Читать книгу "Мамин интеллект. Как рождение детей делает нас умнее - Кэтрин Эллисон"

Очснер и его коллеги изучали способность людей к переоценке, проводя сканирование мозга добровольцев. Испытуемым показывались тревожные фотографии, при этом вербальный комментарий давал объяснение, позволяющее увидеть изображение в не столь мрачном свете. К примеру, на одном из снимков группа женщин рыдала перед церковью, и в голову первым делом приходили похороны. Но добровольцам говорили, что в церкви только что была свадьба, и женщины плачут от радости. Очснер, основываясь на результатах эксперимента, утверждает, что префронтальная кора, передняя, или фронтальная, область лобных долей обеспечивает эту функцию управления эмоциями и фактически гасит активность возбудимой амигдалы, когда люди пытаются взглянуть на неприятную ситуацию с позитивной точки зрения.

Как может подобный образ мыслей – в частности, подход моего одуревшего от отцовской любви братца – оказаться «умным»? Главным образом дело в том, что оптимизм является мощной движущей силой и, соответственно, ключевой составляющей эмоционального интеллекта. Психолог и популярный писатель Мартин Селигман, автор многих книг об оптмизме, в частности, о «выученном оптимизме», обнаружил, что радостные страховые агенты продавали услуги на 37 % чаще, чем грустные. Оптимизм позволяет родителям бесконечно вкладываться в заботу о детях и их воспитание: они верят, что когда-нибудь их труд даст всходы – как минимум эмоциональную отдачу. Также оптимизм помогает восстанавливаться после потерь и поражений.

Как отмечает Очснер, исследования последних лет показывают, что у людей в депрессии повышена активность в зоне амигдалы и понижена – в префронтальной коре. В связи с этим Очснер размышляет, не понижается ли при депрессии физиологическая способность запускать процесс переоценки? Тогда логически следует следующий вопрос – нельзя ли стимулировать данные нейронные сети при помощи химических средств, позволяя пациенту посмотреть на жизнь более позитивно? Или же проблема решается регулярными упражнениями – повседневной практикой, как у матерей? Ученым еще предстоит найти ответы на эти вопросы. Однако предположение Дэвидсона и Экмана о том, что люди способны совершенствовать эмоциональные навыки, прилагая осознанные усилия, принимается сегодня практически как аксиома. Экман, как и Дэвидсон, работал с буддистскими монахами и с глубочайшим уважением отзывается о Далай-ламе как о «Моцарте разума». Он добавляет: «Не всем дано быть Моцартами, но в наших силах стать музыкантами».

Развиваем эмоциональный интеллект

На протяжении всей человеческой истории матери растили отпрысков и учили их ладить с окружающими, что повышало шансы мам однажды обзавестись внуками. В процессе с нашим видом произошло кое-что замечательное: за эти века мы развили сложное сознание, эмпатию и оптимизм.

Пол Маклин, исследователь из Национального института здравоохранения, считал, что материнское поведение направляло социальную эволюцию животных от ящериц, которые не удосуживались даже согреть яйца, до современных человеческих матерей, задумывающихся с первым ударом сердца младенца о том, в какой ему поступать институт. Хотя стратегия видов, стоящих у основания эволюционной цепи, до сих пор заключается в наращивании количества оплодотворенных яиц, человеческие матери вкладывают время и энергию в относительно небольшое число эмбрионов. Крупный мозг и длительное детство помогают потомству подготовиться к существованию в социуме, структура которого с каждым годом все усложняется.

Человеческий ребенок входит в мир, обладая мозгом, размер которого в четыре раза меньше, чем у взрослого. Это позволяет голове младенца относительно беспрепятственно преодолеть материнское влагалище, однако после рождения малыш остается полностью зависимым от матери. Теперь развитие мозга пойдет уже вне утробы; большинство детей могут рассчитывать на долгие годы опеки: стульчики для кормления и автокресла, бесконечную заботу и обучение. Этот своеобразный договор между матерью и ребенком составляет самую суть нашего общества, которое стремительно становится все более опекающим.

Эволюционный скачок, открывший перед нами такие возможности, произошел в день, когда из груди некой недалеко ушедшей от рептилий мамочки выделилась одинокая капля – предшественник грудного молока, как предполагает Сара Харди. Так закончилась традиция родительства «каждый сам за себя». «Ничто в происхождении лактации не намекало, что грудное вскармливание и эволюция разума пойдут рука об руку, – пишет Харди. – Однако именно это и произошло».

Грудное вскармливание постепенно вынудило матерей держаться рядом с детьми, в результате формировалась уникальная социальная связь, подобной которой история еще не знала. Длительная близость, как пишет Харди, обеспечила «возможность и необходимость для развития "социального интеллекта"». И на протяжении всей истории человечества он оставался важнейшим, хотя и не единственным, видом интеллекта.

Перемена повлияла не только на детей, она неизмеримо, хотя и постепенно, повысила требования к материнству. Как будто нам мало девяти месяцев беременности, со временем у женщины стали уходить годы на вскармливание и защиту зависящих от нее отпрысков. Ответственность все росла, что, вероятно, привело к «интеллектуальной гонке вооружений среди родителей», как гласит теория Корта Педерсена. Педерсен, профессор психиатрии Университета Северной Каролины в Чапел-Хилл), ведущий эксперт по вопросам материнского поведения, формулирует свою мысль так: «Теперь для того, чтобы быть родителем, недостаточно просто произвести на свет ребенка. Мы обязаны обеспечить его пропитание и защитить от опасностей. Это, очевидно, куда сложнее, чем заботиться исключительно о себе. Учитывая вышесказанное, неудивительно, что родительство усиливает умственные способности».

По данным современных новаторских исследований, эволюция материнского интеллекта и социального поведения определяется не только непосредственно заботой о детях, но заложена генетически. Экспериментируя со специально выведенной породой мышей, Барри Кеверн из Кембриджского университета обнаружил, что гены, унаследованные от матери, сильнее влияют на молодые «исполнительные» области мозга – зоны, определяющие социальное взаимодействие, – чем отцовские гены. Грызуны, у которых блокировалось материнское генетическое влияние, рожали детенышей с более крупным телом и меньшим по размеру мозгом. Если же изолировались отцовские гены, ситуация возникала обратная: мозг у мышат становился больше, а тело – меньше.

Разумеется, эволюция длится миллиарды лет, а не часы. Однако в силах каждого человека совершить гигантский шаг вперед, исправляя ошибки собственных родителей и вникая в потребности ребенка. Обучая детей, мы учимся сами (и это куда сложнее). И потенциальные выгоды такого взаимного обучения доступны не только биологическим матерям.

Часть III
И что?

Глава 9

Мистер Мама и прочие альтруисты
Опекунские бонусы

Сила материнства во многом проистекает… не из бескорыстной любви к другому, но… из возможности узнать и полюбить свое преображенное «Я»… У мужчин такой шанс тоже есть, ведь концепция трансформации – совершенно всеобъемлюща.