Не все гладко у Франции было и с Испанией, недовольной заключенным браком.

Обстановка в самой Франции также обострялась. Количество недовольных правлением кардинала де Ришельё росло, капризная и непредсказуемая Мария поддержала оппозицию, и это вновь стало угрожать единству королевства.

Кардинал чувствовал, что наступил решающий момент его политической карьеры: на него одновременно навалились и груз королевского доверия, и ощущение все увеличивающегося разрыва между его собственным политическим мышлением и взглядами Марии Медичи, уходящими корнями в оголтелый католицизм.

Раньше он озвучивал свои идеи голосом Марии Медичи, теперь аналогичным образом строил свои отношения с Людовиком. Достигнуть равновесия было крайне сложно, тем более что молодой король всегда и во всем стремился отстаивать свою независимость от матери.

* * *

В сущности, картина была безрадостной: слабость королевской власти при наличии мощной оппозиции, внутренняя разобщенность страны, оскудевшая казна, непоследовательная, пагубная для интересов Франции внешняя политика… Как исправить положение? На этот счет у кардинала были совершенно определенные намерения. Заручившись доверием короля, он методично расправился со всеми своим противниками.

При этом члены королевской семьи (за исключением Марии и Людовика) испытывали к нему враждебность.

Гастон, младший брат Людовика, с целью усиления своего влияния плел бесчисленные заговоры. Двадцать пятого апреля 1626 года ему исполнилось восемнадцать лет. Он был весьма приятным внешне юношей, любимцем Марии Медичи, но при этом безалаберным и беспутным. Что же касается амбиций, то у него они были такими же непомерными, как и у его матери.

Многим казалось вполне вероятным, что рано или поздно Гастон станет королем Франции. Между Анной Австрийской, которой уже исполнилось двадцать пять, и Людовиком XIII почти не было супружеских отношений, и к 1626 году надежды на наследника по прямой линии ослабели. Естественно, в таких условиях вопрос женитьбы Гастона приобретал особую политическую важность. Останься он холостяком, трон мог бы перейти к принцу де Конде из королевского рода Бурбонов или к его детям.

Чтобы легче понять всю сложность ситуации, напомним, что Бурбоны – это младшая ветвь дома Капетингов, династии французских королей, названной по имени ее основателя, Гуго Капета, правившей во Франции с 987 по 1328 год. После смерти короля Карла IV эта линия пресеклась, и корона перешла к Филиппу VI из рода Валуа, которого Карл IV, умирая, назначил регентом королевства. Представители дома Валуа правили во Франции вплоть до 1589 года.

Бурбоны же происходили от младшего сына короля Людовика IX Святого, правившего в XIII веке. Последним Валуа на французском троне был Генрих III, убитый 2 августа 1589 года. Сменивший его Генрих IV, муж Марии Медичи, был уже из династии Бурбонов.

Титул принца де Конде впервые достался Людовику де Бурбону, дяде Генриха IV. Нынешний принц де Конде был внуком Людовика де Бурбона, и он вполне мог претендовать на трон.

Такая возможность была чревата политической нестабильностью – все то, к чему так усердно стремился кардинал де Ришельё, легко могло разрушиться.

С одной стороны, Гастон был достаточно честолюбив для того, чтобы захватить власть, но с другой – в нем не было таланта политического деятеля. Понятно, что это (второе) вполне устраивало кардинала. Но если бы Гастон женился и обзавелся потомством мужского пола, вряд ли кардинал смог бы сохранить свое положение. К тому же ему было бы затруднительно принести клятву верности легкомысленному и вздорному монарху, влюбленному в собственное величие. А раз так, Ришельё долго не решался высказаться в пользу брака Гастона.

Но этого очень хотела Мария Медичи. Еще за два года до своей смерти Генрих IV выбрал в невесты младшему сыну Марию де Бурбон, герцогиню де Монпансье, одну из богатейших наследниц Франции171. Гастон, когда подрос, находил Марию де Бурбон малопривлекательной особой, но его мать была горячей сторонницей именно этого брачного союза, и кардиналу де Ришельё ничего не оставалось, как начать действовать в этом направлении. Вокруг принца де Конде тут же возникла партия противников этого брака, а всеобщее неприязненное отношение к кардиналу еще более возросло.

В итоге Гастон Орлеанский все же женился на герцогине де Монпансье, но она вскоре умерла при родах дочери Анны (впоследствии литературный салон мадемуазель де Монпансье привлекал многих интеллектуалов того времени).

В начале 1626 года правительству стало известно, что зреет большой заговор, в состав которого входили многие видные дворяне, а также незаконнорожденные сыновья Генриха IV, всегда испытывавшие враждебность к Людовику XIII. Дальше – больше: оппозиционеры установили контакт с англичанами, в чьих отношениях с кардиналом де Ришельё именно в этот момент наступило резкое охлаждение.

Кардинал, естественно, проинформировал обо всем и короля, и его мать. Для большей надежности он усилил личную охрану.

В конечном счете заговор был разоблачен, а его участники примерно наказаны.

Тридцать первого мая Мария Медичи вынудила Гастона подписать клятву верности своему брату.

Вроде бы все завершилось благополучно, но произошедшие события так измучили кардинала де Ришельё, что он даже попытался уйти в отставку. Однако его прошение, переданное королю через Марию Медичи, было отклонено. Девятого июня 1626 года он получил от Людовика XIII письмо с благодарностями, подписанное в Блуа:

«Я знаю все причины, по которым вы хотите уйти на покой. […] Я питаю к вам полное доверие, и у меня никогда не было никого, кто служил бы мне на благо так, как это делаете вы. Это побуждает меня просить вас не уходить в отставку, ибо в этом случае дела мои пошли бы плохо… Не обращайте никакого внимания на то, что о вас говорят.

Я разоблачу любую клевету на вас и заставлю любого из тех, кто желает быть членом моего Совета, считаться с вами. Будьте уверены, я не изменю своего мнения. Кто бы ни выступил против вас, вы можете рассчитывать на меня»172.

А через десять дней после этого стало известно, что герцог Бэкингем отдал приказ об отправке в Ла-Рошель флота с несколькими тысячами солдат. При этом он заявлял, что его цель – заставить французского короля уважать права гугенотов – граждан Ла-Рошели. Естественно, французские гугеноты воспряли духом и активизировались.

Подобный поворот событий потребовал срочного отъезда Людовика XIII и Ришельё из Парижа на юго-запад страны. Вскоре король сильно заболел. Кардинала и самого мучили бесконечные мигрени, но он день и ночь проводил у постели больного короля, ухаживая за ним. Еще бы! – ведь он ни на минуту не забывал о том, что смерть Людовика повлечет за собой восшествие на престол его брата Гастона.