Читать книгу "Петр III - Николай Павленко"

В 2 часа кортеж с императором прибыл в Петергоф, где его известили, что супруга, видимо, спит, поскольку не выходила из спальни. Не дождавшись времени, когда Екатерина проснется, Петр Федорович велел кому-то из приближенных войти в спальню и разбудить ее. В спальне ее не оказалось, начались ее поиски, в которых участвовал и Петр Федорович. Он «искал ее всюду, даже под кроватью, спрашивал всех своих кто там остался, но никто ни на что не мог решиться. Все окружавшие его давали ему разные советы, из которых он выбрал самые слабые, прогуливаясь вдоль и поперек по саду. Ему удалось лишь выяснить, что супруга отбыла из Петергофа в неизвестном направлении в пять утра в сопровождении камер-юнгфера и камергера. Император заявил: „Теперь я хорошо вижу, что она хочет свергнуть меня с трона. Все, чего я желаю, — это либо свернуть ей шею, либо умереть прямо на этом месте“».

Но для того, чтобы выполнить хотя бы одну из этих угроз, надлежало располагать, как минимум, тремя качествами: рассудительностью, решительностью и отвагой, которых был лишен император. Вместо того, чтобы лично противодействовать намерениям супруги, он приказывал двум фельдмаршалам князю Никите Трубецкому и графу Александру Шувалову отправиться в Петербург в полки Семеновский и Преображенский, которыми они командовали с поручением: «Вам нужно быть в городе, чтобы успокоить ваши полки и удержать их в повиновении мне. Отправляйтесь немедленно и действуйте так, чтобы вы могли когда-нибудь ответить за свои действия перед Богом».

Некоторое время спустя Петр отправил в столицу канцлера Михаила Ларионовича Воронцова к Екатерине, чтобы ее «строго предупредить…не делать никаких опасных шагов». В деревянный Зимний дворец Воронцов прибыл позже двух фельдмаршалов, которые «с язвительными усмешками рассказывали императрице о задании, данном им императором. Как только канцлера допустили к императрице, он сказал, что послан к ней императором, своим государем, чтобы дружески, но со всей серьезностью призвать ее величество пресечь восстание немедленно, пока оно еще в самом начале, и воздерживаться впредь, как подобает верной супруге от любых опасных предприятий. В этом случае не будет препятствий для полного примирения, полного забвения всего, что уже совершилось».

В ответ Екатерина предложила Воронцову взглянуть в окно на площадь, где ликовала толпа, и произнесла: «Разве не поздно теперь поворачивать обратно?» Воронцов испросил разрешения написать письмо императору с извещением, что он «ни в какой мере не нарушил принесенной присяги, но обнаружил, что в Петербурге все полностью решилось в пользу императрицы, и потому полагает, что ему (императору. — Н. П.) ничего другого не остается, как тоже подчиниться, выговорив для себя как можно было выгодные условия».

Не дождавшись прибытия Трубецкого, Шувалова и Воронцова, Петр, согласно сведениям Шумахера, велел кабинет-секретарю Д. В. Волкову сочинить указ Сенату, «в котором он строго взывал к его верности, оправдывал свое поведение в отношении собственной супруги и объявлял юного великого князя Павла Петровича внебрачным ребенком. Но офицер, которому повелели доставить это послание, вручил его императрице, а она, как легко можно заключить, не сочла полезным его огласить».

Никто из посланных Петром в столицу вельмож к нему так и не возвратился: Трубецкой и Шувалов тут же присягнули императрице, а Воронцова она задержала.

В 3 часа дня 28 июня решено было отправиться к каналу. На пути к нему Петр со свитой встретил прибывшего из столицы поручика Преображенской бомбардирской роты Бернгорста, доставившего все необходимые для запуска фейерверка на следующий день. Из его расспросов выяснилось, что он отправился из Петербурга в 9 утра, слышал в Преображенском полку большой шум и беготню солдат с обнаженными тесаками и что они провозгласили Екатерину императрицей. О прочих подробностях он ничего не знал, поскольку спешил выполнять поручение. Из полученной информации было очевидно, что Екатерина совершила переворот, что необходимо принимать срочные и энергичные меры для защиты трона, но Петр ограничился тем, что для уточнения обстановки отправил на все дороги, ведущие в столицу, адъютантов, офицеров и гусар.

В 4 часа дня пронесся слух, что восстание возглавил гетман Разумовский. Продолжились совещания, на этот раз с более многочисленным составом участников: братом гетмана А. Г. Разумовским, графом Р. И. Воронцовым, генерал-адъютантом Гудовичем, генерал-майором Измайловым, Л. А. Нарышкиным, Д. В. Волковым, генерал-поручиком А. П. Мельгуновым. Большинство высказалось за то, чтобы обеспечить безопасность государю, для чего надобно было отправиться в Кронштадт. С этим предложением согласился и Петр III, но уточнил, что перед отправлением в Кронштадт надлежало получить точную информацию о событиях в столице. Кто-то из присутствовавших предложил императору в сопровождении небольшого числа самых влиятельных вельмож из присутствовавших в Петергофе отправиться в столицу, «явиться там перед народом и гвардией указать им на свое происхождение и права, спросить о причине их неудовольствия и обещать всякое удовлетворение».

Однако Гудович и Мельгунов сочли это предложение слишком рискованным для государя. Сам Петр III заявил, что он не доверяет императрице, «которая способна могла бы допустить оскорбить его». В итоге это предложение было отклонено.

Было решено искать спасение в Кронштадте, но для выяснения обстановки в крепости надлежало отправить туда генерала Девиера и флигель-адъютанта князя Барятинского. Главная их задача состояла в удержании Кронштадта за императором. Девиер, по свидетельству Я. Штелина, хотя и прибыл в Кронштадт ранее адмирала Голицына, «но дал возможность обмануть себя». Адмирал имел собственноручную записку Екатерины, предлагавшей коменданту беспрекословно выполнять все ее распоряжения.

В 5 часов фаворитка Е. Р. Воронцова, не желая оставить императора в одиночестве, по словам Я. Штелина, все время «вертится около него». По свидетельству Д. Р. Сиверса, графиня заливалась слезами, что, конечно же, не могло успокоить императора, хотя, по наблюдению мемуариста, он «казался довольно спокойным, но несколько бледен».

Спокойствие на поверку оказалось обманчивым, ибо в 6 часов император велел лейб-хирургу дать ему несколько пакетиков «спального порошка».

В 7 часов Петр III закусывает холодным жареным мясом и бутербродами, разложенными на скамье, запивает все это вином и отправляет в Ораниенбаум указ с повелением голштинскому полку прибыть в Петергоф и окопаться в зверинце. Узнав об этом, Штелин стал убеждать Миниха и принца Голштейн-Бекского, что последствия вооруженного сопротивления полкам, двигавшимся к Петергофу, гибельно для всех, поскольку горстка плохо вооруженных голштинцев не могла противостоять хорошо вооруженным гвардейским и гарнизонным полкам, располагавшим к тому же артиллерией.

Мушкетерские: обер— и штаб-офицеры лейб-гвардии Преображенского полка, 1762 г.

Историческое описание одежды и вооружения Российских войск, с рисунками. Под ред. А. В. Висковатого. Часть третья. СПб.: Военная типография, 1842. Илл. 409